Джон Гоуди - Американский детектив - 4
Когда это впервые заметили повстанцы, они решили, что будут строить ещё бараки для войск — Верб Лимбо становилась колыбелью революций. Но когда бункер разрушили и заложили глубокий фундамент, повстанцы решили, что здесь будет ракетная база или что-то похожее, и не спускали глаз.
Бетонное здание в центре было закончено первым, и туда потекло всевозможное странное оборудование. Генераторы, электрические провода, химические приборы и другие экзотические принадлежности. Затем были пристроены будки поменьше, их разделил забор. 12 солдат поселились во внутренней будке, а шестеро гражданских — в главном здании. Отряд из большого гарнизона возле пляжа, где мы высаживались, занял внешнюю.
Коллинз смял сигарету и, прежде чем продолжить, какое-то время изучал их лица.
— Отряд снаружи никогда не заходит внутрь, а внутренний и гражданские никогда не выходят наружу. Если бы не круглосуточно дежурящий патруль, не скажешь, что там есть жизнь. Людей из здания видно редко.
Он вдохнул и без нужды покрутил настройку, продолжая объяснение:
— Итак, стройка завершилась, персонал прибыл, и внешний отряд арестовал шестерых подозреваемых революционеров из ближней деревни. Их подвели к воротам, передали внутренним, и они исчезли в здании. Их больше не видели.
То же произошло через две недели. Шестерых поймали и доставили в здание. Процедура повторялась около пяти месяцев, когда поймали шестерых детей под предлогом отправки в госшколу.
Тогда все раскрылось.
Джейсон перевел взгляд с изображения на Терлея, подвинувшегося ближе. Хоть что-то интересовало его больше, чем разыгрывание героя из дешевого боевика. Он прикурил от окурка, ожидая продолжения.
— Детей забрали, и они тоже исчезли. Но дочке Анны как-то удалось сбежать и добраться до деревни. Тогда девочка была нормальной и рассказала, что с ней случилось. Анна, опасаясь, что армия придет за дочкой, забрала ребенка в горы и несколько недель скрывалась от погони.
Армия сделала все, чтобы поймать её. Двенадцать стражников снаружи, кроме этого для поисков были вызваны отряды из Ла Джойи. Довольно глупо сотня людей швыряла по джунглям в поисках беглянки.
Но что хуже — девочка стала меняться. И физически, и психически.
Это произошло, когда Анна привела её сюда, и услышав, что собираются встречать агента ЦРУ — вас, Джейсон, — она увязалась с ними, чтобы рассказать о случившемся, в надежде, что вы вызовете подмогу, и лабораторию разрушат.
Каждый посмотрел на другого, снова на голограмму, и никто не хотел задавать волнующий вопрос. Наконец, Джейсон высказал его:
— Что стало с ребенком?
— Подождите. Я покажу.
Коллинз встал и вышел. Он вернулся через две минуты, ведя голую, очень худую, но все же очаровательную малышку лет девяти.
— Это Люсия, — сказал он. Джейсон и Бруни улыбнулись и сказали "привет". Она не прореагировала и уставилась вперед, мимо Джейсона, на тент за ним.
— Так, Люсия, встань здесь, — приказал Коллинз, ставя девочку перед собой и садясь.
Девочка послушалась, но стояла она не как нормальный ребенок. Она не ерзала. Не кривлялась, не переминалась с ноги на ногу, даже не оглядывалась с обыкновенным любопытством девятилетних. Нет, она стояла, руки по швам, уставившись на тент самыми странными зелеными глазами, какие Джейсон когда-либо видел.
Не обычные зеленые глаза. Без вкраплений карего, голубого и серого. Чисто-ярко-зеленые глаза почти светились. К тому же Джейсон заметил зеленоватый оттенок по всему телу.
— Покажи им ногти, Люсия, — скомандовал Коллинз, и девочка вытянула руки с ярко-зелеными ногтями, все так же глядя в стену.
— Посмотрите получше на её волосы, — предложил Коллинз.
И они увидели странный зеленый отлив на черных волосах.
— Когда Анна увидела дочку сразу после побега, она была как все пухлые здоровые дети, — медленно начал Коллинз, игнорируя девочку. — Люсия сказала, ей что-то вкололи и заперли в комнату, набитую людьми, больными и малоподвижными. Через несколько дней её заставили вдохнуть что-то из резиновой маски, от чего у неё закружилась голова.
Той ночью ей удалось спрятаться за оборудованием и, когда никто не видел, выскользнуть из лаборатории, пролезть в щелку в воротах и ускользнуть в джунгли и домой.
