Ирина Дягилева - Пуля для похитителя
— Наверное, — пожал плечами Павлик и прижался к гувернантке.
— Ну что ты пристал к ребенку, остолоп?! Всякий нормальный отец любит своего ребенка, это и без слов понятно. Только не забывай, что мы не на острове живем. У нас здесь есть милиция, которая нас бережет, — заявила Пульхерия.
— Не зли меня, дура! — крикнул Лимон, находясь на безопасном расстоянии от нее. — Где была твоя милиция, когда мы вас похищали?
— Спокуха, хрящ, без пены! — выпалила Пульхерия неожиданно для себя. — Еще не вечер! Цыплят и щенят по осени считают! — намекнула она похитителям на их дурацкие костюмы.
Гора захохотал громким басом, и живот его при этом заколыхался над ремнем.
— Ты где сидела? — спросил он сквозь смех.
— На лавочке, — не поняла его Пульхерия.
— Где срок мотала? — продолжал он смеяться.
— Это ты скоро его мотать будешь, если нас не отпустишь. Обещаю, что мы о вас никому не расскажем. Правда, Павлик?
Мальчик кивнул.
— Я тебе уже сказал, что, пока выкуп не получим, мы вас не отпустим.
— А какой выкуп вы намерены за нас потребовать?
— Для его папаши сущие пустяки, — всего два миллиона евро. Не думаю, что такая сумма покажется обременительной для господина Арсеньева.
— Ему придется заплатить, — подал свой голос Лимон. — Иначе он получит маленький сувенир от наследника — ухо или пальчик. Правда, малыш? — И Лимон нагло захохотал.
— Не пугай ребенка, кретин! — возмущенно крикнула ему Пульхерия и прижала задрожавшего от испуга мальчика к себе.
— Это так, просто к сведению, дамочка, — сказал Гора. — Думаю, что до этого дело не дойдет. Господин Арсеньев, безусловно, заплатит выкуп.
— Мне кажется, что вы на такое не способны. — Пульхерия посмотрела прямо в глаза великану.
— Да, мне подобные дела совсем не нравятся, но если что, здесь найдутся люди, которые сделают это с большим удовольствием, — сказал здоровяк.
В его голосе Пульхерии почудились нотки сожаления, и ее сердце сжалось от тоскливого предчувствия.
— Вам не надо волноваться, Пульхерия Афанасьевна, — прошептал мальчик, стараясь ее успокоить. — Конечно же папа сделает все, чтобы спасти нас.
— Ясный перец, — кивнул Гора, — он сделает все, чтобы сын вернулся домой целый и невредимый. — Шагнув к Павлику, он потянул за цепочку на его шее и вытащил из–под футболки медальон. — Дай–ка мне эту штуковину. Нужно, чтобы у твоего папы не было сомнений, что ты находишься у нас.
Мальчик молча снял с шеи цепочку с медальоном и отдал ее Горе.
— И от вас, мадам, нам понадобится какая–нибудь вещица… Ну хотя бы этот браслет.
Она молча сняла браслет и протянула его здоровяку.
— А теперь мы оставим вас здесь. Располагайтесь как дома. Чуть позже, если вы захотите, мы принесем вам еду.
— А если тебе, дорогуша, захочется чего–нибудь еще, достаточно будет позвать меня, — добавил Лимон, обнажая гнилые зубы в скабрезной улыбке.
— Я могу хоть сейчас опять расквасить тебе нос, глупый коротышка, — с готовностью отозвалась Пульхерия.
— А я с удовольствием засвечу тебе фингал под другим глазом для симметрии, — парировал он.
— Кулаками размахивать — дело нехитрое. Для этого особого ума не надо, — пробурчала Пульхерия и поспешила отвести от коротышки взгляд.
Глубокое отвращение, сразу же возникшее у нее к этому бандиту, все усиливалось. Оно походило на непроизвольное чувство, которое испытывает человек, глядя на крысу или таракана.
Гора и Лимон покинули подвал. Дверь за ними закрылась. Пульхерия и Павлик остались одни в своей тюрьме, освещенной яркой электрической лампочкой. Пульхерия опустилась на кровать. Павлик присел рядом с нею, и она обняла его за худенькие плечи.
— Не волнуйтесь, Пульхерия Афанасьевна. Вот увидите, все кончится хорошо.
— Павлуша, давай договоримся: обращайся ко мне на «ты». А звать меня ты можешь просто Пулей.
— А как вас называли ваши родители? — поинтересовался мальчик.
Пульхерия укоризненно посмотрела на него.
— Ну… тебя называли? — поправился он.
— Пульсенком или Пуляшей. Ой, у меня много всяких прозвищ: Пульсяндра, Пульфигия, Пульхрения, Пульчинелла, Пуля–почка, Плюшарик, Пульманелла. Меня даже называли Бомбой и Гранатой. А самое простое — Пуля.
Павлик рассмеялся:
— А Плюхой или Плюшкой тебя называли?
— Нет, Плюшкой не называли.
— А Пульхохмой и Пульхимерой тебя называли?
