Лампа для джинна - Анастасия Евлахова
– Федю? Поняла. Минуточку.
Дверь захлопнулась и растворилась снова, на этот раз пропуская гостью.
Вовка нерешительно заглянула внутрь. Коврики самых разных мастей и размеров устилали прихожую и убегали вглубь квартиры. Отовсюду торчали лапы каких-то диковинных растений, на листья струился, как будто удобрением, сонный зеленый свет. На стенах виднелись картинки: репродукции классических полотен соседствовали с детскими каракулями, и казалось, будто их понавешали здесь только для того, чтобы скрыть дыры в стареньких обоях.
– Уютно, не находишь? – заулыбалась девица. – Растениями у нас занимается квартирная хозяйка. Каждую неделю приходит поливать. Нам не доверяет. А лампы развесили мальчики: для антуража, – рассмеялась она и махнула рукой. – Пойдем пока выпьем по стаканчику кваса, я угощу тебя домашней пиццей, а Федя будет к вечеру.
Правильная, аккуратная речь никак не вязалась с озорной внешностью: девица была чуть старше Вовки, волосы переплетены в мелкие косички, на носу – крупные, будто намалеванные карандашом веснушки, а в губе – колечко.
Вовка запнулась о коврик, но удержалась за вешалку.
– А вы… – заикнулась она, рассматривая гору перепутанной обуви под куртками.
– Я Света. Однокурсница Феди. Здесь еще Петя и Леша живут, но их пока тоже нет. А раньше и Марина ночевала, но нашла себе ухажера и уехала. А тебя как зовут?
Рыжая обернулась, взметнулись змейки-косички. «Ухажера»… Откуда слова-то такие архаичные? И не ирония ведь, вполне себе серьезно.
– Вовка.
– А, – кивнула Света. – Ну пойдем.
И все! Никаких вопросов, никакого удивления. Вовка про себя улыбнулась, скинула промокшие кроссовки и побежала вслед за Светой. Одета она была в коротенькие джинсовые шорты и маечку, и в полумраке ее ноги и руки призрачно белели. Вовка еще отметила, что для девчонки у Светы голос слишком уж тяжелый, какой-то гулкий, неженственный, но думать было особо некогда.
– Вот пицца, – объявила Света, грохая противень на заставленный грязными тарелками стол.
Вовка смущенно присела на краешек табуретки. Кухню захламили до предела. Объедки, очистки, немытая посуда, горы засаленных книжек, ноутбук, рваный халат… Чего здесь только ни валялось! Штукатурка лупилась волдырями, лампочка без абажура свешивалась из-под косого потолка, под ногами стелился рваный линолеум.
– У вас… это… – вдруг вспомнила Вовка, – зарядника нет случайно?
Она вытащила и показала свой телефон.
– И случайно, и неслучайно: все есть, – отозвалась Света. – Минуточку.
И потопала голыми пятками обратно по коридору.
Вовка рассматривала «домашнюю пиццу» – гору разноцветных кусков на толстеньком отрезе теста – и облизывалась. В грязноватой кухоньке она наконец отогрелась и поняла, что жутко проголодалась.
– Вот, пожалуйста.
Света вернулась с зарядником, и провод на этот раз был тот, что нужен.
– Спасли, – выдохнула Вовка.
– Что будешь пить: квас или пиво?
Света распахнула холодильник, а Вовку так и подмывало сказать, что пиво. Но представила мамино лицо – и не осмелилась. А Света-то уже выросла, и живет она совсем по-другому – квартиру пусть и делит с ребятами, а все-таки жилье это свое собственное, «взрослое».
– Да я не пью вроде. Квас давайте, если можно…
– Молодец, что не пьешь.
Света устроилась напротив, забравшись на табуретку с ногами. Сама она выбрала пиво, но какое-то несерьезное, как показалось Вовке, с вишенками на этикетке.
– Ну, рассказывай, – откинув крышку, потребовала Света. – Что наш Федя учудил на этот раз?
Вовка поморгала.
– Бери пиццу, – кивнула рыжая. – Вот нож. Так что там Федор?
