Мегрэ и его мертвец - Жорж Сименон
— Кого же он тебе напоминает?
— Сам ломаю голову… Не знаете, чем он занимался? А в каком районе жил?
— Тоже не знаю.
— Он не провинциал, сразу видно.
— Я в этом уверен.
Накануне Мегрэ отметил явно парижское произношение незнакомца — так говорят рабочие, простые люди, каких встречаешь в метро, в бистро на окраинах города, на поднимающихся ярусами скамьях Зимнего велодрома.
В сущности… В голову комиссару пришла идея. Надо будет проработать этот вариант.
— А женщину по имени Нина тоже не знаешь?
— Погодите, погодите. Есть одна в Марселе, вторая заправляет борделем на улице Сен-Ферреоль.
— Это не то, я ее знаю… Ей по крайней мере пятьдесят.
Посмотрев на фотографию убитого, которому можно было дать лет тридцать, Фред изрек:
— Это еще ничего не значит!
— Захвати одну фотографию. Пошарь хорошенько. Показывай повсюду.
— Можете на меня рассчитывать… Думаю, через несколько дней я кое-что разнюхаю. Не насчет жмурика. Я имею в виду одного крупного спекулянта наркотиками. Пока мне только известно, что его зовут мсье Жан. Я его ни разу не видел. Знаю только: он заправляет целой шайкой. Сам у них все время достаю наркотики. Влетает в копеечку… Так что капуста мне б не помешала…
Жанвье, находившийся в соседней комнате, все еще занимался «брандад», блюдом из трески.
— Вы были совершенно правы, шеф. Все отвечают, что подают это блюдо только по пятницам. И то не часто. На Пасху, бывает, готовят и в среду, но ведь до Пасхи еще далеко…
— Пусть этим займется Торранс. Что сегодня на Зимнем велодроме?
— Позвольте, в газету загляну.
В тот день были велогонки за лидером.
— Возьми с собой фото. Зайди в кассы, потолкуй с разносчиками, которые апельсинами и земляными орехами торгуют. Обойди соседние бистро. Потом можешь обследовать кафе поблизости от Порт-Дофин.
— Думаете, он был болельщиком?
Мегрэ этого не знал. Как и у других — у хозяина кафе, у информатора Фреда, — у него тоже было какое-то странное, смутное чувство.
Не мог он себе представить того человека в конторе или в лавке. По словам Фреда, не принадлежал он и к преступному миру.
Зато как-то вписывался в маленькие кафе, посещаемые рабочим людом. У него была жена по имени Нина. И Мегрэ когда-то знал ее.
В какой связи? Неужели кто-то стал бы хвастаться, если бы комиссару пришлось столкнуться с его женой по профессиональной линии?
— Дюбонне, свяжись с полицией нравов. Просмотри списки зарегистрированных проституток за последние несколько лет. Запиши адреса всех Нин. Повидайся с ними. Смекнул, что от тебя требуется?
Дюбонне, молодой детектив, только что закончивший училище, был несколько чопорен, всегда безупречно одет и изысканно вежлив со всеми, и, возможно, такого рода поручение он воспринял, как щелчок по носу.
Второму детективу комиссар велел побывать во всех бистро вокруг Шатле, площади Вож и Бастилии.
Месье Комелио, руководивший расследованием, не выходя из своего кабинета, в это время нетерпеливо ждал Мегрэ, силясь понять, почему тот до сих пор не удосужился с ним связаться.
— Что с желтыми «ситроэнами»?
— Этим занимается Эрио.
Все шло по заведенному порядку. Даже если бы не дало никаких результатов. На всех дорогах Франции жандармы останавливали желтые «ситроэны».
Надо еще послать кого-то в магазин на Севастопольском бульваре, где куплен пиджак мертвеца, потом еще в один, на бульваре Сен-Мартен, где приобретен плащ.
И все это время приходили и уходили, звонили по телефону, выстукивали на машинке свои рапорты детективы, занятые десятками других расследований. В коридорах ждали посетители. Из отдела, наблюдающего за столами, в полицию нравов, а оттуда в уголовную полицию носились посыльные.
— Послушайте, господин комиссар… — послышался в трубке голос Мерса. — Деталь второстепенная. Возможно, не имеет никакого значения. Я так мало узнал, что решил сообщить вам на всякий случай. Взял, как обычно, волосы на анализ и обнаружил следы губной помады…
Это звучало почти комично, но никто не засмеялся. Какая-то женщина поцеловала в волосы мертвеца комиссара Мегрэ. Женщина, которая красит губы.
— Губная помада дешевого сорта, женщина, скорее всего, брюнетка. Цвет помады темно-красный…
Не вчера ли вечером поцеловала женщина незнакомца? И не дома ли, когда он пришел и сменил пиджак?
А если он не переодевался, то, выходит, и не намеревался снова выходить на улицу. Человек, забежавший домой всего на час, не станет тратить время на переодевание. Значит, его вызвали неожиданно. Но мог ли преследуемый, перепуганный до того, что, размахивая руками, носился по улицам Парижа, то и дело звонил в полицию, мог ли человек этот оставить свое жилище с наступлением темноты?
Женщина поцеловала его в волосы или прижалась лицом к щеке. Разве это не знак привязанности?
Мегрэ вздохнул, снова набивая трубку, и взглянул на циферблат. Шел первый час.
Еще вчера примерно в это же время под журчанье фонтанов его знакомец шел по площади Вож.
Комиссар открыл небольшую дверь, соединявшую полицейское управление с Дворцом правосудия. Похожие на черных птиц, проплывали по коридорам облаченные в мантии адвокаты.
— Сходим навестим старую обезьяну, — вздохнул Мегрэ: Комелио он терпеть не мог.
Представил себе, как тот встретит его, цедя с язвительной укоризной: «Я жду вас, господин комиссар».
Такой вполне способен, уподобляясь Людовику XIV, сказать и почище: «Мне едва не пришлось ждать…»
Но Мегрэ было наплевать.
С двух часов ночи комиссара интересовал лишь его мертвец.
Глава третья
— Чрезвычайно рад, господин комиссар, что могу наконец побеседовать с вами.
— Поверьте, господин судебный следователь, это я польщен такой возможностью…
Мадам Мегрэ подняла глаза. Всякий раз, как в голосе мужа появлялись эти сугубо спокойные и вежливые интонации, ей становилось не по себе. Когда он
