Андрей Бондаренко - Дозор. Питерские тени...
Что, вернее, кто ему снился? Догадаться нетрудно – Матильда и Сева. Поочерёдно, ясная июльская зорька…
Почему она убежала? Потому, что не любила непонятки…. Кто этот лысый тип, за неполную минуту убивший трёх мужиков и одну немецкую овчарку? Друг? То есть, сотрудник легендарного Дозора? Или, наоборот, отмороженный маньяк, только что жестоко устранивший конкурентов?
«Не буду, пожалуй, проявлять излишнего любопытства», – срываясь с места, решила Юлька. – «Ещё бабушка-покойница учила, что, мол, лезть в чужие дела – очень невежливо и чревато…. Опять же, кроссовки на ногах. А они, как известно, для того и придуманы, чтобы быстро бегать…. Что делать, если лысый дяденька бросится в погоню? Не бросится. Ему же ещё мертвецов надо обыскать. Диалектика…».
Она за считанные минуты добежала до ближайшей асфальтовой дороги, тут же поймала частника и, плюхнувшись на сиденье, попросила:
– Д-до метро. П-пожалуйста. П-побыстрей…
Автомобиль остановился, не доехав метров семь-восемь до серой бетонной тумбы, на которой сидел, свесив ноги вниз, давешний бородатенький очкарик – любитель поэзии. Рядом с тумбой стоял высокий деревянный ящик, на котором располагалась чёрная широкополая шляпа.
Рассчитавшись с водителем, девушка выбрался из машины.
– Это ещё что такое? – раздалось рядом. – Ну-ка, красавица, предъяви документы!
Она обернулась – в двух метрах обнаружилась парочка полицейских с сержантскими погонами на плечах.
– Это вы мне? – презрительно скривилась Юлька. – В чём дело? Мода такая – приставать к законопослушным девушкам?
– Законопослушные девушки кастетами не пользуются, – логично возразил один из сержантов, тот, что повыше. – Будем, однако, разбираться…
Очкарик, сидевший на бетонной тумбе, несколько раз громко кашлянул.
«Да, с кастетом-то я знатно опростоволосилась, забыла – в спешке – снять с руки», – мысленно повинилась Юлька, а вслух образцово-показательно удивилась:
– Какой ещё кастет? О чём вы толкуете, господа полицейские? Это браслетик такой. Типа – парижская дизайнерская разработка. Последний писк европейской моды и всё такое…. Не верите? А вы у поэта спросите, – указала пальцем на бородатого юнца. – Он не даст соврать.
– Твоя деваха, Палыч? – уважительно спросил высокий сержант.
– Моя, – невозмутимо подтвердил очкарик. – Практически невеста.
– Тогда, друг, извиняй. Не знали…. Ну, мы пошли. Дела.
– Ты это, Палыч, – замялся низенький полицейский. – Объяснил бы своей сердечной зазнобе – что, да как. Мол, Купчино – это вам не Париж занюханный. Ладно, всех благ…
Полицейские ушли.
– Спасибо за помощь, – вежливо поблагодарила девушка. – Выручил.
– Всегда – пожалуйста. Обращайся.
– Меня, кстати, Юлькой зовут. А тебя?
– Ты же знаешь, – усмехнулся молодой человек. – Поэтом. Это моё прозвище. И тутошнее, и тамошнее…. Залезай, поболтаем. Лясы поточим. Только ящик переставь на другую сторону – относительно меня.
– Зачем – переставить? – удивилась Юлька.
– Затем, – Поэт слегка, с видимым трудом, приподнял левую руку, кисть которой была затянута в тугую чёрную перчатку.
– Ой, извини! Я и не заметила.
Девушка, переставив ящик на несколько метров в сторону, забралась на него. В чёрной широкополой шляпе обнаружилась пригоршня монет и несколько мятых купюр.
– Сперва копилку мне передай, – попросил очкарик. – Заодно и дневную выручку посчитаем.
– Копилку? А, поняла…. Держи.
– Спасибо. Давай руку.
Вокруг безраздельно властвовал тихий летний вечер. Солнечный малиновый диск наполовину спрятался за крышей ближайшей высотки. Поток людей, выходящих из метро, преобразовался в тоненькую струйку. В воздухе явственно чувствовалось дыхание приближающейся ночи.
– Четыреста пятьдесят три рубля, – старательно пересчитав деньги, извлечённые из шляпы, сообщила Юлька. – Это много или мало?
– Нормально. Бывает и гораздо меньше. Особенно, когда дождик моросит весь день.
– И часто ты…э-э-э, занимаешься этим делом?
– Когда как. В зависимости от настроения и необходимости.
– А, почему тебя местные полицейские уважают? За что? Если, конечно, не секрет?
– Являюсь местной достопримечательностью, – невесело усмехнулся Поэт. – Причём, насквозь легендарной.
