Марио Пьюзо - Крестный отец
– Клянусь тебе, я невиновен, – сказал он. – Клянусь своими детьми, я невиновен. Не делай мне этого, Майк. Пожалуйста, не делай мне этого.
– Барзини мертв, – тихо сказал Майкл. – Филип Татаглия тоже. Сегодня ночью я хочу уплатить по всем счетам. Не говори, что ты невиновен.
Хаген и Лампоне с удивлением смотрели на Майкла. Они подумали, что Майклу все же далеко до отца. Для чего ему это признание? Вина Карло доказана. Ответ ясен. Но Майкл еще не был до конца уверен в своей правоте, и только признание самого Карло Ричи могло устранить все сомнения.
Карло не отвечал.
– Не бойся, – сказал Майкл. – Неужели ты думаешь, что я способен сделать свою сестру вдовой? Неужели ты думаешь, что я оставлю своих племянников без отца? Я, наконец, крестный твоего сына. Нет, твое наказание будет в том, что тебе не разрешат больше работать с семейством. Я посажу тебя на самолет, и ты полетишь в Вегас к жене и детям. Это все. Но перестань говорить, что ты не виновен. Не серди меня. Кто к тебе обратился Татаглия или Барзини?
– Барзини.
– Хорошо, хорошо, – нежно проговорил Майкл. Он сделал нетерпеливый жест правой рукой. – Я хочу, чтобы ты немедленно уехал. Такси уже ждет, и ты поедешь в аэропорт.
Карло вышел первым. Была уже ночь, но аллею, как обычно, освещали мощные прожекторы. Возле дома остановилась машина, и Карло заметил, что это его собственная. Водителя он не узнал. Кто-то сидел, забившись в угол, на заднем сиденье. Лампоне открыл дверцу и дал Карло знак садиться.
– Я позвоню твоей жене и скажу, чтобы выезжала тебя встречать, – сказал Майкл.
Карло сел в машину. Его рубашка была насквозь пропитана потом. Когда машина на всей скорости понеслась к воротам, Карло хотел повернуться, чтобы посмотреть, не знает ли он человека, который сидит на заднем сиденье. В тот же момент Клеменца проворно, словно маленькая девочка, надевающая бантик на голову своего котенка, обмотал шелковой нитью шею Карло Ричи. Петля врезалась в кожу, и тело Карло забилось, как рыба, пойманная на удочку, но Клеменца держал веревку крепко, пока тело жертвы не ослабело. Клеменца снял шелковую нить и сунул ее в карман. Потом удобно растянулся на сиденье и открыл окошко, чтобы проветрить машину.
Победа семейства Корлеоне была полной. В течение этих двадцати четырех часов Клеменца и Лампоне расправились со всеми изменниками в своих отрядах. Нери взял в свои руки управление отрядом Тессио. Людей Барзини устранили от управления играми. Двух ближайших соратников Барзини убрали в момент, когда они спокойно ковырялись в зубах после обеда в итальянском ресторане на улице Мальберри. Известный организатор скачек был убит у себя дома. Двое из наиболее крупных шантажистов района порта исчезли, и их трупы обнаружили спустя два месяца в болотах Нью-Джерси.
Одной этой дикой атакой Майкл Корлеоне вернул своему семейству репутацию самого сильного среди семейств Нью-Йорка. Всеобщий успех ему принес не столько блестящий тактический удар, сколько тот факт, что наиболее важные капорегимес семейств Татаглия и Барзини перешли на его сторону.
Если не считать истерию его сестры Конни, это была полная победа Майкла Корлеоне.
Конни оставила детей в Вегасе и вместе с матерью прилетела домой. Когда их машина остановилась на аллее, она побежала к дому Майкла Корлеоне. Она застала Майкла и Кей в гостиной. Кей, было, подошла к ней, чтобы утешить и выразить соболезнование, но остановилась, пораженная криками и проклятиями, которые Конни обрушила на брата.
– Проклятый ублюдок, – завизжала Конни. – Ты убил моего мужа. Ты ждал, пока отец умрет, и никто не сможет тебя остановить. Ты убил его. Ты обвинил его в смерти Сонни. Но ты не когда не думал обо мне. Я для тебя ничто. Что мне теперь делать, что делать? – скулила она. Двое телохранителей подошли к ней и остановились, ожидая приказаний Майкла. Но он стоял спокойно, ожидая конца истерики.
– Конни, не смей говорить такие вещи, – сказала потрясенная Кей.
Конни пришла в себя. Теперь ее голос был убийственно ядовитым.
– Почему, по-твоему, он был все время холоден ко мне? – спросила она. – Почему, по-твоему, он держал Карло здесь, на аллее? Он знал, что раньше или позже убьет моего мужа. Но он не смел этого сделать до смерти отца. Отец этого не допустил бы. Он просто выжидал. Он согласился стать крестным нашего ребенка, чтобы сбить нас с толку. Черствый ублюдок. Думаешь, ты знаешь своего мужа? А ты знаешь, скольких людей он убил? Почитай газеты. Барзини, Татаглия и другие. Мой брат приказал их убить.
