Марина Серова - Фальшивый друг, настоящий враг
– Что… что это было… кто… почему?! – рыдая, сокрушалась она. – Сколько можно меня пугать?! – Она подняла на меня красные от слез глаза, словно я знала ответ на этот вопрос.
– Боюсь, слово «пугать» – не совсем верное, – не стала я ее обнадеживать. – Преступник настроен серьезно, и он очень активен. Второе покушение за день не может быть обычным совпадением. Кто-то торопится, слишком уж торопится… – произнесла я и задумалась.
Лютаева обратилась ко мне за помощью как раз вовремя. Проколотые колеса, повторное нападение на лестнице… не думаю, что без моей опеки она бы справилась со всем этим. В голове у меня созрел план, причем был он весьма простым, но я очень надеялась, что он окажется достаточно эффективным.
– Анжела, я вызываю милицию. Попытайтесь хоть немного взять себя в руки…
– Нет, а вдруг это все испортит, вдруг…
– Никаких вдруг, – без тени сомнений перебила я ее, – сообщить об угрозе вашей жизни просто необходимо, это может дать положительный эффект. Например, эта мера предосторожности напугает преступника, если он не профессионал, – бодрым голосом закончила я, хотя сама ни на секунду не была уверена, что именно так все и будет. Скорее всего, к заявлению Лютаевой в органах правопорядка отнесутся без должного внимания, ведь никаких доказательств, кроме ее устного рассказа, увы, у нас не имеется. Единственное, что хоть как-то могло убедить милиционеров дослушать нас до конца, – это обрывок рыболовной лески, примотанный к перилам. Задев его ногой, Анжела, а за нею и я, судя по всему, и скатились с лестницы. Эту улику я обнаружила, как только зажегся свет в подъезде, и возлагала на нее большие надежды. После схватки с невидимым преступником у меня осталось не так уж много фактов, разве что ныла спина от ударов об стену. Но ведь эти ушибы можно списать и на мое падение.
Как это ни прискорбно, но мои пессимистические предположения оказались верными. Приехавший по вызову капитан не усмотрел в ситуации ничего подозрительного, что подтвердило бы версию Анжелы о нападении на нее. Эпизод с натянутой на лестнице леской он расценил как мелкое хулиганство малолетних бездельников и, морщась, пробурчал, что он примет меры. Хотя по его тону и кислому выражению лица было очевидно, что вряд ли он это сделает.
– Ваш рассказ о драке, госпожа Охотникова, звучит впечатляюще, – он поднял на меня усталый взор, – но кто-нибудь еще, кроме вас, видел преступника? – Он вопросительно взглянул на Анжелу, а та испуганно, с мольбой уставилась на меня. – Ну вот, – развел руками капитан, – а на нет, как известно, и суда нет… – Он неодобрительно покачал головой, поднялся со стула и направился в прихожую. – Напридумывают тут, чтобы цену за свои услуги поднять, а мне, значит, потакать им приходится, – раздраженно процедил он сквозь зубы, поравнявшись со мной. Я не удосужила его не то чтобы ответом, но даже не позволила себе бросить в его сторону возмущенный взгляд. – Всего хорошего, гражданка Охотникова, – неожиданно громко сказал он мне.
– И вам того же, – индифферентно отозвалась я.
– Охотникова, Евгения? Ух ты! – С каким-то восторженным придыханием послышалось из коридора, где капитана ожидал его помощник, молодой парень, очевидно, практикант. – Та самая?! – Он не удержался, заглянул в квартиру и уставился на меня, как на инопланетного гостя.
– Та самая головная боль, вот она какая «самая», – капитан вдруг откровенно рассердился и уже не скрывал своего раздражения. – Марш в машину, у нас еще один вызов! – скомандовал он юноше.
Тот вытянулся по струнке, пропустил начальника вперед и вдруг резко метнулся ко мне:
– Я Миша Коленкин, на преддипломной практике в отделе, вы, это, если что понадобится… – зашептал он, почти не разжимая губ. – Вот ведь, ребята не поверят, сама Охотникова! – вновь восхищенно ахнул он.
Я кивнула, проводив его взглядом и почувствовав, что невольно растаяла, впервые, кажется, почувствовав себя чьим-то кумиром. Но впасть в звездную болезнь я себе позволить не могла, в нескольких метрах от меня сидела совершенно опустошенная последними событиями Лютаева. Взгляд ее метался по углам гостиной, и выглядела она, как человек, внезапно сошедший с ума.
– Как же так, – она обхватила голову руками, – выходит… что же, я вру, что ли?! – Раскачиваясь из стороны в сторону, она разревелась с новой силой.
– Да нет. Успокойтесь, Анжела, все будет в порядке. Просто пока нет, как бы это выразиться, состава преступления, и они не повесят на свой отдел ваше заявление.
