Эллери Куин - Кот со многими хвостами. Происхождение зла
— Уволив тебя? Будь я проклят, если это сделаю! — И мэр задумчиво добавил: — Впрочем, я буду проклят, если и не сделаю этого.
— Вот именно, — согласился комиссар, закуривая сигару. — Я много думал о сложившейся ситуации. В этом кризисе, Джек, ньюйоркцам нужен герой — Моисей[31], который захватит их воображение и…
— И уведет их от проблемы?
— Ну…
— Слушай, Барни, что у тебя на уме?
— Пусть мэр назначит специального охотника за Котом…
— Какого-нибудь краснобая, который станет давать несбыточные обещания? — усмехнулся мэр.
— Да, но не связанного с полицейским управлением. Какого-нибудь консультанта. Ты мог бы сообщить об этом прессе, чтобы не дать «Экстре» вылезти со своей передовицей.
— Ты хочешь, Барни, — осведомился мэр, — чтобы я нанял козла отпущения, который будет принимать удары на себя, пока вы выберетесь из затруднительного положения?
— Ну, — комиссар критически разглядывал свою сигару, — люди ведь обращают больше внимания на заголовки газет, чем на результаты.
— А если этот парень доберется до Кота раньше вас? — предположил мэр.
Комиссар расхохотался.
— Кого именно ты имеешь в виду, Барни? — с подозрением спросил мэр.
— Действительно шикарного парня, Джек. Уроженец Нью-Йорка, политикой не занимается, имеет международную известность в области расследования преступлений и в то же время гражданское лицо. Он не сможет отказаться, так как я успел его умаслить, поручив руководство бригадой его отцу.
Мэр выпрямился в кресле и протянул руку к телефону.
— Барни, — сказал он, — думаю, на сей раз ты перехитрил самого себя… Берди, соедините меня с Эллери Квином.
* * *— Я весьма польщен, мистер мэр, — сказал Эллери. — Но моя квалификация…
— Не могу представить себе лучшего кандидата на роль специального следователя по поручению мэра. Мне нужно было давно об этом подумать. Буду с вами откровенен, мистер Квин…
— Да? — подбодрил его Эллери.
— Иногда попадаются дела, — продолжал мэр, косясь одним глазом на комиссара, — настолько эксцентричные и запутанные, что сбивают с толку самого опытного копа. Думаю, дело Кота нуждается в особом таланте, который вы столь блистательно демонстрировали в прошлом. Свежий и неортодоксальный подход…
— Вы очень любезны, мистер мэр, но не вызовет ли это недовольство на Сентр-стрит?
— Полагаю, могу вам гарантировать, мистер Квин, — сухо произнес мэр, — всестороннее сотрудничество Главного полицейского управления.
— Понятно, — усмехнулся Эллери. — Очевидно, мой отец…
— Я обсуждал это только с комиссаром. Ну, вы согласны?
— Можете дать мне несколько минут на размышление?
— Буду ждать вашего звонка у себя в кабинете.
Эллери положил трубку.
— Специальный следователь по поручению мэра, — произнес инспектор, слушавший разговор по параллельному аппарату. — Они в самом деле паникуют.
— Не из-за Кота, — засмеялся Эллери. — Дельце становится чересчур горячим, и они ищут подходящую кандидатуру для жертвенного огня.
— Комиссар…
— Вот какие у него были «особые соображения», а?
Инспектор нахмурился.
— Только не у мэра, Эллери. Мэр — политик, но он честный человек, и если пошел на это, то по причине, которую назвал. Почему бы тебе не согласиться?
Эллери молчал.
— Чего ты боишься? — настаивал его отец. — Оказаться скомпрометированным?
— Ну, я должен подумать…
— Не хочу переходить на личности, но не касается ли это нас обоих? Эллери, это, возможно, окажется важным в другом отношении.
— В каком?
— Твое согласие взяться за дело может спугнуть Кота. Ты подумал об этом?
— Нет.
— Только лишь реклама…
— Я имею в виду, что это не может его спугнуть.
— Ты недооцениваешь свою репутацию.
— Это ты недооцениваешь нашего котеночка. Интуиция мне подсказывает, что его ничто не в состоянии спугнуть.
В голосе Эллери ощущалась мрачная уверенность, и инспектор вздрогнул.
