Корни тайны - Сергей Макаров
На следующий день разразилась сенсация: эксперты полиции закончили патологоанатомическую экспертизу, и как внезапная гроза среди безупречно-ясного неба появились сообщения СМИ о том, что смерть Геннадия Комина наступила из-за отравления.
По данному факту было возбуждено уголовное дело, и следователи на следующий же день после этого оккупировали офис корпорации «ГенКом». Поскольку кабинет Комина был опечатан в день его смерти, следователи смогли, вскрыв его, обследовать все предметы, находящиеся в нем. На чашке с остатками чая, стоящей на столе Комина, были обнаружены следы яда. В связи с этим следователи допросили сотрудников, в том числе секретаря Комина, Валентину — чтобы узнать, кто мог принести яд в чашке. Секретаршу уже собрались задержать сразу после долгого допроса, так как чай по просьбе Комина готовила именно она. Секретарша, понимая весь ужас угрожающего ей развития ситуации, находилась в предобморочном состоянии, но все же смогла сосредоточиться и вспомнила, что чай она действительно приготовила, но к Геннадию Максимовичу пришел тогда Вадим Алексеевич Ковров, финансовый директор корпорации, и он, зайдя в приемную и направляясь в кабинет Комина, подхватил поднос с чашкой. На чашке были обнаружены отпечатки и секретарши, и Коврова. Но слова секретарши полностью подтвердились записью с видеокамеры в приемной: было четко видно, что она обычным образом готовила чай, потом входит Ковров, берет поднос, мешая секретарше его отнести, и входит с ним в кабинет Комина — а через несколько десятков секунд выходит оттуда и кричит, что Комин без сознания.
Секретаршу в итоге отпустили под подписку о невыезде, а Коврова задержали и поместили под стражу.
Узнав все это, Белогоров позвонил Юлии Валерьевне и Роману, сообщил о наличии завещания и предложил новую встречу, чтобы поговорить о завещании, и о результате экспертизы. Роман спросил, кто наследник по завещанию, узнав, спросил, обязательно ли ему приезжать — его тяготила вся эта юридическая суета; Станислав сказал, что приезжать не обязательно.
Молодой Комин никак не выразил своего отношения к полученной информации.
Его мать, узнав про завещание, просто сказала, что завтра будет на встрече.
На встрече Станислав, Петр и Виктория поприветствовали Юлию Валерьевну и расположились за столом напротив нее, Станислав в центре, Петр — по правую руку от него, Виктория — по левую руку от него.
Станислав представил коллег:
— Юлия Валерьевна, это мои коллеги, Петр Игоревич, и Виктория Дмитриевна.
Он всегда, когда представлял младших коллег, принципиально называл их по имени и отчеству.
— Сразу к делу. Про результат экспертизы Вы знаете?
Комина кивнула головой. Видно было, что сил говорить у нее немного, и что эта новость об отравлении ее бывшего мужа подействовала на нее давяще.
Белогоров продолжил:
— Мы с Петром Игоревичем оформим права в качестве представителей Романа Геннадьевича как потерпевшего, чтобы наблюдать за ходом расследования.
— Роме не нужно будет никуда ходить? — спросила Комина.
— Нет.
— Это очень хорошо. Он как узнал про то, что Гена был отравлен — прямо с лица спал. Сидит дома и ничего не делает. Так он подавлен.
Далее Станислав перешел к тому, что было более насущным:
— Теперь о завещании. Мы были в нотариальной конторе, подали заявление о принятии Вашим сыном наследства, открывшегося после смерти Геннадия Максимовича. И оказалось, что наследственное дело на самом деле открыто по заявлению наследника по завещанию — в деле имеется завещание на имя Маргариты Борисовны Лировой.
— Это дочь… — начала было Юлия Валерьевна, едва сдерживаясь, но Станислав подхватил ее мысль:
— Да, это дочь Бориса Степановича Лирова, начальника Управления. Завещание составлено так, что недвижимость в Москве должна перейти Роману Геннадьевичу, а все бизнес-активы завещаны Лировой. Извините, должен сказать, что в завещании есть такая фраза: «моей невесте Маргарите Борисовне Лировой». Вот текст завещания.
Белогоров не считал нужным рассказывать, какие сложности пришлось преодолевать им с Петром Игоревичем, чтобы подать заявление о принятии наследства и получить эту копию завещания — это смотрелось бы набиванием цены, а от этой мысли его коробило. А вот все реально нужное он считал необходимым обязательно сообщить доверительнице.
Комина взяла в руки текст завещания и стала неспешно читать его. Завещание удивило ее, но она не выглядела шокированной фактом его составления и именем наследницы.
После непродолжительного молчания Юлия Валерьевна сказала:
— Я знаю, что Гена начал встречаться с Ритой — он сам говорил мне об этом. Но он не называл ее невестой. И он всегда говорил, что его наследниками будут его дети, и Роман обязательно получит его бизнес, если останется единственным сыном, или часть бизнеса, если родятся ещё сыновья: Гена был старомоден и считал, что бизнес — это неженское дело.
— Вы думаете, завещание поддельное?
— Думаю, да, поддельное, но понимаю, что никак не смогу доказать это.
— Юлия Валерьевна, пожалуйста, не торопитесь с выводом. Нам сейчас нужно понять, что предстоит сделать.
— Для того, чтобы доказать поддельность завещания, нужны, наверное, образцы почерка Гены?
— Да, конечно, нужны.
— Но это невозможно. У меня никаких его записей не осталось, а все бумаги по бизнесу полностью в распоряжении топ-менеджеров его компании.
— Будем искать другие документы. Юлия Валерьевна, нам важно понять, Вы — готовы бороться за наследство сына?
— Я — готова! — неожиданно твердо сказала Комина. — За свои интересы, наверное, не стала бы бороться, а для сына — нужно.
— Тогда нужно и за наследство бороться, и Вашу супружескую долю выделить. Супружеская доля — это половина нажитого во время брака имущества, — разъяснил сразу Станислав.
— Да, понимаю.
— Если завещание подлинное, истинное, то выдел супружеской половины бизнес-активов — это единственный способ обеспечить Романа наследством. Давайте мы начнем с разговора с топ-менеджерами компании, и тогда, может быть, что-то прояснится. Но поскольку у вас с Геннадием Максимовичем имущество не было разделено, с иском в суд обращаться все равно придется.
— Да, понимаю, — повторила Комина.
— Посмотрите, пожалуйста, все возможные рукописные документы Геннадия Максимовича.
— Да, конечно.
— И еще есть момент — в наследственном деле фигурируют какие-то договоры между Геннадием Максимовичем и самой корпорацией «ГенКом» — то, о чем Вам сказали с самого начала. Надо разбираться.
Через два дня Белогоров предложил новую встречу, и в этот раз он настаивал, чтобы мать и сын оба