Но через пару недель она стала меняться. Она беспрекословно делает все, что ей говорят, и, не считая отказа от одежды, она самый послушный в мире ребенок. Она не причиняет хлопот. Она просто сидит на солнце и никого не беспокоит. Она даже не ест. Кроме... — Коллинз взглянул на девочку и добавил, — валяй, Люсия, ешь.
Одно слово, и девочка медленно прошла мимо к зачаровывающей её стене. Никто этого до сих пор не заметил, но к холсту прицепилась саранча, Люсия схватила её и засунула в рот.
— Нет, — Бруни хотела остановить, но Коллинз удержал её и приказал девочке снова встать у стола.
Люсия заняла прежнее положение, уставившись на другую стену и жуя саранчу. Бруни со стоном отвернулась, Джейсона замутило от вида торчащих изо рта девочки лапок, дергающихся при каждом движении челюстей. И лапки, и все насекомое исчезло, и Люсия оглядывала стены в поисках ещё одного. Взгляд остановился над головами, они взглянули и увидели таракана, медленно ползущего по потолку.
— Пошли, малышка, я отведу тебя обратно.
Коллинз увел девочку, и, хоть она не сопротивлялась, глаза не отрывались от таракана. Голодные глаза.
Анна забрала Люсию, села вместе с ней на солнце перед своей палаткой, воркуя, обнимая и пытаясь растормошить ребенка.
Когда Коллинз вернулся, они молчали, и Бруни содрогнулась от ужаса, когда Джейсон подумал вслух:
— Росянка — ловушка насекомых.
— Что? — Бруни выглядела смущенной.
— Девочка напоминает мне растение, которое ловит насекомых и перерабатывает их в пищу.
Коллинз удивленно сказал:
— Да будь я проклят, довольно точно.
— Насколько точно?
— Почти в точку, разве что тело девочки использует не только протоплазму насекомых. Ей нужны и другие соединения. Пока я здесь, я проверил своим скромным оборудованием, и все показывает одно: девочка частично стала растением.
Бруни судорожно вдохнула, Джейсон только поморщился.
— Неделю назад она была на 60% животным и на 40% — растением. Пару дней назад показатели изменились на 50-50 и сегодня были теми же. Сейчас в ней половина протоплазмы, половина хлоропласта. Я думаю, это не изменится.
Но это не все. Иммунореакция каким-то образом остановилась. Тело должно отвергать чужеродный хлоропласт. Но нет. Оба типа клеток живут в абсолютной гармонии. В крови почти нет белых телец, минимум красных. Я не знаю, как она ещё не заражена, но уверен, что если она не умрет от голода, то подхватит инфекцию. Тело — не думаю, что оно станет полностью растением — не получает достаточно питания от насекомых и солнца.
— И она умрет? — Джейсон спросил, уже зная ответ.
— Да. Вопрос только времени, чтобы она порезалась и получила заражение. Если ей повезет, она умрет от голода. Вы видели, как она выглядит. Сейчас у неё первая степень истощения. Половины её нет.
Бруни опустила голову и молча плакала. Джейсон обнял её за плечи, чуть унимая дрожь. Он был беспомощен.
— Анна знает? — спросил он Коллинза, который кивнул и снова взялся за настройку.
Наступило долгое молчание, нарушенное Терлеем, которого, казалось, не тронула девочка:
— Что вызвало изменение клеточной структуры? — акцент впервые исчез.
— Я не знаю, — пожал плечами Коллинз. — Может, вирус, бактерии и даже химия. Я смог установить, что в клетках нет аномалий, кроме, конечно, содержания хлоропласта. Вирус — не форма жизни, для размножения ему нужны вещества живой клетки. Эти ученые могли найти вирус, который привел к изменению химического состава, изменяя протоплазму в хлоропласт. Бактерии могли сделать то же своими токсинами, как ботулизм, токсин бактерии Clostridium botulinum, убивающий нервные клетки. Это могла быть вызванная какими-то катализаторами реакция. Мое чутье указывает на вирус.
— Переносимый воздухом? — спросил Джейсон.
Коллинз опять только кивнул, все уставились на изображение, а в голове стучали вопросы. Вопросы, ответы на которые были в маленьком бетонном здании.
— Итак, мы должны забраться в лабораторию и изучить записи, заметки, файлы и другие образцы, чтобы ты был уверен, с чем мы имеем дело — так? Джейсон выразил то, что думали все, включая и Коллинза.
— Да, — вздохнул он. — Но это не просто.
— Почему бы не открыть огонь с холма, — предложил Терлей, опять на деревенском диалекте. — У нас три лазера, мы сможем перебить охрану и прожечь дыру в бункере.
— Нет, — возразил Коллинз. — В нем могут быть встроенные механизмы самоуничтожения, и любое воздействие может запустить их и уничтожить все записи и образцы.
