Дэшил Хэммет - Рассказы
В три часа ночи телефон на тумбочке оторвал мое ухо от подушки. Я услышал голос маленького канадца.
— Арли выбыл, — сказал он.
— Насовсем?
— Да.
— Как?
— Со свинцом.
— Нашего приятеля?
— Да.
— До утра терпит?
— Да.
— Увидимся в конторе. — И я опять уснул. Я пришел в агентство в девять часов, и один из служащих только что кончил
расшифровывать ночной отчет лос-анжелесского агента, посланного в Ногалес. Телеграмма была длинная и давала пищу уму.
В ней говорилось, что Тома-Тома Кери на границе хорошо знают. Около полугода он занимался перевозками через нее: оружия — на юг, алкоголя и, возможно, наркотиков и иммигрантов — на север. Перед отъездом на прошлой неделе он наводил справки о некоем Хенке Барроузе. Приметы этого Хенка Барроуза совпадали с приметами Х. — Ф. Барроуза, разрезанного на ленточки, выпавшего из окна гостиницы и умершего.
Лос-анжелесскому агенту не удалось собрать много сведений о Барроузе только что он явился из Сан-Франциско, пробыл на границе всего несколько дней и, по- видимому, в Сан-Франциско отбыл. Ничего нового об убийстве Ньюхолла агент не выяснил — все данные указывали на то, что его пытались захватить мексиканские патриоты, он оказал сопротивление и был убит.
Пока я читал это, в кабинет вошел Дик Фоули. Когда я кончил, он дополнил жизнеописание Тома-Тома Кери своими данными.
— Провожал его отсюда. В гостиницу. Арли на углу. Восемь часов, Кери вышел. Гараж. Прокатная машина без шофера. Обратно в гостиницу. Выписался. Два чемодана. Через парк. Арли за ним на драндулете. Моя телега — за Арли. По бульвару. За городом — на поперечную дорогу. Темно. Пусто. Арли жмет на газ. Нагоняет. Трах! Кери тормозит. Стреляют оба. Арли выбыл. Кери назад в город. Гостиница «Маркиз». Записывается Джордж Ф. Дэнби, Сан-Диего. Комната шесть-два- два.
— Том-Том обыскал Арли, когда застрелил?
— Нет. Не притронулся.
— Вот как? Возьми с собой Мики Линехана. Не спускайте с Кери глаз. Если смогу, вечером пришлю кого-нибудь сменить вас с Мики, но он должен быть под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, до тех пор пока… — Я не знал, до каких пор, и поэтому замолчал.
С новостями Дика я отправился в кабинет к Старику, изложил их там и закончил:
— По словам Дика, Арли выстрелил первым, так что для Кери это будет самообороной, но дело наконец сдвинулось с мертвой точки, и я ни в коем случае не хочу его замедлять. Поэтому денек-другой нам лучше не рассказывать, что мы знаем об этой перестрелке. Если окружному прокурору станет известно, как мы себя ведем, это нашей дружбы не укрепит, но, по-моему, игра стоит свеч.
— Как вам угодно, — согласился Старик, протягивая руку к зазвонившему телефону.
Он сказал два слова в трубку и передал ее мне. Звонил сержант Ханг.
— Флора Брейс и Грейс Кардиган перед рассветом бежали из тюрьмы. Очень может быть, что они…
— Исчезли бесследно? — спросил я.
— Пока что никакой ниточки нет, но…
— Подробности расскажешь, когда увидимся. Спасибо. — И я повесил трубку. — Анжела Грейс и Большая Флора бежали из городской тюрьмы, — сообщил я Старику.
Он вежливо улыбнулся, как будто это мало его касалось.
— Вы радовались тому, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки, пробормотал он.
Расправив лицо и улыбнувшись, я буркнул: "Может быть", ушел к себе в кабинет и позвонил Франклину Эллерту. Шепелявый адвокат сказал, что будет рад меня видеть, и я отправился к нему в контору.
— Итак, что нового вы мне можете сообщить? — с нетерпением спросил он, когда я уселся перед его столом.
— Кое-что. Человек по фамилии Барроуз тоже был в Ногалесе во время убийства Ньюхолла и тоже сразу после этого приехал в Сан-Франциско. Кери выследил здесь Барроуза. Вы читали о том, как по улице шел голый изрезанный человек?
— Да.
— Это был Барроуз. Затем в игру вступает новый человек — парикмахер Арли. Он следил за Кери. Вчера ночью на пустынной дороге южнее города Арли стрелял в Кери. Кери убил его.
Глаза старого адвоката выкатились еще на один сантиметр.
— На какой дороге? — задыхаясь спросил он.
— Вам точно назвать место?
— Да!
Я подтянул к себе его телефон, позвонил в агентство, попросил прочесть отчет Дика и назвал адвокату место.
Это произвело на него впечатление. Он вскочил с кресла. Морщины на его лице блестели от пота.
