Ольга Лаврова - До третьего выстрела

Ребята переглядываются: а вдруг и впрямь?

-- Это, Сеня, надо тебя спросить: могут они подозревать или нет. -- На сей раз Наташа выразила общее мнений, и от Сеньки ждут серьезного ответа. Но он еще не решается на откровенность.

-- Я думаю, нет, потому что... в общем, пока не могут.

* * *

Вечер. По улице идет Виктор, замечает парней, участвовавших в драке с Лешей.

-- Эй! Так и ходите с битой рожей? А еще хвастали: возьмем ножик, возьмем вилку. Передайте Топору, что вы слабаки.

Он направляется дальше и подходит к нашей компании.

-- Привет подрастающему поколению! Об чем толкуете?

-- Обсуждаем цвет прошлогоднего снега.

-- Хватит, Натка, -- останавливает Леша. -- Милиция вокруг нас засуетилась, Виктор.

-- На чем застукали? -- с показным равнодушием спрашивает Виктор.

-- Да ни на чем. Организуют родительский актив. Наши вчера записались. Интересно, какой кружок способен вести мой папоч-ка?

-- А он кто?

-- Специалист по кожезаменителям, -- пожимает плечами Леша.

-- Классный кружок, -- осеняет Мишу. -- "Кожезаменители в быту молодежи". Будешь поставлять наглядные пособия.

-- Точно. Кому чего на роже заменить, -- похохатывает Виктор. -- Ну-ка, расскажите про милицию.

* * *

Знаменский и Нина возвращаются между тем в отделение.

-- Пал Палыч, завтра снова с визитами?

-- А что, Нина-Тоня, мне нравится ходить с вами в гости.

-- Мне тоже, -- вскидывает глаза Нина. -- Но ведь надо спе-шить. Вчера мы посетили восемь семей, сегодня -- девять и столько раз пили чай...

-- А толку чуть, да?

-- Наоборот, мне кажется, что мы уже видели их. Или его.

-- Вполне вероятно.

-- Топорков, да? Из него прямо лезут эти словечки, повадки! Вы тоже о нем думаете, да? Нет? Но кого-нибудь вы подозревае-те? -- Нина засматривает Знаменскому в лицо.

-- Дайте вашу книжечку. Вот, с первых страничек: Гвоздарев, Мухин, Терентьевы. Терентьевы... Вы бы хотели таких родителей?

-- Нет...

-- Правильно, они на редкость нудные. Две скрипучие деревян-ные пилы.

-- Ой, Пал Палыч, -- улыбается Нина.

-- Да чем я виноват, если они такие? А из сына с дочерью жизнь ключом. Вспомните этого Леху-Ледокола. Разве не может он баловаться пистолетом?

-- Может... Хоть бы не он!

-- А Сэм -- Мухин?

-- Где дед-старовер и "отец -- не мать"? Мне кажется, он больше на словах боек.

-- Но стремление не быть как все... Может, и он. Тем более, что дома опять-таки...

-- Да, общего языка нет. В этой компании, пожалуй, только Гвоздарев с матерью считается, верно?

-- Верно. Сенька, по прозванию Гвоздик. Трудно ему, да еще при тех сплетнях, что ходят.

-- Пал Палыч, она не такая! Злословят потому, что красивая.

-- Разве я говорю, что "такая", Нина-Тоня! Я говоря, что Сеньке трудно. Комплекс неполноценности. Позарез надо чем-то компенсировать. Мальчишка заводной.

-- Гвоздик сильно нервничал при нас, да?.. Ой, Пал Палыч, но ведь не он же! Его слишком жалко. Нет, и остальных жалко.

* * *

Бондарь мрачнее тучи.

-- Стараюсь, маэстро! В три узла готов!.. -- клянется Виктор.

-- Старайся, Витек. Старайся, пока я добрый, -- зловеще-ласково внушает Бондарь. -- Если милиция до пистолета доберет-ся, я тогда в тридцать три завяжу. По крайней мере не продашь, когда заметут.

Виктор опасливо ежится.

-- Нет, ну... На чем же заметут... Вроде бы не на чем.

-- А ты не зарекайся, такой страховки небось нету. Транзитни-ки мы, ясно? Уже засиделись. Не к добру... Короче, даю тебе три дня сроку. На Таганке у метро есть блинная, знаешь? С завтрева в восемнадцать часов жду там. Только не ори: "Привет, маэстро!" Пятница -- крайний срок!

* * *

Угрозы маэстро -- не пустой звук. Виктор понимает. Надо спешить...

-- Топору и топоришкам! -- провозглашает он, застав парней за вялым разговором.

Те отвечают вразброд и неуверенно: крутится тут новый тип, а что за тип -- неведомо.

-- Отойдем на пару слов, -- говорит Виктор Топоркову.

Отходят в сторону.

-- Считаю, пора для знакомства, -- Виктор щелкает себя по шее. -- И вообще, для осмысления жизни.

Топорков польщен:

-- Если ставят -- не отказываюсь. -- И машет приятелям: -- Я пошел!

Они уходят, сворачивают за угол, продолжая разговор.

-- А касательно Лехи у меня политика -- сестричку клею, куколку.

-- Да она еще... Что она понимает?

-- Объясню -- поймет!

Виктор покровительственно хихикает.

* * *

Томин валится на диван в кабинете Знаменского. Подождав немного, Пал Палыч присаживается рядом.

