Педофил: Исповедь чудовища - Пётр Крыжановский
Дверь с грохотом распахнулась. Рита не просто оттолкнула ее двумя руками, она едва не вышибла ее. Одетая во все черное, вновь истощенная и худая, она быстрым шагом подошла к подчиненному, чей день был последним в карьере на посту специального агента ФБР. Видя, что назревает извержение вулкана, присутствующие со страхом и любопытством смотрели на своего всесильного босса.
— Когда ты собирался мне сообщить? — дерзко кинула Рита, с неприязнью смотря на растерянного Альфреда.
— Мне кажется, мы вчера все обсудили, — продолжил складывать тот офисные принадлежности в коробку.
— Еще раз повторяю, когда ты собирался мне сообщить, что уходишь? — не обращая внимания на окружающих, продолжала Рита, готовая разорвать агента Хоупа на куски.
— Не устраивай сцен, — практически прошептал он, смотря ей в глаза. — Помнишь, это может навредить карьере, на которой ты так сосредоточена.
— Надеюсь, через 10 минут вас здесь не будет, агент Хоуп. Оставьте на столе ваш значок, удостоверение и оружие. Вы не достойны звания агента, и были короткой и очень некомпетентной страницей в работе бюро.
Альфред, грустно улыбнувшись, посмотрел в злые, но по-прежнему красивые янтарные глаза Риты.
— Как скажете, босс, меня здесь не будет через 5 минут.
Видя непробиваемую стойкость, директор Коулмен продолжила публичную порку.
— Рапорт о проделанной работе вы написали?
— Нет, — безразлично сказал тот, открывая верхний ящик в своем столе.
— Прежде чем вы выйдете отсюда, вы его напишете, распечатаете и передадите мне через кого-то из агентов.
— Нет, — холодно кинул Альфред.
Присутствующие в комнате напряглись — подобное поведение по отношению к директору Коулмен они видели впервые.
— Что значит нет? — растерялась она.
— Я ничего не сделал за прошедшее время, мэм, поэтому и писать мне нечего.
— А как же поездка Чикаго?
Глаза Альфреда стали бледно-холодными и пустыми. Несмотря на их черноту, они казались безжалостно прозрачными.
— Я летал туда по личным делам. Знаю, что рабочее время отведено для работы, но мне все равно, можете вычесть один день из моего жалования.
Рита смотрела на не знакомого ей очень жестокого, обезоруживающего своим безразличием человека. Это был не ее любимый нежный и сильный, ранимый и сдержанный Альф.
— Но это же неправда! — взволнованно сказала она, с недоумением смотря на своего подчиненного.
Альфред отвлекся от сбора вещей и приблизился губами к уху начальницы.
— А ты докажи, — шептал он будто змея. — Кто поверит той, кто ебалась со своим подчиненным.
От этих слов на глазах Риты заблестели слезы, она изо всех сил сдерживалась, не давая им скатиться по щекам. Неловко посмотрев на окружающих, она беспомощно попятилась назад, чтобы выйти прочь и навсегда исчезнуть из жизни Альфреда Хоупа.
Собрав свои вещи, Альфред, не чувствуя ни капли жалости и тепла, с насупленными бровями сел за ноутбук, чтобы удалить из почтового ящика письма, присланные с почты Дэмиена Брэннона. Вдруг, отвлекшись на мгновенье от монитора, он пересекся взглядом с агентом Поласки, который выглядел победителем, искренне презирающим поверженного противника.
— Мудак ты, Хоуп, — тихо сказал он, чтобы его не услышали окружающие. — Жаль только, что из-за тебя Рита уволила Кейт.
— Как уволила? — спросил Альфред. — Почему?
— Из-за ревности, баран, — добавил тот, после чего поторопился вернуться за работу с бумагами.
Опешивший, полный чувства вины, Альфред мечтал лишь об одном: о побеге из Индианаполиса. Два чемодана, которые так и не довелось полностью распаковать, лежали в багажнике машины. В бардачке находился билет на самолет в один конец — домой, в родной участок, где его наверняка примут с распростертыми объятиями.
Пока он очищал свой компьютер от содержимого, которое не должны были увидеть его бывшие коллеги, небо затянулось тяжелыми серыми тучами, задевающими, казалось, верхние этажи зданий. Окружающее пространство становилось все мрачнее. Когда тьма достигла своего максимального напряжения, на землю с небес сорвался ливень.
Альфред, замечая, как агенты понемногу стали исчезать, взглянул на часы. Они показывали всего 11:23, а кабинет был уже почти пуст. Внутри остались лишь ненавистные друг другу агент Поласки и Альфред Хоуп.
— Сегодня день Р, — хитро смотря на бывшего коллегу, сказал Поласки, надевая на себя серый пиджак.
— И что это значит? — холодно спросил Альфред.
— Ну, если не покинешь это здание до 12:00, то узнаешь.
— Я пережду дождь, — вернулся к компьютеру тот.
— Пережидай, — посмеивался Поласки, выходя за двери.
Несмотря на видимое спокойствие, Альфред был подавлен и печален. Он старался нестись вперед, как слепая лошадь, не оборачиваясь и не обращая внимания на людей, которых он покидает. Единственный, кто имел для него значение, — это Рита Коулмен. Ее сердце, столь дорогое для него, Альфред раздавил подошвой своей черной туфли. Именно Рита и то, как жутко они расстались, не отпускали его сердце, которое, несмотря ни на что, раз за разом упрямо твердило одно и то же: «Беги!»
Это было очень тяжело сделать. Здесь все казалось иным — в этом городе, рядом с любимой женщиной, на новой работе, он будто воспрянул из летаргического сна, который постоянно терзал его. О боги, как же хотелось все исправить, попросив у Риты прощения, и как же хотелось избавиться от назойливых воспоминаний и знакомых картинок с изнасилованными детьми! Если бы не эта идиотская поездка в Чикаго, не эта вездесущая шлюха-интуиция, все было бы хорошо! И для окружающих агент Хоуп по-прежнему был бы хорошим парнем. Но что сделано, то сделано, и нужно спасаться от безумия, которое отбирает пока еще нормальную жизнь Альфреда.
Прежде чем закончить с электронной почтой, он зашел в папку спам, в которой скопилось сотни писем, нужных и не очень, адресованных, по всей видимости, агентам, которые работали за этим ноутбуком до него. Альфред бегло посмотрел на оглавления, пролистнув несколько страниц. 80 % было назойливой рекламой, предлагающей купить одежду по самой выгодной цене или же сыграть в покер на одном из популярных сетевых порталов. Иногда среди голубых строчек на белом фоне попадались письма тех самый сумасшедших, о которых
