Один - Дэвид Арчер
"Что тебе приглянулось, Джей?"
Он придал своему голосу теплоту, которой не чувствовал: "Помнишь тот милый ресторанчик, который мы открыли несколько месяцев назад в заливе Бакур?"
"Конечно, да, там была отличная еда. Хочешь поехать туда снова? Туда можно доехать".
Он мог слышать напряжение в ее голосе. Она знала, что он ей говорит.
"Полчаса, не больше. Может, поедем туда на выходные? Может быть, мы могли бы остаться там, а вернуться в воскресенье вечером".
"Да, я скажу детям. Они будут в восторге".
Он тепло усмехнулся, чего не почувствовал, и спросил "Что на ужин?".
Это была ее реплика, чтобы подтвердить, что она все поняла: "О, — сказала она, — я думала зажарить курицу и испечь яблочный пирог".
"Мой любимый", — сказал он и рассмеялся, смех был пустым: "Ты куколка, дорогая. Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, правда?"
"Конечно".
"Скажи этим циничным "кофейным женам", чтобы они шли к черту. Я и ты, детка".
Ее голос был едва слышен: "Я и ты…"
"До вечера, малышка".
"До вечера", — ответила она, хотя они оба знали, что не увидятся.
Глория повесила трубку и первым делом зашла в настройки своего телефона и отключила службу глобального позиционирования. Затем она взбежала по лестнице в кабинет мужа. Она открыла шкаф с канцелярскими принадлежностями, сняла деревянную панель и открыла сейф. Дрожащими пальцами она быстро повернула циферблаты и со второй попытки открыла тяжелую стальную дверь. Внутри лежали три паспорта, один для нее, по одному для детей, на имена Джулии Хенсон и Марка и Элизабет Хенсон. Выбор пал на Марка и Элизабет, потому что это были имена их детей, и не было необходимости сообщать детям о случившемся или говорить им, что они должны использовать другие имена.
Там же была белая кожаная сумка, в которой лежали пять тысяч долларов наличными, черная Visa и водительское удостоверение. Она выхватила все это, потратила десять минут на то, чтобы забронировать три места на ближайший рейс в Лос-Анджелес, распечатала посадочные талоны и сунула их в белую кожаную сумочку. Затем она сбежала вниз по лестнице.
Из дома она не взяла ничего, кроме ключей от машины. Она отправилась в гараж и села за руль своего BMW. Там она сидела с закрытыми глазами, медленно дыша и считая в обратном порядке от десяти до одного и нуля. Затем она нажала на пульт дистанционного управления, чтобы открыть дверь гаража, и осторожно выехала.
Она поехала на юг по проспекту Катипунан до пересечения с бульваром Аврора. Всю дорогу она повторяла про себя мантру из наставлений, которые дал ей муж. Прежде всего, сохранять спокойствие и вести себя так, как будто ничего не произошло. Взять машину и припарковать ее у "Метробанка", затем пройти три негритянских квартала до Гарварда, сто пятьдесят ярдов вверх по Гарварду, слева — "Овен Рент-а-Кар". Не сразу она узнала бы в ней фирму по прокату автомобилей.
Она доехала до перекрестка с 15-й авеню, сделала разворот и подъехала к парковке у Метробанка. Припарковав и заперев машину, она вернулась к пешеходному переходу на 15-й авеню. Там она перешла дорогу среди хаоса автомобильного движения и поспешила мимо "7-Eleven" в Гарвард. Мужчины в лавке на углу наблюдали за ней, покуривая. Одна пара окликнула ее с плохо скрываемой наглостью: "Такси трайсикл! Вам нужен трайсикл? Американское? Американский?"
Она проигнорировала их. Она поспешила мимо кафе "Rapture" и быстро пошла по Гарварду мимо голых бетонных стен, зданий с облупившейся желтой краской и вездесущих пустых участков, заросших подорожником и каучуковыми растениями. Дальше было хаотичное изобилие тротуарных лавочек, зонтиков и вывесок на вывесках, на любой поверхности и любого цвета под солнцем: "стоянка запрещена", "продается", "голосуйте за Рамона Лусену", "ешьте здесь", "остерегайтесь электрических проводов". А владельцы магазинов и их семьи сидели на порогах и на пластиковых стульях, всегда в бермудах и шлепанцах.
Это было не то, что она часто видела за те годы, что жила в Маниле. Она и ее друзья, как правило, оставались в своем мире эмигрантов, общаясь в основном с англоговорящими, учеными и дипломатами, которые, как она с благодарностью подумала, были маленьким кусочком Калифорнии в Маниле.
Пункт проката автомобилей, как и предупреждал Джей, обнаружился не сразу. Он находился во дворе, через ржавую железную дверь в сырой бетонной стене. На каком-то этапе истории кто-то покрасил дверь в оранжевый цвет. Теперь оранжевая краска облупилась, обнажив оранжевую ржавчину под ней. Над дверью висела нарисованная от руки табличка с надписью "Автомобили".
Внутри она поговорила с мужчиной с тонкими, измазанными никотином губами, который, когда она назвала имя мужа, взял у нее сто долларов наличными за Volkswagen Golf. Он сказал ей, где припарковать машину, когда она закончит, и сообщил, что заберет ее на следующий день со стоянки аэропорта.
Оттуда она с нарастающим беспокойством поехала обратно по бульвару Аврора сквозь кишащий, клаустрофобный поток машин. На пересечении с Катипунан-авеню она проехала под мостом и мимо психоделического депо джипни "Сержант Пеппер", после чего ускорилась и выехала на проспект. Она понимала, что едет слишком быстро, и заставила себя сбавить скорость и двигаться вровень с потоком машин, пока не подъехала к детской школе. Там она свернула на парковку, нашла место вне поля зрения школьного офиса и тридцать секунд сидела в тихой панике, пытаясь взять под контроль свои дрожащие руки и дыхание.
Наконец она вылезла из машины и бодро зашагала внутрь. Хелен, заведующая, была в кабинете и разговаривала с Джудит, секретарем. Они обе подняли глаза и улыбнулись, когда она вошла. Хелен сказала.
"Глория, привет. Что мы можем для тебя сделать?"
Глория рассмеялась и покачала головой: "Хелен, мне очень жаль. Я совсем забыла, что у детей сегодня прием у доктора Хирша. А вы знаете, как он занят. Если мне придется отложить, неизвестно, когда он сможет снова их принять. Мне не хочется этого делать, но мне придется забрать их с уроков. Я принесу справку завтра утром".
"О, конечно. Мне знакомо это чувство. Этот парень — золотая пыль. Джудит, не могла бы ты взять детей Глории ради нее?"
"Конечно".
Джудит выскользнула из-за стола и поспешила за детьми. Хелен сказала что-то вроде: "Мы должны как-нибудь пообедать, прошло слишком много времени".
А Глория, благодарная за то, что хотя бы на несколько минут она могла притвориться, что все идет как обычно, улыбнулась и сказала: "Ты должна прийти к
