Подводные камни - Нора Робертс
– Мика и Мэл вообще ходят с одинаковыми синими прядями.
– Да, они чудики. – Бритт плюхнулась на кровать. – Кстати… Ты знаешь Мэйджера Лоури?
– Да, немного. Новенький, играет в баскетбол. Говорят, получил приглашение из университета. А что?
Она накрутила кончик хвоста на палец.
– Ничего. Просто интересно…
– Да ладно, – фыркнул Зейн. – Он в старшей школе. А ты еще нет.
– Через год тоже там буду.
– Вау, да ты в него втрескалась! – Зейн расхохотался. – Учись целоваться с зеркалом, а то…
– Заткнись!
Как и полагается старшему брату, Зейн зачмокал губами, изображая поцелуи. И вдруг замер.
– Господи, Бритт, даже не думай.
– Не твое дело.
Она, задрав подбородок, хотела встать, но Зейн махнул рукой.
– Мэйджер ведь черный.
У Бритт вспыхнули глаза.
– Не думала, что ты расист!
– Ну же, Бритт, пойми уже.
Она еще выше вздернула подбородок.
– Я все понимаю.
– Ты слышала, что он говорит про Эшли только потому, что ее дедушка приехал из Ирландии. Как, по-твоему, он отреагирует, когда узнает, что ты встречаешься с чернокожим парнем?
Бритт снова упала на кровать.
– Без разницы. Такое чувство, он вообще не помнит о моем существовании.
Если Грэм хотя бы заподозрит неладное…
– Будь осторожнее. И умнее. Еще пять лет. Знаю, это долго, но рано или поздно все закончится.
– Мама говорит, мне надо стараться изо всех сил, чтобы меня в шестнадцать лет пригласили на бал дебютанток. Танцевать, хорошо учиться, следить за манерами. Тебе хотя бы разрешают играть в бейсбол. А у меня одни дурацкие платья с бусами!
Бритт снова вскочила, вскидывая руки:
– Это не мое. Не хочу такой быть!
– Думаешь, я хочу? – Зейн провел пальцами по волосам. – Будь умнее и осторожнее. Особенно когда я уеду в колледж. – Он с опаской посмотрел в сторону двери. – Я хочу рассказать обо всем Эмили перед отъездом.
– Не смей! – В глазах у Бритт вспыхнул ужас. – Он же взбесится.
– В том-то и дело. Он взбесится, когда поймет, что я поступил не в Чапел-Хилл, когда поймет, что я уехал. И тогда выместит злобу на тебе. Одной тебе не справиться. Эмили поможет.
– Что она сделает?
– Не знаю. Что-нибудь. – Зейна и самого изрядно грызли сомнения. – Я не оставлю тебя одну, без поддержки.
– Ты не сможешь защищать меня всю жизнь.
– Смогу. Поговорим потом, не здесь, не дома. Обсудим. Может, и родителям Мики скажем.
– Зейн, нельзя! Они все равно не поверят.
– Дэйв работает на «Скорой». Он знает Грэма, и тот ему не нравится. Он никогда не говорил прямо, однако я чувствую. Потом обсудим, – повторил Зейн. – Знай, тронуть тебя я не позволю.
Бритт хотела сказать что-то еще, но покачала головой.
– Что?
– Ничего. Потом. Если нас услышат…
Зейн читал про военнопленных, про то, как они строили планы побега. Себя с Бритт он тоже воспринимал пленниками в родном доме. Однако впереди его ждало целых четыре часа свободы. Пока он не вернется домой, все будет хорошо.
Вечер начался не слишком весело: пришлось зайти за Эшли и сфотографироваться с ней миллион раз. Провожать ее вышли даже бабушка с дедушкой, они сделали уйму фотографий, разговаривая со смешным акцентом.
Эшли с густыми кудрями, которые завила ей мать, выглядела на удивление хорошенькой. Зейн сказал, что у нее красивое платье: синее и впрямь было ей к лицу.
Зал для танцев оформили в пляжной тематике. Декорации не произвели на Зейна особого впечатления, но музыка и освещение ему понравились.
По сравнению с Микой, из которого был никудышный танцор, Зейн неплохо двигался. Особенно по вкусу ему пришлись медленные танцы, когда надо было просто раскачиваться из стороны в сторону, обнимая льнущую к нему всем телом Эшли.
Она даже позволила потрогать себя за грудь – сквозь одежду, разумеется. Зейн надеялся, что скоро его допустят до голой плоти.
Судя по тому, как улыбалась Эшли, надежды были вполне обоснованны.
Она обняла его за шею и потянула вниз, намекая, что хочет поцеловаться. На вкус ее губы были сладкими, будто леденцы, и от нее пахло цветами.
– Отличный вечер, – пробормотала Эшли. – Еще неделя занятий, и лето.
– Три с половиной дня, – уточнил Зейн.
– Тем более. Я буду скучать, когда ты уедешь на каникулы в Италию.
– Ты сама уедешь в Ирландию. – Он прижал ее к себе. – Хорошо бы поехать в одно время… Тогда мы хотя бы окажемся в одной части света.
– Обязательно пиши. Я буду отвечать. Жаль, у тебя нет телефона. Мы бы тогда переписывались каждый вечер.
– Постараюсь раздобыть. Родители против. Попрошу Эмили, чтобы купила мне, а я отдам ей деньги.
Главное, надежно спрятать аппарат рядом с дневниками.
– Было бы здорово. Не могу представить себе жизнь без телефона. Ты же отрезан от всего света. Он есть у каждого. Твои родители такие строгие!
Эшли даже не представляла, насколько…
– Да, есть немного.
– Что ж… – Песня закончилась, и Эшли замерла, прижимаясь к Зейну. – Мы теперь старшеклассники. Совсем взрослые. Может, они успокоятся?
– Может. Давай ненадолго выйдем и…
Эшли снова улыбнулась, понимая, что скрывается под этим «и».
– Давай.
Вечер выдался прохладным, с озера дул ветер, и Зейн отдал Эшли свой пиджак. Вышли многие – поговорить, покурить, дунуть. Или ради «и».
Курильщиков и наркоманов Зейн обходил стороной. Ему и без того светила военная академия. Он отвел Эшли подальше в тень, где можно было спокойно поцеловаться и потискать ее за грудь.
Стоило подумать об этом, как Эшли отстранилась.
– Давай не будем торопиться.
Сердце у нее колотилось, она часто и прерывисто дышала. Еще бы минуту, хотя бы секунд тридцать, и…
– Не хочу останавливаться! – Эшли покачала головой. – Но надо.
– Эшли, ты мне очень нравишься.
– Ты мне тоже. Только нам пора возвращаться. Не злись.
– Я не злюсь. – Зейн был весьма разочарован – а еще с таким стояком, что не сумел бы сделать и шага. – Я все понимаю. Просто… Я постоянно о тебе думаю. О том, чтобы быть с тобой.
Глаза у нее были похожи на озеро: такие же чистые, голубые и прозрачные.
– Я о тебе тоже. Поэтому нам пора идти. Бабушка залетела от деда как раз в моем возрасте.
– Господи!
– Ага. Пойдем обратно в зал.
О подобном развитии событий Зейн даже не думал. Он не знал теперь, что сказать.
Стояк вызывал еще больше неудобств.
– Мне надо немного… Ну…
Эшли посмотрела вниз и хмыкнула. В голубых глазах мелькнула