— Мисс Ньюхолл там одна! Это мешто меньше чем в километре от ее дома!
Я нахмурился и постучал полушариями друг об дружку, но ни к какому выводу не пришел.
— А если я пошлю человека присмотреть за ней? — предложил я.
— Великолепно! — Его встревоженное лицо разгладилось, так что на нем осталось не больше пятидесяти или шестидесяти морщин;
— Ей хочетша побыть там одной пошле смерти отца, наедине шо швоим горем. Вы пошлете надежного человека?
— По сравнению с ним Гибралтарская скала — осиновый листок на ветру. Дайте мне для него рекомендательную записку. Его зовут Эндрю Макэлрой.
Пока адвокат писал записку, я снова позвонил в агентство и попросил телефонистку разыскать Энди и сказать ему, что он мне нужен. Перед тем, как вернуться в агентство, я пообедал. Энди уже ждал меня на месте.
Энди Макэлрой был человек-валун, не очень высокий, но почти квадратный и крепкий — как в смысле физическом, так и в смысле лба. Угрюмый суровый мужчина с воображением арифмометра. Я даже не уверен, что он умел читать. Но я был уверен, что, если Энди прикажут что-то сделать, он сделает это, и ничего другого. Другого он придумать не сможет.
Я дал ему записку адвоката для мисс Ньюхолл, сказал, куда ехать и что делать, и с этой минуты о мисс Ньюхолл мог уже не заботиться.
Трижды в конце дня я получал донесения от Дика Фоули и Мики Линехана. Том-Том Кери ничего выдающегося не предпринимал, хотя купил в спортивном магазине на Маркет-стрит две коробки патронов 11,17 миллиметров.
В вечерних газетах появились фотографии Большой Флоры Брейс и Анжелы Грейс Кардиган с заметками об их побеге. Факты в них выглядели неправдоподобно, как всегда выглядят в газетных заметках. На другой странице сообщалось, что в глухом месте, на дороге найден убитый парикмахер. Прострелены голова и грудь — в общей сложности четыре пули. По мнению окружных властей, он погиб, сопротивляясь грабителям, но бандиты бежали, ничего не взяв.
В пять часов в дверь заглянул Томми Хаул.
— К вам опять этот Кери.
— Давай его сюда, — сказал я веснушчатому парню. Смуглый человек вошел не торопясь, сказал: «Привет», сел и свернул коричневую самокрутку.
— У вас на вечер особенных дел нет? — спросил он, закурив.
— Таких, чтобы не отложить их ради чего-то лучшего, нет. Гостей собираете?
— Угу. Надумал. Только не гостей, а в гости к Папе-до-полу. Поедете со мной?
Настал мой черед сказать:
— Угу.
— Я подберу вас в одиннадцать — на углу Ван-Несс и Гири, — с растяжкой сказал он. — Только компания будет тесная: вы и я… и он.
— Нет, с нами должен быть еще один. Я его приведу.
— Мне это не нравится. — Том-Том Кери медленно покачал головой и благодушно нахмурился, не вынимая изо рта самокрутку. — Вас, сыщиков, получается больше. Должно быть один на один.
— Нас не получится больше, — объяснил я. — Этот фрукт, которого я беру, — ни на моей стороне, ни на вашей. И вам не повредит, если будете присматривать за ним так же внимательно, как я, — постарайтесь, если можно, чтобы он не оказался ни у вас, ни у меня за спиной.
— Тогда на кой вы его тащите?
— Колесики в колесиках, как сказано в Писании. — Я улыбнулся.
Смуглый человек опять нахмурился, уже не так дружелюбно.
— Сто шесть тысяч долларов награды — я ни с кем делиться не намерен.
— Справедливо, — согласился я. — Кого я приведу, требовать долю не будет.
— Поверю вам на слово. — Он встал. — Так мы должны приглядывать за этим малым, да?
— Если хотим, чтоб все прошло благополучно.
— Положим, он станет мешать нам, валять дурака. Мы его можем делать или только скажем: "Бяка! Бяка!"?
— Ему тоже придется рисковать.
— Годится. — Его жесткое лицо опять стало добродушным, когда он повернулся к двери. — В одиннадцать на углу Ван-Несс и Гири.
Я вошел в комнату оперативников, где, развалясь в кресле, Джек Конихан читал журнал.
— Надеюсь, вы придумали мне какое-нибудь дело, — приветствовал он меня. — У меня пролежни от этого кресла.
— Терпение, сынок, терпение — вот чему надо научиться, если хочешь стать сыщиком. Мне, например, когда я был парнишкой твоих лет и только поступил в агентство, мне повезло…
— Ой, не надо опять, — взмолился он. Но тут же его молодое миловидное лицо стало серьезным. — Не понимаю, почему вы держите меня на насесте. Кроме вас, я единственный, кто хорошенько разглядел Нэнси Риган. Казалось бы, вы меня должны послать на розыски.
