Роза Планас - Флорентийские маски
При мысли о том, что Федерико может быть мертв, Коломбина свернулась в кресле калачиком, сбросила туфли и обхватила колени руками. Первым порывом Пола было подойти к ней и ласково обнять, чтобы утешить и успокоить. Однако он сдержался и продолжал смотреть на нее, сидя неподвижно в своем кресле. Выждав немного, она вновь выпрямилась и вытерла слезы. Энтомолог, довольный одержанной пирровой победой, снова стал задавать ей неприятные вопросы и высказывать не менее дикие предположения. Его племянник умер, будучи одурманен отравленным подарком, полученным из Мексики. Следы самого Антонио терялись во Флоренции, и лишь поэтому Пол отправился в эту поездку и нанес семейству де Лукка визит, в ходе которого был столь любезно принят очаровательной хозяйкой дома.
Коломбина сделала протестующий жест и изобразила на лице недовольное выражение. Судя по всему, она была несколько разочарована тем, что Пол не стал упоминать об их странной встрече в параллельной реальности. Англичанин оказался нелегкой добычей, и к тому же он был слишком стар для того, чтобы сдаться под натиском нахлынувших воспоминаний.
– Ну хорошо, – осторожно спросила Коломбина, – что я могу для вас сделать? Я ведь уже сказала: я не знаю, где профессор Канали, а с Марком и вовсе не знакома, хотя Федерико много раз упоминал его по разным поводам.
Пол, спокойный как овощ, позволил себе очередной выпад и спросил напрямик:
– Я хочу, чтобы вы сказали мне, где я могу найти мексиканца. По моему глубокому убеждению, вы единственный человек, способный объяснить все эти загадочные исчезновения.
Коломбина возвела глаза к потолку зала, словно ожидала какой-то подсказки или даже прямого указания оттуда – сверху. Пол внимательно следил за ней.
– Антонио ездил с нами на кладбище. Больше я его не видела.
Андреа замолчала и отвернулась, надеясь, что Полу все это наскучит и он уйдет. Но поняв, что он готов сидеть в своем кресле и дальше, невзирая на неловкость повисшего в зале молчания, она встала, вышла за дверь и вскоре вернулась уже вместе с отцом.
– Друг мой, мы рассказали вам все, что нам известно. Больше нам сказать нечего. Если Антонио нет здесь, во Флоренции, скорее всего можно предположить, что он вернулся в Мексику. Насколько я знаю, страна эта большая, а ее столица – и вовсе гигантский город. Потеряться там или спрятаться от тех, кто тебя ищет, – проще простого.
Заявление старого де Лукки прозвучало как приговор. Пол вдруг обратил внимание на небольшие декоративные скульптуры, занимавшие почетное место на полках стеллажей, лишь наполовину занятых книгами. Эти фигурки изображали персонажей традиционной «Комедии», среди которых выделялся худощавый, на редкость наглого вида Арлекин, невероятно похожий на Винченцо.
Радушие и гостеприимство в один миг, без всяких интерлюдий, сменились холодностью, граничащей с хамством. Лицо старика стало подчеркнуто мрачным, в глазах засверкала откровенная неприязнь к гостю. Желание поскорее избавиться от непрошеного посетителя просто физически ощутимо исходило как от отца, так и от дочери. Англичанин же, к их удивлению, ничуть не испугался и даже не смутился. Более того, он позволил себе замечание, в котором почти в открытую прозвучали ноты угрозы:
– Я проделал долгий путь не для того, чтобы уйти, не получив ответа на свои вопросы. Не стану больше утомлять вас своим присутствием, но уверяю: так легко я не сдамся.
– Синьор, – с трудом сохраняя подобие формальной вежливости, произнес актер, указывая на дверь, – наша беседа окончена.
Оставшись наедине с дочерью, Винченцо обратился к ней так же сухо и сурово, как только что говорил с Полом:
– Все, хватит. Мы больше не должны скитаться как бродяги. Пора с этим покончить. Череп снова находится в Италии, покидать которую ему и не следовало ни при каких обстоятельствах. Наш дуче покоится в часовне и готовится повести за собой новую армию. Голова и тело должны в очередной раз воссоединиться.
Коломбина выслушала отца и молча, кивком головы выразила свое согласие.
Европа, судя по всему, оказалась во власти эпидемии опасной болезни, последствия которой Пол имел возможность наблюдать в странностях поведения многих окружающих. Кроме того, он даже использовал результаты своих наблюдений, чтобы, как и подобает ученому, сделать из них надлежащие выводы и построить новую гипотезу. Если бы Марк не утонул, Пол никогда не заинтересовался бы обстоятельствами одной неудачной тренировочной высадки военного десанта, ставшей крушением судеб множества ныне забытых людей.