Вовка неловко вырезала себе кривой кусок и вгрызлась. Под начинкой тесто пропеклось не очень, зато корочка аппетитно хрустела.
– А что Федя? Я не знаю. Я как раз к нему пришла. Я вообще про сестру его хотела узнать, про Лёльку…
– Значит, ты ему не подружка? Ну и хорошо. А Лёля – это та крашеная стерва? – вдруг выдала Света и улыбнулась. – Знаю-знаю.
Вовка глотнула ледяного кваса и закашлялась. В Светином исполнении это слово звучало чужеродно. А Лёля, может, и красилась, но стервой была только понарошку.
Телефон меж тем очнулся, и на экране одно за другим повылезали уведомления.
– Прямо-таки столпотворение, – посмеялась Света. – Потеряли тебя, что ли?
Вовка схватилась за телефон. Думала, что придет что-то от родителей, от Лёли, а там – сплошь незнакомые номера. Эсэмэски, ворох оповещений в «Вайбере», голосовое послание в «Ватсапе» и сообщение в ВК.
Вовка даже вздрогнула. С каких это пор ей столько сыпется, да еще и непонятно от кого?
– Проверяй, не беспокойся, – подмигнула Света. – Меня развлекать не обязательно. Ешь пиццу, а я пойду к себе. Если что понадобится – первая дверь направо. Федя уже скоро вернется.
Она ушлепала прочь, а Вовка принялась разбирать письма.
Первая эсэмэска была странной:
Добрый день! Я по объявлению. Кота еще отдаете?
Никаких объявлений Вовка, ясное дело, не размещала. И Яшку тоже отдавать не собиралась. Что за ерунда? Да просто ошиблись, ясно же!
Только вот переписка продолжалась сама собой, будто бы в ответах писавший и не нуждался.
Заеду на неделе.
Потом:
Днем удобно?
И – последнее:
Договорились.
Кто это и с кем он договорился? А может, Вовке просто сыпались копии чужих сообщений?
В «Вайбере» от четырех неизвестных номеров ей пришли совершенно одинаковые пустые сообщения.
Голосовая запись в «Ватсапе» длилась целых двенадцать минут, но звонивший упорно молчал: Вовка прокрутила запись, послушала как следует и в середине, и в конце, но так ничего и не поняла.
Ну и глюки…
А вот на сайте «ВКонтакте» ей написал откровенную ерунду какой-то Димыч Поплавский (сто двадцать три друга, и ни одного общего):
Бойся зеленых фонарей. Но пуще бойся, когда они погаснут.
И все. Ни «приветов», ни «как дела». Очередной интернетный псих, которому даже отвечать не стоит – заблокировать, и все.
А остальное – глюки.
Вовка выдохнула, а потом вспомнила про разозленную Лёлю и позвонила ей. На этот раз гудки были короткие, причем не такие, когда у абонента занято, а еще короче, как будто телефон не работает. Но сколько бы Вовка Лёле не перезванивала, гудки повторялись снова и снова. Неужели подруга ее заблокировала? Надо бы у Феди спросить, как это бывает, когда блокируют. Уж он-то в этом всем разбирается.
Или у Ильи… Чем не предлог попереписываться? Вовка покраснела. Ну уж нет. Не время сейчас для поводов, вообще не время думать о мальчишках.
Взяла еще пиццы и вгрызлась в подостывшую начинку. Попались кругляшок сосиски, кусочек сладкого перца и оливка. Ну и смесь! Вкус самостоятельной жизни… Только еда от мыслей об Илье не спасала.
Как хорошо, что телефон работает! Привычным движением Вовка отыскала иконку дневника и напечатала:
так странно. в школе он казался далеким, нереальным. принцем из какой-нибудь глупенькой девчоночьей сказки. а там, в парке, он был настоящим, обычным, понятным. даже имя мое вспомнил. да откуда он знает-то его?
нельзя влюбляться, Вовка, нельзя. это глупость и ерунда. не-принцессы в принцев не влюбляются.
но ты же сама сказала, что в парке он был обычным…
Грохнула дверь, стукнула в коридоре вешалка. Вовка залилась краской, поспешно сохранила пост под
