Месть под парусами - Марина Серова
Покровитель? Сослуживец? Друг? Нужно спросить об этом у самого Вадима Романовича.
Белых уже ожидал меня на парковке перед офисом и вертел в пальцах незажженную сигарету. Нахмурившись, он уставился в одну точку, видимо, серьезные мысли его одолевали. Настолько серьезные, что и на мое появление он никак не отреагировал. Лишь когда я тихонько кашлянула, привлекая внимание, он перевел взгляд на меня, выбросил в стоящую рядом урну так и не прикуренную сигарету и неловко проговорил:
– Бросил курить уже несколько лет назад, а привычка мять в пальцах сигарету, когда думаю, осталась.
– И о чем же вы думаете, Вадим Романович? – склонила я голову к плечу.
– Только что уехали представители нашей доблестной полиции. Разворошили весь офис своими расспросами так, что находиться там сейчас практически невозможно: все гудят словно в улье.
– А вы, как я понимаю, держите руку на пульсе?
– Именно. – Скупая улыбка походила на снисходительную, но это было неважно.
А о важном я уточнила:
– И как обстоят дела? Кто-нибудь уже признался?
– Нет, – пожал плечами Белых. – Вас ждали. – Я неопределенно хмыкнула, а он предложил: – Давайте поднимемся ко мне в кабинет. Кажется, нам есть что обсудить.
Я согласно кивнула, поневоле перенимая сдержанную манеру общения Вадима Романовича.
В холле Белых ненадолго задержался, подойдя к кофейному автомату, чтобы взять стаканчик горячего напитка. Предложил и мне, но я предпочла отказаться, ибо во мне с начала дня кофе и так плескалось предостаточно.
В отличие от нашей недавней прогулки по офису с Анатолием Борисовичем к Белых в коридорах никто не подходил, наоборот, казалось, что все присутствующие намеренно обходили его по широкой дуге, так что весь путь до его кабинета мы проделали без препятствий и неожиданных остановок. Действительно, не похоже, чтобы он с кем-то здесь был дружен.
Вадим Романович поставил стаканчик с кофе рядом с открытым ноутбуком, кивнул в сторону стола, предлагая мне сесть, и сам уселся в крутящееся кресло.
– Продолжая наш телефонный разговор, Татьяна Александровна…
– Мы договаривались без отчества, – перебив, напомнила я.
– Хорошо, Татьяна без отчества, – покладисто кивнул Белых. – Вы расскажете, что вас так заинтересовало в моем прошлом и какое отношение это прошлое имеет к настоящему?
Я уже пожалела, что так неосмотрительно отказалась от кофе, иначе у меня была бы возможность собраться с мыслями в то время, пока я делаю глоток. Но ладно уж, будем работать с тем, что есть.
– Какое отношение, я и сама пока не понимаю, – откровенно призналась я, выбрав прямую линию разговора. – Но знаете, Вадим Романович, порой то, что на первый взгляд кажется неважным, может иметь большое значение впоследствии. К тому же мне хотелось понять, почему вы так близко к сердцу приняли убийство человека, с которым, по вашим словам, вас не связывали приятельские отношения. Вы не производите впечатления слишком впечатлительного человека, если честно. Так что? Расскажете?
– Я действительно не понимаю, зачем вам это нужно, но могу удовлетворить ваше любопытство, поскольку чутье подсказывает, что оно не праздное и вы на самом деле хотите помочь. Только о самом предприятии, как вы понимаете, я не скажу ни слова. Так что, Татьяна, с чего мне начать?
– Расскажите мне о том солдате, – попросила я, понаблюдала, как задумчиво прикусил губу Белых, подыскивая слова, и приготовилась слушать.
– Как вам уже известно, я служил на том предприятии начальником караула, – начал свой рассказ Вадим Романович. – В мои обязанности входило в том числе и распределение состава по постам. Был у нас там один пост, который никто не любил. Очень уж он был неприятным. Находился где-то посередине между цехами и складами с готовой продукцией. Пост – это было слишком громкое слово для деревянной постройки площадью в пару квадратных метров, однако он имел стратегически важное значение, поэтому откосить от дежурства там не получилось бы ни у кого. Итак, представьте себе эту старую постройку, окруженную не просто лесопосадкой, а самым настоящим лесом, в которой имелись стол, стул да электрический чайник. Не было даже пульта связи с дежурным постом.
– И что – совсем не было возможности ни с кем связаться? А если бы что-то случилось? – Я от души удивилась.
– Рация, Татьяна. У каждого заступавшего туда бойца имелась полностью заряженная рация. Да и мобильная сеть ловила. Конечно, телефоны на постах как бы запрещались, но в этом случае я сквозь пальцы смотрел на подобное нарушение.
Я кивнула, принимая ответ, а Белых тем временем продолжил:
– Над этой невзрачной постройкой светил единственный в округе фонарь. Висели также две камеры видеонаблюдения, однако одна не работала с незапамятных времен, а у второй, направленной на подъездную дорогу, была слишком большая слепая зона. Представляете себе этот пост? – Вадим Романович вопросительно дернул бровью.
Даже при скупом описании я настолько живо нарисовала в воображении эту картину, что от мрачной атмосферы и сама передернула плечами.
– Вижу, представили, – удовлетворенно проговорил внимательно наблюдавший за мной мужчина. – Тогда я продолжу. Чаще всего дежурство на этом посту назначалось в качестве наказания за провинности, нарушения, в основном за мелкие, никто у нас серьезно не косячил. Рядовой Батюшков в тот раз действительно накосячил – затеял спор со старшим по званию, не удержался и дал тому в морду лица. И если по справедливости, был прав, но внеочередное дежурство на дальнем посту все же схлопотал. Надо уточнить, Татьяна, что менялись посты каждые четыре часа, так уж было изначально заведено. Вот и в этот раз Батюшков, заступив на дежурство в полночь, в четыре утра должен был вызвать по рации дежурный пульт и отчитаться о происшествиях или об их отсутствии за время его дежурства. Но в положенное время он молчал. Когда его самого попытались вызвать по рации, он не ответил. Телефон не отвечал также. Вызвали меня, и вместе с рядовым, который должен был менять Батюшкова, мы отправились на дальний пост.
Я уже догадывалась, что услышу дальше, а Белых, сделав глоток кофе, обхватив ладонями стаканчик, словно таким образом ему было проще держать себя в руках, продолжил свой рассказ:
– Батюшкова мы нашли внутри постройки. Он сидел