Нормандия была не местом вторжения, а свидетельством падения и разложения. Почему эта война была выиграна силой оружия, а не стала полем битвы великих идей за умы людей и народов? Попытки придать бойне идеологическую окраску были похоронены навеки под горами трупов. Европейский континент упустил не одну возможность стать оплотом свободы, отказавшись раз и навсегда от всего, что не вписывалось в жесткие рамки рационализма. Гигантская тень анонимного, безликого избирателя нависла над всеми прогрессивными идеями, решение судеб стран и народов было доверено серости. Интеллектуальные элиты оказались повержены под нажимом мнений и требований, высказываемых его величеством большинством, представленным всеобщей посредственностью. Конфедерации, союзы, основанные на взаимном согласии, – все это требовало жертв. Первой из них стала стертая историческая память.
Лежа на кровати в гостиничном номере, Пол продолжал не то размышлять, не то бредить. Эти самовлюбленные актеры, как ни странно, сделали одно очень полезное дело: их дерзость сумела заново пробудить память Пола, заставить его вспомнить о том, что происходило в общем-то совсем недавно, но было полностью забыто. Считать он умел и прекрасно понимал, что череп Пиноккио был одним из слагаемых в продуманной арифметической операции, результатом которой должно было стать то… о чем Пол не знал и мог лишь догадываться.
Зазвонил телефон. В трубке Пол услышал голос Ласло. Тот просто огорошил его сообщением о еще одном неприятном и необъяснимом происшествии. Под бугенвиллиями в саду поместья Сересас найден труп мужчины. Покойником оказался Хоакин, а закопали его под кустами уже примерно месяц назад. Ласло явно нервничал. Голос у него был сбивчивый, и английские слова он произносил так, словно в этот момент жевал проволоку. От волнения он то и дело заикался и даже вставлял в речь венгерские слова и фразы. Ласло попросил Пола о встрече, и тот согласился, хотя ему очень не хотелось вылезать из постели и идти куда-то по узким улочкам ночной Флоренции. Ласло предложил встретиться в центре города, у палаццо Питти, в кафе, которое, по словам венгра, было открыто для туристов круглосуточно.
На лице Ласло застыл неизбывный страх, свойственный людям, ставшим когда-то жертвами войны. Бледный, осунувшийся, с воспаленными глазами, он представлял собой жалкое зрелище. Незнание и неизвестность довели его до полного нервного истощения.
– Ну, как у вас дела, мистер Харпер? – поинтересовался он, присаживаясь за столик. – Успели сходить в гости к нашим актерам?
– Боюсь, такая формулировка была бы некоторым преувеличением, – чуть растерянно ответил Пол, протягивая адвокату руку. – Мне не ответили ни на один вопрос и практически выставили меня из дома. А как продвигаются ваши поиски? Узнали что-нибудь о своем клиенте?
Ласло заказал кофе и как бы невзначай оглядел небольшое кафе. Он явно боялся говорить и еще больше боялся быть кем-то услышанным.
– Смерть Хоакина поставила меня в тупик. Я-то предполагал, что он просто затаился и выжидает удобного момента, чтобы открыто вступить в борьбу за свою долю в наследстве. Предположить такой финал я просто не мог. В такие минуты не знаешь, что и думать. Сначала умер актер – мой давний клиент, за ним – его дворецкий, да к тому же разыскать Антонио мне пока тоже не удается. Его мать приказала мне искать молодого человека, не жалея ни сил, ни денег. Это она отправила меня сюда, в Италию, сказав, чтобы я не возвращался без Антонио. До сего дня ей дела не было до сына, а теперь можно подумать, что в нем весь смысл ее жизни… Официальные власти тоже возбудили дело по факту исчезновения Антонио, а весьма влиятельные люди в аппарате правительства прилагают все усилия, чтобы дело о спорном наследстве было закончено как можно скорее и без лишнего шума. Кстати, в конце концов выяснилось, что денег актер оставил не так уж и много. Зато число наследников растет на глазах. Появляются все новые и новые внебрачные дети, родственники и прочие самозванцы. Впрочем, главная борьба идет не за банковские счета, а за коллекцию фильмов, хранящуюся в поместье покойного актера. Многие из этих лент считались навсегда утраченными. Людей, которые могли видеть их сразу после съемок, уже почти не осталось в живых. Фильмы же эти, хотя и не являются известными, рисуют довольно целостную картину эпохи. На пленках запечатлены великие люди, покинувшие наш мир, давно ушедшие в прошлое события… Ну, я думаю, вы меня понимаете.