— Ну, малыш, чувствую я, что ты мое имя изменишь так, что меня мама родная не узнает.
— А моя мама сейчас, наверное, плачет, — грустно сказал Павлик.
— Я бы уж точно белугой ревела, если бы у меня такого замечательного мальчика похитили.
— Но мы с тобой не должны им показывать, что мы их боимся, — серьезно сказал Павлик.
— А тебе страшно?
— Честно?
— Конечно!
— Чуть–чуть! Но мне кажется, что им тоже страшно. Разве ты не заметила этого?
— Ты серьезно думаешь, что им страшно?
— Разумеется! Это же видно. Ведь они ввязались в очень опасное дело. Если их схватят, то тут же отправят на много лет в тюрьму.
Пульхерия с удивлением посмотрела на мальчика:
— Ты очень храбрый, Павлуша!
Он усмехнулся таинственно и чуть снисходительно. Пульхерия даже не догадывается, скольких жутких монстров и кровожадных дикарей он уничтожил! Скольких людей, оказавшихся в плену у отвратительных пришельцев, он освободил!
— Пуля, — сказал Павлик, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно, — ты не должна ни о чем беспокоиться. Я освобожу тебя.
Пульхерия рассмеялась, а в глазах ее блеснули слезы.
— Как хорошо, что рядом со мной такой храбрый мальчик, на которого можно всегда положиться!
Она встала, вытерла глаза и подошла к шкафу. Внутри на полке стояли два пакета апельсинового сока, две бутылки минеральной воды и двухлитровая бутылка лимонада.
— Неплохо! — сказал Павлик и взял лимонад.
На другой полке они обнаружили несколько книг, журналы с кроссвордами и комиксами.
— Боже, какая трогательная забота! — воскликнула Пульхерия.
Павлик перенес на кровать пачку журналов, налил полный стакан лимонада и погрузился в чтение.
Пульхерия некоторое время смотрела на него с легкой улыбкой, а потом подошла к другой кровати, прилегла на нее и, закрыв глаза, погрузилась в размышления. Ее в произошедших событиях сильно беспокоило одно обстоятельство: в парке похитители были в карнавальных костюмах, а здесь, в доме, они эти костюмы сняли. Не означает ли сие, что, как только бандиты получат деньги, то тут же расправятся с нею и Павликом, как с нежелательными свидетелями, а значит, их участь уже кем–то решена?
И еще одно: Пульхерия интуитивно чувствовала, что все персонажи похищения являются всего лишь исполнителями. Само похищение было спланировано и разработано кем–то другим. А что, если участь исполнителей тоже предрешена?
Глава 6,
в которой Киноше и Викеше поручают найти пропавшего сына банкира и его гувернантку
— Киноша, тебя разыскивал шеф. Велел передать: как только ты появишься — сразу к нему, — сообщил Игорю его напарник майор Разин.
В голосе майора Киноша отчетливо уловил беспокойство. У Игоря отношения с шефом были натянутыми. Причем натянутыми настолько, что Киноша собирался уходить и уже подыскивал себе место. Если не удастся переводом, придется уволиться, решил Игорь, хотя делать этого ему совершенно не хотелось, так как работу свою он любил.
Игорь Андреевич Киноша пришел на службу в милицию сразу после армии, начинал участковым, а сейчас он был уже майором в районном управлении по борьбе с организованной преступностью. Умный, вдумчивый, Киноша не особенно беспокоился из–за своей карьеры, его больше увлекала сама работа. Он не боялся иметь собственное мнение и горячо отстаивал его, если оно шло вразрез общепринятому, что не слишком нравилось начальству, которому все же приходилось терпеть Киношу: майору поручали самые трудные и запутанные дела, и он с блеском решал даже очень сложную головоломку. Раскрываемость у Киноши в управлении была самая высокая.
Ни с кем из сослуживцев он не поддерживал приятельских отношений, делая исключение только для майора Разина Викентия Романовича, которого просто нельзя было не любить. Он являлся полной противоположностью Игорю: веселый, добродушный, с постоянной белозубой улыбкой на лице.
Киноша был коренастым, широкоплечим, с огромными кулаками и бицепсами и наголо обритой головой. Квадратное лицо с упрямым подбородком, глубоко посаженные маленькие глазки под густыми бровями и плотно сжатые губы свидетельствовали о его непростом характере. В одежде он предпочитал спортивный стиль: джинсы, куртки, футболки, кроссовки. Говорил обычно мало и только по существу.
Высокий, стройный Разин, с нервными руками пианиста и тонким одухотворенным лицом, был всегда элегантно одет — костюм, рубашка, галстук — и гладко выбрит. От него вкусно пахло дорогой туалетной водой. Викентий — балагур, и на все случаи жизни у него имелся анекдот. Вместе с тем он был неглуп, честен до щепетильности, дотошен до педантичности и обаятелен до неприличия. Эдакий ангел в погонах, только что без крылышек за спиной. По мнению Киноши, у него был один очень существенный недостаток: он нравился женщинам и беззастенчиво этим пользовался.