– То есть пока меня не убьют, они и пальцем не шевельнут?! – осенила ее догадка, которая, надо признаться, имела под собой некоторые основания, если вспомнить, как нахально вел себя капитан. Но говорить об этом в данной ситуации не стоило. Лютаева и так была на грани нервного срыва, и любая плохая новость могла ее сломить окончательно.
– Нет, просто нам надо быть готовыми к следующему разу, если, конечно, он вообще наступит, – быстро заговорила я. – Развесить повсюду скрытые камеры, установить «жучки», чтобы иметь доказательства, что некто питает весьма опасный интерес к вашей персоне. И пожалуйста, Анжела, перестаньте хандрить! В конце концов, кто предупрежден – тот вооружен. С вами рядом все время буду находиться я, доверьтесь мне. И не надо так бояться. – Я ободряюще улыбнулась ей.
Но Анжела явно не испытывала подобного оптимизма. Она изобразила кислую мину, но ответить мне не успела. Прозвучал телефонный звонок, донесшийся из кармана ее пиджака. Машинально она достала трубку и, посмотрев на экран, округлила глаза:
– Он! – слабо пискнула она. Я подошла к ней и увидела, что вызывает ее Карманов.
– Ответьте! – Твердо кивнула я, пресекая решительным взглядом ее слабые попытки не подчиниться.
– Алло, – как она ни старалась, но не смогла скрыть дрожь в голосе. – Что значит, как я себя чувствую?! – возмущенно взвилась она спустя несколько мгновений. – Ты еще спрашиваешь, почему у меня голос такой, подлец?! – яростно прорычала она и швырнула телефон на пол. Надо отметить, что дорогой аппарат стойко выдержал удар, но экран погас. Карманов же не спешил перезванивать.
– Анжела, что он сказал? – отнюдь не из любопытства, а потому, что ухажер клиентки числился в моем списке подозреваемых, спросила я.
– Интересовался, как я добралась до дома, давно ли, и почему у меня такой голос, не больна ли я, – ее щеки стали пунцовыми от возмущения. – Вот ведь, а вдруг это он все подстроил, вдруг это он хочет меня убить, чтобы спокойно у Давида перекупить мою долю?! – выдала она смелое предположение, которое, судя по выражению ее лица, только сейчас оценила в полной мере.
– А вдруг нет? – спокойно парировала я, так как никогда не спешила с выводами, по крайней мере, не заполучив весомых доказательств.
– А кто же тогда? – Ее руки беспомощно повисли вдоль тела. – Наверное, это он… все сходится, складывается… да и его неожиданный интерес к моей персоне тоже сюда вписывается, – с горечью добавила она. Я еще раз подумала: если бы не обстоятельства, ухаживания Владимира, возможно, вызвали бы у нее более благосклонный отклик.
– Анжела, а почему вы сказали, что в случае вашей… – Я запнулась, но быстро исправилась: – Что он сможет выкупить вашу долю у Давида, разве он – ваш наследник?
– Нет, все несколько иначе. Когда мы только начинали, я придумала некое условие, чтобы дело не ушло в чужие руки, если мы вдруг с Давидом разойдемся. Права на выкуп акций компаньона в течение трех месяцев после объявления о продаже, или… – она сглотнула и с трудом выдавила, – после его смерти… переходят к совладельцу, а уж только после того, как человек откажется лично от этой привилегии – к наследникам. А там уж и ко всем желающим купить контрольный пакет.
– Странное условие, – подумав, заметила я, – но, учитывая вашу привязанность к ресторану, вполне объяснимое. А почему у Давида сорок пять процентов акций, вы вроде бы говорили, что вложились пополам? – задала я давно мучивший меня вопрос.
– Так и было, а потом он проиграл крупную сумму в казино, и я выручила его деньгами. Он не смог их вернуть и в итоге отдал мне часть акций, – рассеянно ответила она.
– Так он игрок? – Она уже говорила мне об этом, но я решила уточнить.
– Не знаю, уже нет, кажется. Он утверждает, что завязал после того случая, – она равнодушно пожала плечами, и я поняла, что мысли ее все еще крутятся вокруг звонка Карманова.
Анжела медленно поднялась с кресла, скинула на ходу туфли, сбросила на стул пиджак и, повернувшись ко мне, усталым голосом сказала:
– Пойдем, я покажу твою, то есть вашу комнату, – она устало потерла лоб. – Мы можем перейти на «ты»? А то я все время сбиваюсь, мы вроде бы приблизительно ровесницы… Да и в ресторане все привыкли, что я с персоналом на «ты», ну, чтобы не так сильно чувствовалась субординация. Поэтому наша нынешняя манера общения будет всем резать слух…