Она снова впала в истерику, пытаясь плюнуть в лицо Майклу, но у нее не было слюны.
– Отведите ее домой и позовите врача, – приказал Майкл. Телохранители тут же подхватили Конни под руки и повели ее из дому.
Кей все еще была напугана и потрясена.
– Почему она все это сказала? Почему она во все это верит? – спросила Кей мужа.
Майкл пожал плечами.
– Она истеричка, – ответил он.
Кей посмотрела ему прямо в глаза.
– Майкл, это неправда. Скажи, пожалуйста, что это неправда.
Майкл устало кивнул головой.
– Разумеется, неправда. Ты должна верить только мне, и это единственный раз, когда я позволяю тебе задавать подобные вопросы. Это неправда.
Никогда его слова не звучали так убедительно. Он смотрел ей прямо в глаза. И она не могла больше сомневаться. Она печально улыбнулась и поцеловала мужа.
– Нам обоим не помешает рюмочка, – сказала она. Она пошла на кухню за льдом и услышала стук открываемой двери. Вернувшись из кухни, она застала в комнате Клеменца, Нери и Рокко Лампоне с телохранителями. Майкл стоял к ней спиной, и она отошла, чтобы видеть его в профиль. В этот момент Клеменца обратился к ее мужу и произнес: «Дон Майкл».
Кей видела, как Майкл готовился принять присягу. Он напоминал скульптуру римского императора, одного из тех, кто распоряжался жизнью и смертью своих подданных. Одна его рука покоилась на бедре, на лице было выражение гордой силы, тело спокойно опиралось на немного отставленную ногу. Перед ним стояли капорегимес. В этот момент Кей поняла, что все, что сказала Конни, было правдой. Она вернулась на кухню и заплакала.
32
Кровавая победа семейства Корлеоне стала окончательной только после года политических маневров, которые превратили Майкла Корлеоне в самого могущественного из глав семейств Соединенных Штатов. На протяжении двенадцати месяцев Майкл делил свое время между своим генеральным штабом в Лонг-Биче и новым домом в Лас-Вегасе. Но к концу года он решил полностью ликвидировать дела в Нью-Йорке и продать землю, на которой расположилась аллея со всеми домами. В последний раз он привез семью в Нью-Йорк. Они пробудут здесь месяц, ликвидируют все дела, а Кей присмотрит за упаковкой и отправкой вещей. Надо было уладить миллионы мелких дел.
Теперь невозможно было восстать против семейства Корлеоне и против Клеменца с его семейством. Рокко Лампоне стал капорегиме семейства Корлеоне. Альберт Нери отвечал за безопасность гостиниц семейства в Неваде. Хаген тоже был частью западного семейства Корлеоне.
Время залечило старые раны. Через неделю после смерти Карло Конни извинилась перед Майклом за свою истерику и заверила Кей, что в ее словах не было и капли правды и что это все – лишь истерика молодой вдовы.
Конни без труда нашла себе нового мужа. Не прошло, по сути, и года, как постоянным обитателем ее постели стал молодой парень, новый секретарь семейства Корлеоне. Это был парень из хорошей итальянской семьи, выпускник высшей торговой школы. Понятно, что женитьба на сестре дона гарантировала ему обеспеченное будущее.
Кей Адамс-Корлеоне обрадовала своих новых итальянских сородичей тем, что стала брать уроки по католицизму и присоединилась к их вере. Оба ее ребенка тоже, разумеется, воспитывались в духе католической веры. Самого Майкла такое развитие событий не особенно радовало. Он предпочитал, чтобы его дети были протестантами, это ближе к Америке.
Жизнь в Неваде Кей понравилась. Ей нравилась природа – горы и низины, блестящие красные скалы, жаркие пустыни, озера, появляющиеся в самых неожиданных местах, и даже жара. Дети целыми днями катались на своих лошадках. У Кей были настоящие слуги, не телохранители. Майкл стал владельцем строительной компании, вступил в клуб бизнесменов и в различные городские организации. Интересовался местной политикой. Это была чудесная и нормальная жизнь. Кей была рада, что они оставляют Нью-Йорк и переселяются на постоянное жительство в Лас-Вегас, и потому с удвоенной энергией организовывала упаковку и отправку вещей.
В этот последний день Кей Адамс встала с восходом солнца. Она слышала рев грузовиков, выезжающих с аллеи. После обеда все семейство Корлеоне, в том числе и мама Корлеоне, полетит в Лас-Вегас.
Выйдя из ванной, Кей увидела, что Майкл проснулся и курит сигарету.
– Почему, черт побери, ты каждый день ходишь в церковь? – спросил он. – В воскресенье – это понятно, но почему каждый день? Ты хуже моей матери.
