Проклятие Огненной Лошади - Виталий Михайлович Егоров
– Уже?! – удивился Щукин. – Быстро, однако! Эдуард, надо ехать за ними. Бери кого-нибудь из отдела и выезжай в командировку. Надо их побыстрее притащить сюда и расколоть по полной.
– С удовольствием, – обрадовался оперативник. – Не сезон, но это же Сочи!
– Давай, готовься, с утра выписывай командировочные, я подпишу.
Утром Смирнов определился со своим напарником для поездки. Им стал Шаров Лаврентий, немолодой оперативник-имущественник (опер, который борется с кражами), родом из Сочи.
– Мне как раз надо повидать родину, маму, – засиял он. – Да и племянник недавно справил свадьбу. Выпьем с тобой горилочки за молодых!
В Сочи они прилетели рано утром. Увидев родные места, Шаров вдохновенно крикнул:
– Эх, мать моя, родина! Что ж, Эдуард, идем к моим?
– Нет, – отказался Смирнов. – Ты иди к своим, пообщайся, поговори с мамой, а я тем временем устроюсь в гостиницу и пойду в отдел милиции колоть этих. Что зря терять время?
– Плохо, – огорчился старый опер. – Горилки бы выпили, в баньку сходили…
– Обязательно это сделаем, но сначала я должен поговорить с задержанными.
– Ладно, до вечера, – попрощался Шаров. – Заскочу за тобой в гостиницу.
Дежурный милиционер долго изучал командировочное удостоверение Смирнова и поинтересовался:
– Когда собираетесь вылетать обратно?
– Все зависит от моего разговора с подозреваемыми. Может быть, тут придется немного задержаться для проведения следственных и иных действий.
– Хорошо, – кивнул милиционер. – Кого вам привезти первым?
– Давайте начнем с женщины. Она быстрее расколется.
Когда в следственный кабинет изолятора привели Милу, Смирнов онемел от неожиданности. Он ожидал любую: прожженную, приблатненно-развязную, с хрипотцой в голосе, как всегда и было с женщинами-преступницами. Вместо этого перед ним стояла девушка удивительной красоты, одетая в нежный белый свитер, подчеркивающий ее идеальную фигуру, и обтягивающие стройные ноги джинсы. Рыжие волосы ниспадали на ее плечи шелковистыми локонами, ее бирюзовые глаза с длинными ресницами излучали чувственность, припухлые губы волновали и будоражили… Она источала такие флюиды, что у опера мелко задрожали пальцы, он растерянно пригласил ее присесть.
– Назовите ваши данные.
По лицу девушки пробежала легкая улыбка, выражающая не иронию и ухмылку, а доброжелательность к собеседнику.
– Можете говорить на «ты», ведь я же моложе вас.
– Хорошо. Как тебя зовут?
– Людмила Ерофеева.
– Людмила, кем является для тебя Ларин?
– Мы дружили.
– А Кравцов?
– Я с ним тоже дружу. Мы одноклассники, он недавно вернулся из армии.
– Люда, мы все знаем, поэтому расскажи все честно, что произошло между вами троими. Это учтется в суде.
– А что между нами случилось? – невинно захлопала она длинными ресницами. – Это случилось между Виктором и Петром, а я не имею к этому никакого отношения.
– Допустим, – кивнул Смирнов. – Расскажи подробно, что у них стряслось.
– Я дружу с Петром, а Виктор приревновал его ко мне и застрелил из ружья.
– Он тебе об этом все рассказал?
– Да.
– А почему поехали в Сочи?
– Он предложил на время спрятаться где-то вдалеке, мы и поехали к моей тете. Я чисто из-за поддержки поехала с ним.
– Между тобой и Виктором какие-нибудь отношения сложились?
– Обычно такие вопросы не задают девушкам, – кокетливо заметила она. – Но вам я скажу. Вы хотели узнать, не спим ли мы вместе? Так вот: нас ничто серьезно не связывает.
Сидя перед этой милой девушкой, к которой опер уже испытывал теплые чувства, он думал, как дальше поступить. Мила оценивающе, не как оперативника, а как мужчину, разглядывала его, и тот растаял:
– Люда, как в камере?
– А что там хорошего? Я вся пропахла камерой. Да и эта зэчка со своими понятиями – учит, как вести себя на зоне, – посетовала она и улыбчиво поинтересовалась: – Товарищ милиционер, вы отправите меня на зону?
– В гостиницу хочешь?
– Серьезно?! Конечно, хочу – душ принять, привести одежду в порядок. Вот, понюхайте свитер, как он пахнет камерой.
Девушка протянула оперу руку. Тот принюхался к свитеру, не почувствовав ничего, кроме пленяющего женского запаха, озадаченно хмыкнул:
– Да, пахнет. Я сейчас тебя освобожу, и мы пойдем в гостиницу.
– Спасибо! – заискрились ее прекрасные глаза цвета драгоценной бирюзы.
Выдавая личные вещи девушки, дежурный милиционер потянул к себе Смирнова и шепотом спросил:
– У вас на окраинах все такие красивые?
Опер также шепотом отшутился:
– Нет, есть покрасивее, а эта у нас самая посредственная.
– Да-а-а! – восхищенно протянул милиционер, не уловив юмора. – Обязательно надо переводиться к вам.
По пути в гостиницу разговорились. Она болтала много и обо всем, Смирнов, слушая ее бархатное воркование, чувствовал приятную истому в груди, которая то накатывала, покрывая его испариной, то отступала, успокаивая бушевавшее в нем мужское естество. У него было такое ощущение, будто они знакомы давным-давно, она казалась ему такой родной и близкой, он пытался уловить каждое ее слово, но ничего не слышал, вглядываясь в милое сердцу лицо, пухлые губы, красиво изогнутые брови… Оперу хотелось взять ее под руку, крепко обнять за плечо, но его положение не позволяло ему дотронуться до своей восхитительной подследственной.
9
Когда Мила и Смирнов оказались в номере гостиницы, последний объявил:
– Люда, ты тут оставайся, приведи себя в порядок, а я схожу прогуляюсь по городу. Часика через два подойду.
– Спасибо, Эдик, – поблагодарила она Смирнова. – Сходи прогуляйся, а я тут мигом.
Опер отметил про себя, что она впервые обратилась к нему на «ты», что не могло его не обрадовать.
Спустившись к администратору, он поинтересовался, где поблизости найти кинотеатр. Узнав адрес, он направился туда. Демонстрировался новый фильм «Блондинка за углом», он купил два билета на дневной сеанс и, прогулявшись по городу, ровно через два часа стоял возле двери гостиничного номера.
Открыв дверь, он увидел ее в своей футболке, голова была обвязана полотенцем, стройные ноги сверкали соблазняющей наготой, приводя его в смятенные чувства.
– Эдик, извини, я надела твою футболку, – объяснила она свой завлекательный вид. – А свитер и джинсы повесила проветриваться на балконе.
– Ничего, ничего, все правильно, – ответил он, унимая свое сердцебиение. – Люда, я купил билеты в кино.
– Что за кино? – поинтересовалась она, вытирая полотенцем голову.
– «Блондинка за углом», сеанс начинается в четыре.
Мила глянула на часы и отметила:
– У меня в запасе полчасика, подсушу волосы, чуток подкрашусь.
На дневном сеансе народу было мало. Мила со своим спутником заняли свои места, и, когда начался фильм, Смирнов робко положил свою руку на ее колени. Посидев немного, девушка мягко погладила его руку, а затем крепко сжала пальцы, сигнализируя, что она принимает ухаживания. Окрыленный успехом, он перенес руку на ее плечо, наклонился и поцеловал в
