Денис Шевченко - Любить и ненавидеть по-русски
Еще через минуту замаячил дом Климовых. Виктор подошел поближе и остановился.
Вместе с ним остановилось время.
Дом ничуть не изменился. Даже черешня, росшая возле забора на улице, так и осталась на прежнем месте.
Он стряхнул оцепенение и позвонил. Мелодичная трель наполнила двор. Никто не открывал. Он повторил свою попытку несколько раз, но результат остался тем же.
Тогда Виктор решил просто присесть на бордюр и ждать, сколько угодно, хоть до завтра.
Затем его посетила мысль: а не мог ли Макс с сестрой умотать на юг? Но думать о таком исходе совершенно не хотелось. Ведь в таком случае его неожиданный приезд, отсутствие звонков, скупые на текст открытки, становились лишь неоправданной авантюрой. А оправдать их могло лишь безмерное счастье от такого неожиданного сюрприза.
Он закурил и присел на корточки. Свежий воздух и запах цветов убаюкивали, не хотелось спешить и суетится.
Блаженную тишину прервал скрип калитки напротив. Там жила Марья Федоровна, соседка Климовых, которая всегда в детстве угощала их хлебом собственной выпечки.
Женщина была добрая, хоть и устраивала детворе нагоняи за обобранные яблони и абрикосы.
Из ворот вышла старушка, лет шестидесяти пяти. Она была одета в синий цветастый халат, довольно теплый для летней поры. Шла медленно, видимо страдая от ревматизма и других непременных спутников прожитых лет.
Она подслеповато сощурила глаза, и посмотрела на сидящего у ворот Климовых мужчину. Виктор тоже смотрел, пытаясь вспомнить. Определенное сходство с Марьей Федоровной явно просматривалось, но прошло шесть лет.
В конце концов ее появление могло дать ответы на многие вопросы, не стоило упускать такую возможность.
Виктор встал и улыбнулся старушке.
— Извините, вы не Марья Федоровна Подгорная? — он старался говорить как можно мягче.
Старушка сделала пару шагов навстречу и внимательно высокого молодого человека в солнцезащитных очках, весьма красивого и одетого со вкусом.
— А вы из милиции? — голос дребезжал, но все буквы старушка выговаривала четко.
— Нет, что вы. Просто в этом доме живут мои друзья, которых я давно не видел. Я тоже часто бывал тут. Виктор Сухов, не помните?
— Витя? — Старушка подошла еще ближе. — Витя, мальчик мой, это ты? — на все еще не верила.
— Я, баб Маша, я. — Он сердечно обнял старую знакомую, а она, не продержавшись и секунды, залилась слезами.
«Господи, до чего ж сентиментальный народ эти старики», — подумал Виктор.
— Витя, тебя так много лет не было. Пойдем в дом.
— Ой, как хорошо, что вас встретил, а то пришлось бы ждать под воротами. — Виктор так искренне радовался первому знакомому лицу на родной земле, что забыл возле бордюра бутылку вина, которую ждала участь настоящего сюрприза для завсегдатаев окрестных кабачков.
Баба Маша заплакала с новой силой.
— Ну что вы, успокойтесь, я тоже рад вас видеть, бабушка Маша, да прекратите плакать. — Все это время он нежно держал старушку под руки, помогая преодолевать три деревянные ступеньки, ведущие на веранду.
— Бабушка Маша, у вас попить есть что-нибудь? — Таким образом Виктор собирался убить двух зайцев, отвлечь старушку от столь бурного изъявления чувств и одновременно утолить жажду.
— Сейчас, Витенька, сейчас, родненький.
Она исчезла за дверью и через несколько минут вернулась с большой кружкой холодного молока.
Виктор с наслаждением приложился к большой белой кружке. Такая же была когда-то и у его бабушки.
— Как живете-то, баб Маша? Дети, небось, совсем забыли. Соседи хоть заходят? -
Он кивнул головой на дом Климовых.
Баба Маша как-то внутренне напряглась, перестала плакать и с выражением жуткого страдания посмотрела на Сухова.
— Заходили соседи. И Максим, и Светланка. Заходили. —Голос ее дрожал. Виктор немедленно спрятал худшие догадки куда-то в глубину сердца.
— А сейчас что, забыли вас или переехали куда? — Теперь в голосе Виктора Сухова отчетливо прослеживались нотки надежды, сменившие былую уверенность и эйфорию.
Она снова посмотрела на него своими влажными старческими глазами и ровным голосом вогнала в сознание Виктора страшную боль.
— Убили Максимку, уже два месяца прошло. Нет больше мальчика. Я думала ты знаешь. — Зеленые глаза старушки замерли, в них закончились слезы, которыми она щедро поливала землю все эти дни.
