Кормилица по контракту - Татьяна Александровна Бочарова

Через десять минут Валя в симпатичном голубеньком фартучке и такой же косынке уже стояла за прилавком колбасного отдела. Высокая, черноглазая и чернобровая женщина лет сорока пяти терпеливо и спокойно объясняла ей, как пользоваться машинкой для нарезки. Ее звали Зоя Васильевна, она исполняла в отделе обязанности старшего продавца.

– Вот, глянь. Берешь батон, делаешь два надреза, здесь и здесь. Снимаешь оболочку. Потом кладешь колбасу на доску и вот так. – Продавщица умело запустила аппарат. С другой стороны доски на лоточке один за другим стали появляться аккуратные округлые кусочки.

– Видишь, как просто? – Зоя Васильевна вытащила наполнившийся лоток, затянула его пленкой и, кинув на электронные весы, нажала на кнопку. Тут же из прорези выскочил ценник с указанием веса продукта и его стоимости. Зоя Васильевна приклеила его на целлофан и протянула лоток Вале. – Вот и вся наука. Хочешь попробовать сама?

– Хочу. – Валя решительно потянулась за остатком батона, но Зоя Васильевна поспешно перехватила ее руку.

– Э, нет, погоди. Первый блин всегда комом, так я тебе, чтобы уродовать, другую колбасу дам, просроченную. – Она сбегала в подсобку и принесла новый батон, по виду ничем не отличавшийся от того, на который покусилась Валя. – Видишь, срок реализации – до пятнадцатого августа, а сегодня уже двадцать второе. Мы несвежим товаром не торгуем. – В голосе продавщицы прозвучала гордость.

Валя взяла колбасу, в мгновение ока очистила шкурку и, сунув в машинку, принялась нарезать. Зоя Васильевна стояла рядом и мягко подбадривала ее:

– Так, так. Хорошо. Все получается, главное, не отвлекайся. – Она поднесла готовый лоток к глазам и придирчиво осмотрела куски. – Ничего для первого раза. Многие куда хуже режут. Молодчина, ловкая девочка. Теперь порежь еще самостоятельно, а я пока отойду.

Зоя Васильевна принесла Вале еще батонов пять просроченной колбасы, на самом деле абсолютно свежей. Девушка устроилась в углу, за крайней машинкой, и взялась за дело с утроенным рвением. Ей непременно хотелось уже сегодня начать обслуживать покупателей.

Однако пришлось смирить свое нетерпение. Вернувшись минут через сорок, Зоя Васильевна оглядела аккуратно упакованные лоточки и, удовлетворенно кивнув, произнесла:

– А теперь сядь и понаблюдай, как работают девочки. Заодно приглядись к названиям и сортам изделий. Да, и, главное, не стесняйся спрашивать, если что-то непонятно – тебе любой ответит.

Она снова исчезла. Валя со вздохом выполнила приказание и села на стоявшую рядом шаткую сосновую табуретку, с любопытством оглядываясь по сторонам. Народу еще было немного, и в отделе работали всего три продавщицы. У той, что находилась к ней ближе всех, молоденькой, коротко стриженной блондинки, на груди висел бейджик «Марина». Девушка ловко взвешивала сосиски и ветчину, нарезала колбасные батоны и время от времени молчаливо косилась на новенькую. Валя наконец решилась с ней заговорить.

– Привет, – негромко сказала она, – меня зовут Валя. Тебе сколько лет?

– Двадцать, – коротко ответила Марина и выхватила с витрины длиннющую сосисочную гирлянду.

– Давно здесь работаешь?

– Четвертый месяц.

– Ну и как? Ничего?

– Тяжело, – так же тихо и бесстрастно проговорила девушка, взвешивая сосиски, – сейчас-то что, покупателей почти нет. Это конфетки. А вот ближе к обеду, да потом, с пяти до семи, такое начнет твориться – в туалет не сходишь.

– А платят исправно? – озабоченно поинтересовалась Валя.

Марина невесело усмехнулась.

– Платить-то платят. Да только штрафы эти проклятые насмерть душат. За все штрафы – за опоздание, за то, что не так посмотрела на покупателя, за малейшую ошибку. А как не ошибиться, когда к вечеру в глазах рябит от этой колбасы!

– Чего ж тогда ты отсюда не уйдешь? – спросила Валя, в глубине души уверенная в том, что драконовские меры хозяина ее не коснутся: она-то не будет опаздывать, а тем более ошибаться.

– А куда уйдешь-то? – со вздохом произнесла Марина. – Я ж не москвичка, прописки у меня нет, комнату в общежитии снимаю. Так просто нигде не устроишься, нужно терпеть. Вот подкоплю побольше опыта, может, перейду в «Перекресток», там, говорят, зарплата в полтора раза выше.

– Девушки! – раздался от прилавка капризный и требовательный женский голос. – Может, хватит болтать на рабочем месте? Народу раз два и обчелся, а вы заставляете покупателей ждать.

Валя и Марина, как по команде, вздрогнули и подняли глаза. За витриной стояла низенькая крашеная тетка с корзинкой и с неприязнью смотрела на них.

– Простите, пожалуйста, – извиняющимся голосом произнесла Марина, – что вы хотели?

– Мне полкило «Вегуса» в нарезке и грамм триста молочных сосисок, – потребовала тетка.

– Сейчас. – Марина принялась поспешно выполнять заказ. Пока она резала колбасу, Валя потихоньку вытащила с витрины сосиски, завесила их и, упаковав в пакет, приклеила ярлык. Тетке они протянули товар почти одновременно.

– Молодежь! – ворчливо заметила та, беря покупки. – Все-то вас учить надо, чтобы не лодырничали!

Марина дождалась, пока она ушла, и, обернувшись к Вале, проговорила трагическим шепотом:

– Ну, что я тебе говорила? И так каждый день: не только рот раскрыть, а вздохнуть некогда. Хорошо еще, что жаловаться не побежала, а то чуть что, они к Людмиле Ивановне идут или к Галине.

– А кто они такие, Людмила Ивановна и Галина?

– Менеджеры по работе с клиентами. Людмила Ивановна еще и персоналом занимается. Тебя вот кто сюда принимал?

– Она.

– И меня. Ничего себе женщина, душевная. Галка, вот та настоящая стерва. Всегда под монастырь подведет, даже если ты ни в чем не виновата. Да вон она, собственной персоной. – Марина махнула рукой в зал. Валя увидела ту самую хрупкую девушку в мини, с которой утром оживленно болтал охранник.

– Такая молодая? – удивилась она.

– Да ты что, молодая! – возмутилась Марина. – Ей уже двадцать восемь.

– А выглядит на восемнадцать. Красивая. – Валя завистливо поедала взглядом наделенную административными полномочиями девицу.

– Будешь красивой, если каждый день бегать по массажным кабинетам да по соляриям. Ты на прическу ее глянь, баксов сто стоит.

– Когда же она все успевает? – изумилась Валя.

– А чего ей не успевать? – недобро усмехнулась Марина. – Она ж колбасу не вешает! Опять же, мамаша ее тут на теплом месте. Секретарша наша, Лидия Александровна. Галька у нее под крылышком, как сыр в масле. Только и делает, что пакостит всем да любовников меняет, как перчатки. Ей все можно, только нам ничего нельзя. Сейчас вот с Пашей мутит, не знаю, надолго ль.

Галина, будто услышав, что разговор идет о ней, навострила уши и обернула к колбасному прилавку хорошенькое острое личико. Взгляд ее уперся прямиком в Валю. Она подняла тонкие бровки,