Не надо было вмешиваться - Михаил Александрович Михеев
Между тем умник, приласкавший Игоря, очевидно, понял, что он пришел в себя. Несильно, для острастки врезав лежащему носком ботинка под ребра, он лениво процедил:
– Ну все, хватит притворяться, видно, что ресницы дергаются. Вставай, говорю, хорош придуриваться!
Игорь очень натурально застонал. Честно говоря, ему и притворяться-то особо не пришлось – и самочувствие так себе, и настроение гаже некуда. Правда, на способности к перемещению это, похоже, не сказалось, но оппонентам об этом знать пока не стоило. Замедленным движением Игорь оперся на землю, кое-как сел и, стряхнув с правой руки теплую рукавицу, зачерпнул снега. Вытер лицо, медленно огляделся. Ну да, как и предполагалось, к двоим, попытавшимся устроить ему гоп-стоп, прибавился третий. Крепкий такой мужик в китайском пуховике, жаль, лица в полумраке не видно, хотя голос кажется смутно знакомым. Рядом стоит второй, скособочившись так, что аж на душе потеплело – видать, приложил его Игорь хорошо, качественно. Вся его фигура выражает угрозу, но кто здесь командует, уже понятно, так что иди, мальчик, школьников пугай. Третий как лег в самом начале драки, так и лежит до сих пор. Ну что ж, тем лучше.
– Пришел в себя, каз-зел?
Игорь нарочито дергаными движениями полез в карман. Мужик напрягся, это было видно, несмотря на одежду, но, обнаружив в его руке лишь помятый, не первой свежести клетчатый платок, успокоился. А зря, кстати. Тем не менее Игорь не торопился. Вытер лицо, с усилием скомкал мокрый кусок ткани и принялся засовывать его в карман. В гудящей от боли голове вертелась одна мысль – не переиграть. Что и как будет дальше, он себе даже не представлял, однако вырваться от этих уродов хотелось страшно, поскольку оставаться было еще страшнее. И, надо сказать, у него получилось, во всяком случае, его противники ничего не заподозрили до самого последнего момента.
Была у Игоря привычка еще со времен бурной молодости – нож в кармане таскать. Паршивая такая выкидушка, лезвие с палец. Яблоко очистить пойдет, для чего-то более серьезного – уже не особенно, но сейчас хватило и ее. Слабый щелчок никто не услышал, а потом уже стало поздно: узкое тонкое лезвие с размаху вошло в ногу тому хмырю, который приложил Игоря по затылку, а сейчас неосторожно расположился слишком близко. И когда он, взвыв больше от неожиданности, чем от боли, на миг потерял контроль, второй рукой парень снизу пробил ему по гениталиям.
Разом потеряв интерес к происходящему, любитель подкрадываться сзади неловко сложился и, хрюкнув напоследок что-то нечленораздельное, но при том однозначно неприличное, сел в снег. Наверное, чтобы остудить ушибленные причиндалы. Впрочем, Игоря это сейчас интересовало в последнюю очередь. Рывком заставив себя подняться на ноги, он развернулся к кавказцу. Голова закружилась, парня ощутимо шатнуло, но на ногах устоять ему удалось. Впрочем, гордый потомок Шамиля, похоже, был в легкой прострации от резкой смены обстановки. Во всяком случае, он секунду пялился на окровавленный нож в руке Игоря, а потом, развернувшись, с воплем бросился прочь. Судя по децибелам, легкие у него были хорошие, непрокуренные.
Преодолевая тошноту, Игорь нашел рукавицу, которую сам же в ходе своих барахтаний успел затоптать, сумку с продуктами, удержался от соблазна пнуть хотя бы разок все еще сложенного пополам гопника и, прихрамывая, пошел к дому – у него было немало вопросов, на которые хотелось получить ответы. Ну, разве что нож о куртку раненого вытер – не класть же его в карман, пачкаясь в чужой крови. Во-первых, Игорь был от природы брезглив, а во-вторых мало ли, вдруг заразная.
Уже подходя к дому, он столкнулся с прогуливающимися во дворе соседями. Не совсем, правда, соседями, жили они двумя этажами ниже, но Игорь, живший раньше в домике поменьше, привык называть так всех жителей своего подъезда. Эта парочка частенько тут гуляла, совершала, так сказать, вечерний моцион. Сегодня, впрочем, семейка была в расширенном составе – папаша с мамашей вытащили с собой на прогулку дитятю, шпанистого характера чадо восьми лет от роду. Игорь, кстати, уже не раз с трудом сдерживался от того, чтобы надрать этому поджигателю газетных ящиков уши. Хотя, надо сказать, вид самого Игоря сейчас производил интересное впечатление. Вытаращив на него глаза, папаша с мамашей секунду молчали, а потом женщина, увядающая, но все еще симпатичная дама, поинтересовалась:
– Э-э-э… Что с вами?
– Да козлы какие-то пристали, еле ушел. Проходу от них нет… Вы осторожнее по вечерам, а то мало ли…
Следующие несколько минут Игорь с тщательно скрываемой усмешкой и некоторой долей злорадства наблюдал, как парочка загоняет расшалившегося и не желающего слушаться сыночка в подъезд. Даже голова от этого зрелища малость прошла. Тем не менее, пока он поднимался к себе (лифт соседи успели моментально оккупировать и, не дожидаясь Игоря, умотать, поэтому идти наверх пришлось пешком, уж больно не хотелось стоять в полумраке бетонной коробки), голова разболелась снова. В результате, когда он открывал дверь, то из всей гаммы чувств, которые может испытывать человек, в нем превалировало глухое раздражение.
Дома что-то неуловимо изменилось. Вроде и все на месте, а как-то не так. Запах другой стал, что ли… Не то чтобы это раздражало, скорее, было непривычно, и как к этому относиться, Игорь пока не знал. Впрочем, неважное самочувствие пока что превалировало над всем прочим, так что размышления по поводу своих ощущений Игорь оставил на потом.
На лязг захлопывающейся двери из кухни выскочила Дина. Увидела Игоря, испуганно охнула и бросилась помогать ему, но он лишь всунул ей в руки пакет с покупками и велел двигать на кухню – не хватало еще, чтобы она видела его слабость. Мужчина должен быть сильным… Ну или, на крайняк, выглядеть таковым. Так что сбросил одежду он сам, без посторонней помощи, и решительно протопал в ванную – надо было приводить себя в порядок.
Вот здесь и впрямь изменилось многое: девчонка время даром не теряла и, разобравшись со стиральной машинкой, устроила постирушки. В результате все, что можно, и все, что нельзя, было теперь завешено ее шмотьем. Ну и вещами Игоря, разумеется, однако их было немного, все же он был аккуратистом и стирал одежду регулярно. Впрочем, сейчас он об аккуратности не думал, содрал с себя свитер, порадовавшись, что шеф плюет на дресс-код и не требует ходить на работу в деловом костюме, рубаху и сунул голову под струю воды из крана. Вода была ледяной, но это помогло, и охватившие голову ледяные обручи вытеснили боль. Только шишка, такая же, как у