— Как убили? — Виктор смотрел на нее и глупо улыбался, надеясь, что старушка шутит. Он никак не мог поверить, что веселого, жизнерадостного, рыжеволосого Максима Климова могли убить. Такое могло случиться на войне, в бандитской среде, где и с кем угодно, но не в их городе и не с ним.
— Застрелили из пистолета. В газете про это писали. Говорят, деньги большие в карты проиграл. Милиция поездила сюда, дом опечатала, а теперь вообще не ясно, что будет. — Баба Маша немного успокоилось и теперь отвечала Виктору обстоятельно, чувствуя себя важным свидетелем, который может помочь. А шансы стать нужными кому-то старикам выпадают нечасто.
— А Светлана? —Сухов старался держаться.
— А Светочка пропала. Через день, как убили Максима, вышла из дома с сумкой вся заплаканная, помахала мне рукой и уехала куда-то. Про нее тоже милиция спрашивала. Нигде найти не могут.
Шок проходил дольше, чем на войне, когда видишь приятеля, с которым еще утром спорил на бутылку пива о победителе боксерского матча, а сейчас он немигающим взглядом сканирует небо.
Виктор шумно вдохнул воздух и постарался сориентироваться. В голове тут же отложилось главное: Светлана возможно жива, теперь ее надо найти.
— А кому Макс в карты проиграл, не знаете? — такова военная закалка. Что бы ни случилось, как бы плохо тебе не было, сколько бы боли не таило твое сердце, но пока есть шанс помочь еще живому, ты обязан забыть о мертвых.
— Ну откуда же мне, старушке знать. К нему несколько раз приезжали на дорогих машинах, уезжали только под утро. Милиционер этот тоже спрашивал. Подожди, Витя, если хочешь, я дам тебе его координаты.
— Давайте. — Виктор говорил коротко и сухо. Это был единственный шанс удержать чувства в узде.
Баба Маша скрылась в доме. Появилась она минут через десять.
— Никак не могла вспомнить, куда засунула эту бумажку. — Она сочувственно посмотрела на Сухова и снова протерла глаза. — Вот, следователь Краснов Юрий Викторович, ул. Дзержинского 11, кабинет 422. И телефон его записан.
— Спасибо, баба Маша, я побегу. Где у вас тут телефон поблизости, или вам уже провели?
— Сразу видно, что тебя долго не было. Кто ж его проведет бесплатно старухе. В конце улицы на углу автомат. Возьми карточку телефонную, на ней уже деньги почти закончились, да и кому мне звонить?
— Спасибо, я обязательно к вам еще зайду, просто время терять не хочу. — Мыслями Виктор уже обшаривал все закутки, где могла отсиживаться перепуганная Светлана. Другие мозговые отделы строили гипотезы, выдвигали версии, сопоставляли данные.
— Куда ж ты пойдешь, сынок? — баба Маша крепко вцепилось в руку Сухова.
— Светку искать.
С этими словами Виктор опрометью выскочил из дома и помчался в конец улицы. Его мобилка не работала в России, не успел подключиться к услуге роуминга, так что телефонная карточка бабы Маши оказалась весьма кстати.
По пути он вспомнил, что шесть лет назад все телефонные автоматы были рассчитаны только на монеты.
Телефон действительно оказался в конце улицы, и был еще цел. Видимо отсутствие внутри живых денег делало его непривлекательным для взломщиков. Раньше все было значительно хуже.
Он быстро набрал указанный номер. Ответил строгий мужской голос.
— Слушаю.
— Здравствуйте, могу я услышать Краснова Юрия Викторовича?
— Одну минуту. — На самом деле прошло секунд тридцать, когда другой голос отозвался с того конца провода.
— Да.
— Юрий Викторович?
— Да, слушаю. — Голос деловой и серьезный.
— Юрий Викторович, вы на работе еще долго будете? — Еще не усмирив свои чувства Виктор говорил несколько путано.
— Пока буду, а кто это? — Краснов привык к самым разным звонкам, да еще и влюбое время суток.
— Меня зовут Виктор Сухов, вы меня не знаете. Я хотел бы подъехать к вам переговорить насчет одного дела.
— Какого именно? — Следователь одновременно вел шесть дел, и размениваться на мелочи сейчас не мог.
— Убийства Максима Климова и исчезновения его сестры. — По телу Сухова снова пробежала дрожь.
— Хорошо, подъезжайте. Когда вы будете?
Виктор по памяти прикинул расстояние до улицы Дзержинского.
— Минут через пятнадцать.
— Договорились. Я вас жду. Скажите дежурному, что идете ко мне, я его предупрежу.
— Хорошо.
— Вы знаете, где я сижу? — На всякий случай уточнил обстоятельный Краснов, привыкший к порядку во всем.
— Да, кабинет 422.