– Расскажешь?
– Почему бы и нет? Слушай…. Я местный, купчинский. Окончил школу, поступил в Университет – на программиста. С малолетства увлекался этим делом, даже принимал участие в «Чемпионате мира по программированию среди школьников». Второе место занял. Так что, в Университете мне было безумно скучно. На первом курсе никаким программированием и не пахло, только всякую бестолковую лабуду изучали, с которой я ещё в восьмом классе ознакомился…. Короче говоря, стал регулярно прогуливать занятия. Через полгода отчислили, а потом, по поздней весне, и в армию забрали. Отслужил, понятное дело. Даже лычки старшего сержанта получил…. Демобилизовался во второй декаде сентября, пошёл восстанавливаться в Университет. Ничего не получилось, мол: – «Опоздали вы, молодой человек. Приходите в первых числах июня следующего года…». Всю осень, зиму и весну – дурака валять? Не, предки не поняли бы…. Устроился в ментовку, в Пятнадцатое отделение, благо живу рядом. Работа, как работа. Патрулируй себе район, задерживай местных и пришлых гопников. Я и здесь частенько дежурил, поэтому и со многими теперешними полицейскими знаком лично…. А в самом начале марта месяца – в составе питерского Сводного отряда – отправили меня в Дагестан, на борьбу со всякими экстремистами и террористами. Военная автомобильная колонна следовала по извилистой горной дороге. Кто-то – из-за ближайшей гряды – пальнул из армейского миномёта. Шальная мина попала прямо в наш «Урал». Девять трупов и один тяжелораненый. То бишь, я…. Отправили в армейский госпиталь. Один осколок угодил в голову. Со зрением образовались серьёзные неполадки, теперь, вот, очки ношу. Левую руку – выше локтя – ампутировали. Хорошо, что не правую…. Ничего, оклемался. Протез приладили. Правда, дерьмовый, отечественный. Бывает.
– Почему хорошо – что не правую? – уточнила дотошная Юлька.
– Инвалидов, получивших увечья во время активных боевых действий, российское Правительство обеспечивает бесплатными специализированными машинами. Только – при этом – наблюдается странная дискриминация. Бойцы, потерявшие левую руку, считаются пригодными для вождения автомобиля. А лишившиеся правой – нет. Чиновничьи мутные игрища, не иначе. Ничего не попишешь…
– Тебе-то выделили?
– А, то! Вон – моя «Ласточка» стоит. В смысле, светло-бежевый «Жигуль». Уже сорок пять тысяч километров на нём наездил.
– Молодец, конечно…. А ты живёшь…м-м-м, только с поэтических гонораров?
– Не получается – с гонораров, – неожиданно засмущался очкарик. – Ещё в одном месте подрабатываю. По старой специальности. То есть, программистом.
Они ещё долго сидели на бетонной тумбе и увлечённо болтали. О классической поэзии и о рок-музыке, о современных российских реалиях и о смысле жизни…
Постепенно вокруг стемнело. Зажглись тусклые уличные фонари.
– Ой, уже без четверти двенадцать! – опомнилась Юлька. – Мне же ещё пересаживаться надо на «Техноложке». Могу не успеть.
– Куда тебе ехать-то?
– К «Лесной». Рядом с Кантемировским мостом.
– Хочешь, довезу? – предложил новый знакомый.
– Довези…
Светло-бежевый «Жигуль» неторопливо катил по ночным городским улицам.
Юлька, слегка улыбаясь, задумчиво молчала. А Поэт, ловко управляясь с автомобильной баранкой одной рукой, негромко напевал:
Сиреневый закат.И розовый рассвет.А в перерыве – ночь – сплошной ультрамарин…Ты – снова – не пришла.А я позвать – забыл.И Ангел наш небесный,Он – мимо пролетел…
Вновь – Мировое Зло?Иль – глупости полёт?Не встретиться никак, уж, множество веков…Быть может, мы живёмНа перепутье снов?Иль – множества Миров?Что параллельны все?
И Ангел наш устал.Налью бокал – ему…Пожалуйста, найди, крылатая паскуда.И Ангел – выпил вновь.Сейчас – он тихо спит.Как верный Шарик,Про ментов – из фильма…
Века – опять – текут,Как яблочный сироп.Но встреча, безусловно, состоится…Мы встретимся,И Ангел – вновь – проспитсяСреди чудесных сновИ призрачных – веков…
А за окном – пурга,А, может, лишь – метель.И смятая постель – как снег – белым бела…Ответь мне. А, зачем – живёшь ты без меня?Ответь мне. А, зачем – я без тебя живу?
Сиреневый закат.И розовый рассвет.А в перерыве – ночь – сплошной ультрамарин…Ты – снова – не пришла.А я позвать – забыл.И Ангел тихий нашВновь мимо пролетел…
Глава третья
Сова
