Евгений Габуния - Ангел пустыни
- Вопрос существенный, Лидия Сергеевна, - обернулся в ее сторону полковник. - Однако почерк, особенности преступлений всюду одни.
- Или одна группа, только на разных машинах, - подал реплику Кучеренко.
- В общем, задача со многими неизвестными, как пишут в детективных романах, - усмехнулся Ковчук. - Маловато удалось собрать материалов, прямо скажем. Пока ухватиться не за что, разве только за машину неизвестной марки неопределенного цвета. - Он посмотрел в сторону Чобу. Тот сидел, опустив голову. - Но и с себя ответственности никак не снимаю, упустил это дело, чего уж там. Будем надеяться, последнее происшествие даст новые важные сведения. Кучеренко и Чобу выезжают на место сегодня же. - Он помолчал. - А вас, Лидия Сергеевна, попрошу поднять дела отбывших наказание христославцев, как себя именуют эти церковные воры, и запросить органы на местах об их образе жизни, поведении. Не исключено, что кто-то взялся за старое. Пусть также наши органы поинтересуются художниками-реставраторами, а точнее - богомазами, что в церквах росписи делают и все такое, особенно теми, у кого есть машины.
- Теперь машиной не удивишь, - усмехнулся Кучеренко, - а об этих богомазах и говорить нечего; большие деньги гребут.
- Согласен, Петр Иванович, однако дополнительная информация не помешает. Я почти уверен, что преступники имеют какое-то отношение к церквам. Воруют ведь с разбором, знают, где что лежит. Не так ли, Лидия Сергеевна?
- Так, Никанор Диомидович. Я вот что думаю: или они действительно разбираются в церковной утвари, или есть наводчик.
- Как раз об этом я и хотел сказать, - продолжил полковник. - Так или иначе, преступникам надо сбывать похищенное, а это ведь не какие-нибудь шмутки, икону или крест на рынок не понесешь. Кто может их приобрести? обратился он к Андроновой.
- Или фанатик-коллекционер, для которого не имеет значения происхождение вещи, или заведомый спекулянт, хорошо разбирающийся в таких делах, или этот самый наводчик. Эти жучки постоянно крутятся среди коллекционеров. В Кишиневе пока никаких следов не обнаружено, я интересовалась... Не исключено, что в другом городе сбывают - безопаснее. В Москве, например, там таких жучков много.
- Продолжайте розыск в этом направлении, Лидия Сергеевна, только более углубленно, целенаправленнее, что ли. Поинтересуйтесь в музеях, вообще потолкайтесь среди этой публики. - Ковчук чуть нахмурил брови, давая понять, что не совсем доволен Андроновой. - А в МУР ориентировку подготовьте прямо сейчас, не откладывая. Я подпишу.
ТЕЛЕТАЙПОГРАММА
Начальнику УУР ГУВД Мосгорисполкома
За последнее время на территории Молдавии совершен ряд краж из церквей. Неопознанные преступники похищают книги религиозного характера, разные серебряные оклады от книг, серебряные потиры (чаши), дарохранительницы, кресты, дискосы (блюда), подсвечники и другую церковную утварь, представляющую значительную художественно-историческую и материальную ценность.
Среди похищенного также иконы: "Николай Чудотворец", "Утоли моя печали", "Великомученица Варвара", "Воскресение Христово", "Богородица с младенцем", "Скорбящая богоматерь" с лампадами на цепочках, "Ногайская божья матерь" в окладе в виде лучей, украшенном полудрагоценными камнями...
Прошу ориентировать личный состав на установление преступников, а также лиц, занимающихся скупкой церковной утвари. При установлении указанных лиц прошу сообщить.
Начальник УУР МВД МССР (подпись)
Татьяна и Валентин
С высокой балюстрады аэровокзала Воронков узнал Валентина сразу, едва тот вышел из самолета, и призывно помахал ему рукой. Однако Валентин не смотрел по сторонам, занятый молодой женщиной, которую вел под руку, помогая спуститься по трапу. "По всему видать, только познакомился. В самолете. Вот и стелется. А она ничего, столичная штучка".
Валентин со своей спутницей медленно, чуть отстав от остальных пассажиров, шли по истоптанному, заросшему прошлогодней жухлой травой полю, и Воронков хорошо разглядел новую знакомую своего приятеля. В высоких черных сапожках, черных же, туго обтягивающих стройные ноги кожаных брюках и такой же куртке, она как будто только что сошла с экрана ковбойского фильма, а не прибыла обычным рейсом Москва - Кишинев. Это сходство с ковбоем или, скорее всего, амазонкой, довершали черные распущенные волосы, которые ворошил свежий ветерок. Она все время поправляла их-небрежным движением тонкой руки. Рядом с амазонкой ее спутник явно проигрывал, что не без удовлетворения отметил Воронков. Валентин был ниже своей дамы, и эту разницу не могли скрыть модные туфли на высоченных каблуках. И эти дорогие туфли, и шикарная дубленка, и массивная золотая печатка на толстом коротком пальце делали его похожим на внезапно разбогатевшего купчика, выставляющего напоказ свое богатство.