-- Саша, ну что?

-- А что? Тихо, покойно, мягкий диван... Только не давай мне спать, не добудешься.

-- Ты пропадал пять дней -- что принес?

-- Пока шел, что-то, помнится, было... -- Томин лукаво приот-крывает один глаз. -- Ах да, ты интересовался неким Бондарем. Нашел я его берлогу. -- Там сейчас поджидают.

-- Гора с плеч! Да расскажи же.

-- Слишком длинная история. Она описана в рапорте. А рапорт лежит в папке. Папка в сейфе, сейф в кабинете у начальника... К чему это я?.. А-а, да: в ближайшие часы доставят Бондаря, подготовь достойную встречу...

Встреча подготовлена. Бондарь сидит между двух мужчин, однотипных с ним по комплекции, возрасту, цвету волос. Рядом на столике лежат три кепки.

-- Начинаем опознание, -- объявляет Знаменский.

Томин выходит в коридор. Бондарь быстро меняется местами с соседом. Заметя, что двое других без галстука, стаскивает свой. Томин вводит продавщицу.

-- Посмотрите внимательно, -- говорит ей Знаменский, -- есть ли среди опознаваемых мужчина, которого вы прежде видели.

-- Сейчас, -- толстуха попеременно вглядывается в мужчин. -Сейчас-сейчас.... Вот ведь... Как-то все кажется по-другому.

-- Наденьте, пожалуйста, кепки, -- обращается Знаменский к опознаваемым. Те надевают, кто как привык.

-- Кепка у него была на лоб, и воротник поднят, -- в сомнении бормочет женщина.

-- Надвиньте кепки пониже, -- распоряжается Знаменский. -- Поднимите воротники. Так?

-- Так... -- растерянно подтверждает продавщица. -- Теперь все получились похожи, ну что ты будешь делать!

-- Прошу опознаваемых встать. Повернитесь в профиль. Прой-дите по очереди туда-сюда. Ну? -- спрашивает он женщину снова.

Женщина медлит, всматривается в Бондаря. Но он сейчас двигается и голову держит иначе, чем обычно.

-- Вот словно бы и похож и не похож. А точно, что один из них?

-- Это должны сказать вы.

-- Если бы сразу -- я бы непременно узнала! Тогда как живой стоял!...

-- Будьте добры, каждый произнесите фразу: "Давай деньги! Пристрелю!" -- с последней надеждой предлагает Знаменский.

Бондарь выговаривает слова мягко, улыбчиво, а двое других, как на грех, в соответствии со смыслом фразы.

-- Этот, наверно! -- говорит продавщица о мужчине, "сыграв-шем" более выразительно. Нет? Не угадала?.. И что ж теперь делать?

-- Расписаться в протоколе, -- указывает он место на листе.

-- До чего обидно вышло! Уж извините меня! -- Она прижима-ет к груди пухлые руки, так с прижатыми руками и уходит.

-- Вы останьтесь, -- говорит Знаменский Бондарю, -- осталь-ные свободны.

Сорвалось!.. Дальнейший разговор ведется с обеих сторон без азарта. Просто определенные вопросы должны быть заданы для формы. А довольный Бондарь разрешает себе слегка покуражить-ся.

-- Стоило утруждать себя и меня. Вызвали бы и спросили напрямую: "Бондарь, брал магазин или не брал?" Я бы ответил. Бондарь от своего никогда не отказывается. Если, конечно, пой-мают.

-- На что вы живете? Почему не работаете? -- кидает Томин.

-- Придется, наверно, трудиться. Воровать, товарищи, тяжело, -отложение солей, сердце пошаливает. -- Он вольготно разва-лился на стуле.

-- Где ваш пистолет?

-- У вас, где же еще.

Пауза. Знаменский и Томин сохраняют невозмутимость, и все же Бондарь понимает, что "ТТ" пока к ним не попал. Он ухмыля-ется с облегчением.

-- Этот "мой пистолет" существует только в протоколах мили-ции. Из вас кто-нибудь видел его в глаза? Не видел. Записали давным-давно в дело с пустых слов, так он за мной и тянется. Чуть где преступление с оружием -тащат Бондаря.

-- Сегодня мы вас отпускаем, -- говорит Знаменский. -- Но, думаю, понадобитесь. Где тогда найти?

-- Не-ет, так не годится! Если есть основания, то либо арестуй-те, либо подписочку о невыезде, чин чинарем. А просто так -- это, извините, где хочу, там и обитаю. Могу идти? -- И приподняв кепку, скрывается за дверью.

-- И ушел себе, веселый и довольный. А нам остался сейф, а в сейфе папка, а в папке увлекательная повесть о пяти днях инспек-тора Томина. Вот тут и работай!

-- Саша, Бондарь ведь опасался, что "ТТ" у нас. Значит, судьба его и Бондарю неизвестна?

-- Если бы выяснить, при каких обстоятельствах мальчишки получили к нему доступ! Тогда обратным ходом можно бы снова выйти на Бондаря.

Знаменский подпирается кулаком в раздумье. Потом, решив-шись, набирает номер.

-- Зорину, пожалуйста. -- И, ожидая, пока Нина возьмет труб-ку, говорит Томину. -- Иного пути не вижу. Заставим ребят пос-мотреть этому пистолету в глаза. Пусть поймут, что он такое.