Никита Филатов - Часы от президента
- Ни в Москве, в Федеральной службе безопасности, ни в штабе приграничной военной группировки никто не подтвердил, но и не опроверг слова моего собеседника. Может быть, действительно, хотя бы на этот раз преступники получат по заслугам? А российские журналисты вернутся домой не за счет денег, вытянутых из тощих кошельков налогоплательщиков?
На темно-синем фоне появились фотографии двух молодых, улыбающихся парней. Голос за кадром продолжил:
- Алексей Самошин и Виктор Гвоздюк... Идут уже тридцать шестые сутки, как наши коллеги пропали здесь, в районе нефтепровода, выполняя свой профессиональный долг. Что же, остается надеяться на лучшее.
Корреспондент представился, назвал по имени и фамилии оператора, после чего пошла музыкальная заставка...
Экран ещё светился новостями культуры, спортом и погодой, но хозяин уже убрал звук.
Скрипнула половица, и присутствующие обернулись: в дверях комнаты, прислонясь к косяку, молча стояла женщина, которая накрывала на стол.
Потом она шагнула назад и растаяла в темноте.
Шамиль поставил чашку и поблагодарил хозяина. Остальные гости тоже засобирались, зазвенели амуницией и оружием, встали...
- Давай, пошли...
Владимир Александрович подумал, что отдых закончен, и сейчас им всем предстоит ехать дальше. В общем, это было бы совсем неплохо - воспоминание о встрече с несчастной девченкой оказалось не самым приятным в жизни майора.
Однако, покинув гостиную, спутники направились не во двор, к машинам, а начали один за другим подниматься наверх. Перебирая вслед за Шамилем резные перила, Виноградов вместе с ними оказался на втором этаже дома.
- Здесь будем спать.
- Хорошо.
Гостям досталась просторная комната с окном и две незастеленные кровати на пятерых.
- Сюда ложись, - показал Шамиль.
- А остальные как?
- Разберемся.
Негромко и не слишком весело переговариваясь между собой, гвардейцы стали устраиваться на ночь.
Виноградов без лишних церемоний пристроил между собой и стенкой чемоданчик. Потом ослабил ремень на брюках и затих, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век.
Вторая койка досталась водителю - так, видимо, распорядился Шамиль. Сам же командир и один из бойцов улеглись прямо на полу, расстелив ватники и приготовленные хозяевами одеяла.
Однако, прежде Шамиль установил дежурство среди своих. Тот, кому выпало не спать первым, кивнул, снял с плеча автомат и занял позицию напротив дверного проема - причем, "калашникова" он расположил на коленях так, чтобы ствол торчал в сторону лестницы.
Хорошо быть гостем.
Владимир Александрович мысленно похвалил Шамиля за предусмотрительность. Потом порадовался немного, что уж ему-то лично не придется вскакивать на пост посреди ночи - и заснул с ощущением сытости и покоя.
... Разбудили его даже не голоса внизу, а свет, пробивающийся через легкие занавески. Судя по солнцу, выкатившемуся из-за гор, наступило время подьема.
Виноградов потянулся, открыл глаза и сел на кровати:
- Доброе утро!
Портфель был на месте.
При естественном освещении комната, в которой прошла ночь, показалась Владимиру Александровичу значительно просторнее. Впрочем, это могло быть из-за того, что кроме Виноградова в ней находился только одинокий гвардеец с автоматом.
- А где все? Где Шамиль?
Бородач вполне дружелюбно кивнул в сторону лестницы.
Майор встал, привел в порядок одежду:
- Спущусь?
Но в этот момент снизу послышались шаги, и Виноградов разглядел через полуоткрытую дверь поднимающегося навстречу Шамиля:
- Доброе утро...
Тот в ответ сверкнул очками и сделал предостерегающий жест:
- Постой!
- Что случилось?
Видно было, что собеседник находится в некотором замешательстве:
- Понимаешь... Приехали люди. Хотят с тобой говорить.
- Со мной? - Виноградов непроизвольно подтянул поближе дипломат.
- Да. Давно ждут, с ночи.
- О чем это, интересно?
- Да так, ерунда... Понимаешь? Ты их выслушай, но не соглашайся. Или придумай что-нибудь!
- Шамиль, - не на шутку заволновался Виноградов. - Может быть, не стоит?
- С тебя какой спрос, майор? А мне им никак нельзя отказать в разговоре, такое дело... Очень уважаемые люди! Специально приехали...
- Да что случилось? - Владимир Александрович повысил голос так, как ни за что не позволил бы себе ещё вчера вечером. - Может, обьяснишь толком?