В душе Воронкова, шевельнулась ревнивая зависть, когда Валентин, полуобняв свою спутницу и едва не касаясь ее щеки губами, что-то зашептал ей на ухо. Она манерно вскинула красивую голову, отчего волосы черным водопадом растеклись по спине, и кокетливо рассмеялась. Они подошли совсем близко, и только теперь Воронков окликнул приятеля. Валентин представил свою знакомую. Она высокомерно смерила глазами Воронкова и протянула узкую мягкую руку в тонкой перчатке:
- Татьяна.
На привокзальной площади, как всегда после прибытия самолета, толпился народ. Валентин, взглянув на забитый уже до предела "Икарус", заторопился было на стоянку такси, но Воронков небрежно вытащил из кармана плаща брелок с ключом зажигания, поиграл им в руках. Валентин улыбнулся:
- Вас понял, - подмигнул ему приятель, и они направились к красным "Жигулям". Валентин, улучив момент, шепнул:
- Дома представишь Таню как мою жену. Ясно?
Воронков согласно кивнул и включил газ. Машина тронулась.
День выдался на редкость солнечный и теплый.
- Да у вас тут настоящая весна! - воскликнула молодая женщина, опустив стекло и подставив лицо теплому ветерку. - Не то, что в Москве. Не люблю мороза, - тоном капризной девочки сообщила она.
За окном машины мелькнул выкрашенный в голубое уютный крестьянский домик, каких уже мало осталось в окрестностях Кишинева. Татьяна проводила его восторженным взглядом:
- Какая прелесть, не правда ли, Валентин? Нам бы с тобой такой, летом бы здесь жили, зимой в столице.
Валентин ничего не ответил, но Воронков, увидев в зеркале его сразу поскучневшее лицо, подумал без всякого впрочем, сочувствия: "Дает ему прикурить, стервочка, видать, изрядная".
"Жигуль" остановился возле небольшого особняка на одной из тихих улиц в верхней части города. В глубине двора стоял новенький свежевыкрашенный металлический гараж. Валентин завистливо свистнул:
- Поздравляю, старик, ты делаешь успехи. Тачку оторвал, и гараж успел отгрохать. Молоток!
Воронков скромно промолчал и пригласил гостей в дом. Молодая, просто одетая женщина с невыразительным скучным лицом как старому знакомому улыбнулась Валентину и вопросительно взглянула на его спутницу. Перехватив этот взгляд, Воронков поспешно произнес:
- Познакомься, Галя, это жена Валентина.
В Галиных глазах промелькнуло недоверие, однако она радушным тоном пригласила:
- Что же вы стоите, милости просим, заходите.
Когда гости привели себя в порядок после дороги, все уселись в креслах возле маленького низкого столика в гостиной. На столике в продуманном беспорядке лежали журналы. Полуголые девицы в более чем вольных позах на их глянцевых ярких обложках и аршинные буквы названий "Плейбой", "Вог", "Эсквайр" призывали, требовали, заклинали: открой, посмотри, прочитай... Татьяна полистала один, снисходительно, с видом собственного превосходства окинула взглядом замелькавших девиц, и отложила. Перевела скучающий взгляд на стены, и в ее зеленоватых глазах вспыхнул огонек. Она легко поднялась со своего кресла и подошла почти вплотную к картине в позолоченной витой раме. На картине были изображены важные нарядные дамы и господа, стоящие по обе стороны железнодорожной колеи; они с интересом и недоверием наблюдали; как окутанный клубами дыма маленький, будто игрушечный паровозик тащит за собой несколько вагончиков. Поодаль, в стороне, стояли перепуганные необычным зрелищем мужики и бабы.
- Первая железная дорога из Петербурга в Царское Село, - прочитала вслух Татьяна название картины. - Художник Самохин. - Она на секунду задумалась. - Был такой, в свое время весьма известный. Первая половина девятнадцатого века. Теперь основательно подзабыт. - Она хотела еще что-то сказать, но передумала и перешла к висящей рядом небольшой картине, точнее, этюду в скромной деревянной рамке. Вгляделась в запечатленный на нем уверенными, нарочито грубоватыми мазками живописный уголок восточного города, яркое, смелое сочетание красок.
- Похоже на Сарьяна, очень похоже, - как бы размышляя, негромко произнесла Татьяна. - И подпись... - Она еще раз пристально вгляделась в размашистую подпись в углу этюда. - Скорее всего - подлинник, во всяком случае - будем надеяться, - осторожно заключила она.