- Слушай, они предлагают...
Но тут снизу Шамиля окликнули - громко и по-хозяйски. Затопали сапоги по ступенькам, собеседник Владимира Александровича обернулся и что-то ответил.
Снова взял Виноградова за рукав:
- Где пистолет? Отдай быстро.
Майор без охоты протянул нагревшийся под боком и ставший уже привычным ТТ:
- Забирай.
Шамиль спрятал куда-то к себе оружие и махнул рукой:
- Ладно, пошли. Иншалла... Все в руке аллаха. Только думай там, что говоришь!
В гостиной, где вчера после ужина смотрели телевизор, стол опять был накрыт к чаю. На самом почетном месте Владимир Александрович увидел высохшего, смуглого старика в зеленой чалме и халате, накинутом сверху на темный двубортный костюм.
По правую руку расположился мужчина средних лет с фигурой борца и тяжелым взглядом. Над карманом его френча матово золотилась восьмиконечная звезда - высший орден республики.
Слева от старика хмурился хозяин дома. Чувствовалось, что ему порядком не по себе.
Еще двое парней, с ног до головы увешанных огнестрельным оружием, гранатами и кинжалами, составляли, очевидно, почетный эскорт. Рядом с обоими находилось по бородатому гвардейцу, и Владимир Александрович заметил, что автоматы людей Шамиля сняты с предохранителя.
Появление Виноградова и его спутника встретили сдержанно.
Интерес вызвал, пожалуй, только чемоданчик.
- Садись, - сопровождающий показал майору на свободный стул.
- Здравствуйте.
Ответили на этот раз хоть и не дружно, но все - даже старик чуть склонил голову.
Молчание нарушил мужчина с орденом. Голос у него оказался суровый, под стать внешности.
Шамиль перевел:
- Он спрашивает, узнал ли ты, с кем разговариваешь?
- Нет.
Мужчина хмуро посмотрел на Шамиля. Тот заговорил, спеша и от этого путаясь в русских словах:
- Понимаешь, майор... - Получалось, что напротив Виноградова сидят действительно люди непростые.
Старик считался одним из местных религиозных лидеров, чуть ли не главным муллой района. А фамилию мужчины со звездой на груди Владимир Александрович вспомнил сразу: когда-то она мелькала в криминальных сводках МВД, потом зазвучала на весь мир в связи с захватом пассажирского самолета, а всю последнюю войну упоминалась, когда речь шла о самых непримиримых "полевых командирах".
Шамиль закончил церемонию представления. Виноградов кивнул и сообщил о себе:
- Майор Виноградов. Владимир Александрович.
Потом посмотрел в глаза сидящему напротив человеку.
Это был не совсем тот эффект, на который рассчитывали гости. Но мужчина снова заговорил, и в переводе слова его прозвучали так:
- Он спрашивает: сказали тебе, зачем они здесь?
- Нет. Пока не знаю.
Выяснилось, что суть проблемы сводится к следующему.
Война всегда была для обитателей этих гор образом жизни, состоянием духа - и, конечно же, главным источником существования. Угоны скота, грабежи, похищения людей считались куда более выгодным и почетным делом, чем землепашество, ремесло или торговля.
Меньше года назад закончились боевые действия. Русские войска ушли, оставив после себя разоренные села, километры минных полей - и несколько десятков попавших в плен солдат и офицеров.
Их распределили по дальним районам республики - часть была выделена в награду особо отличившимся бойцам, а многие даже достались простым крестьянским семьям, потерявшим на войне кров и кормильцев.
Недавние офицеры и солдаты превратились в живой товар. Конечно, их использовали и в качестве бесплатной рабочей силы, но главное - эти люди теперь являлись надежной гарантией материального возмещения понесенных в войну утрат и козырем на любых переговорах.
Пока работала Верховная комиссия по примирению, спрос на российских пленных был высок, продавали их оптом и в розницу. Перед президентскими выборами цена за голову военнослужащего даже поднялась - любой кандидат или представитель политической фракции старался набрать очки, фотографируясь с вызволенным лично им соотечественником.
Да и потом некоторое время торговля ещё худо-бедно шла: за кого-то родные и земляки заплатили выкуп, некоторых выменяли на уголовников, сидевших по российским тюрьмам...
Но в последние месяцы наблюдался застой - с апреля не удалось получить ни копейки. Пресса утихла без "информационного повода", у мирового общественного мнения возникли другие заботы, да и Москва, видимо, посчитала вопрос закрытым.