— Ты что-то обнаружил, Эл? — спросил он. Перед ними лежал полный набор документации по убийствам. Подробные фотографии жертв во всех ракурсах. Снимки интерьеров и экстерьеров мест преступлений крупным планом под разным углом. Карты с указанием масштабов и стрелками компаса. Картотека отпечатков пальцев. Целая библиотека рапортов, записей, распоряжений, деталей работы, дополненная примечаниями относительно времени, мест, имен, адресов, находок, вопросов и ответов, технических подробностей. А на отдельном столике — вещественные доказательства. И ни одного ключа…
— Это так? — резко произнес инспектор.
— Возможно, — отозвался Эллери.
Старик открыл рот, но Эллери не дал ему заговорить:
— Не спрашивай меня больше, папа. Я действительно что-то обнаружил, но куда это может привести… — Вид у него был несчастный. — Я сорок восемь часов ломал над этим голову. И хочу подумать снова.
Инспектор Квин поднял телефонную трубку: — Соедините меня с мэром. Скажите ему, что это Эллери Квин.
Впервые за двенадцать недель его голос звучал спокойно.
* * *Новость вызвала в городе шум, который успокоил даже комиссара полиции. Шум походил на ликование. Почта мэра увеличилась впятеро, а телефонисты не успевали справляться с огромным количеством звонков. Комментаторы и обозреватели выражали одобрение, отмечая, что за сутки количество ложных вызовов полиции уменьшилось вдвое, а удушение бездомных кошек прекратилось полностью. Небольшая часть прессы изощрялась в насмешках, но ее голос был слишком слаб, чтобы пробиться сквозь гром аплодисментов. Что касается «Нью-Йорк экстра», то назначение Эллери совпало с выходом редакционной статьи, которая в результате не произвела никакого впечатления, и, хотя в следующем номере мэра критиковали за «подрыв боевого духа лучшей в мире полиции», жало у злопыхателей было вырвано.
«Назначение мистера Квина, — заявлял мэр в печати, — ни в коей мере не означает отсутствия доверия к регулярным полицейским силам. Количество убийств, раскрытых Главным управлением полиции Нью-Йорка, говорит само за себя. Но, учитывая весьма своеобразные черты этой серии убийств, я счел благоразумным заручиться помощью эксперта, специализировавшегося на необычных преступлениях. Предложение назначить Эллери Квина специальным следователем исходило от самого комиссара полиции, с которым мистер Квин будет тесно сотрудничать».
В тот же вечер мэр повторил заявление по радио.
В здании муниципалитета после церемонии приведения к присяге, во время которой фотографы запечатлели мэра и Эллери Квина, Эллери Квина и комиссара полиции, комиссара полиции и мэра, а также мэра, комиссара полиции и Эллери Квина, Эллери прочитал приготовленное заявление:
— Кот орудовал в Манхэттене почти три месяца. За этот период он убил шесть человек. Досье на эти шесть убийств весит примерно столько же, сколько ответственность, которую я взял на себя, согласившись занять этот пост. Но, несмотря на трудность задачи, я достаточно хорошо знаком с фактами, чтобы утверждать: дело может быть и будет раскрыто, а убийца — пойман. Конечно, остается под вопросом, будет ли он пойман, прежде чем совершит очередное преступление. Но даже если ближайшей ночью на счету Кота появится новая жертва, то я прошу всех помнить, что на улицах Нью-Йорка ежедневно гибнет под колесами автомобилей больше людей, чем Кот убил за три месяца.
Как только Эллери закончил читать заявление, репортер «Экстра» задал вопрос: не утаивает ли он какую-нибудь информацию?
— Что вы имели в виду, говоря: «Я достаточно хорошо знаком с фактами, чтобы утверждать: дело может быть и будет раскрыто, а убийца — пойман»?
Эллери улыбнулся и ответил:
— Я могу только повторить свои слова.
В течение следующих нескольких дней его поведение им глядело весьма озадачивающим. Эллери не действовал как человек, который что-то обнаружил. Практически он вообще никак не действовал, скрывшись в квартире Квинов и оставаясь невидимым для глаз общественности. Что касается ушей общественности, то Эллери снял с рычага телефонную трубку, сохранив прямую линию связи с Главным управлением в качестве единственного контакта с городом. Входную дверь он держал на запоре.
Это было совсем не то, на что рассчитывал комиссар, и инспектор Квин часто выслушивал его недовольное ворчание. Но старик продолжал передавать Эллери рапорты по мере их поступления без каких-либо вопросов и комментариев. Один из них касался трубача, курившего марихуану и задержанного после убийства Битрис Уилликинс, — показания музыканта подтвердились, и он был освобожден. Эллери едва взглянул на рапорт. Он непрерывно курил, закинув голову, словно изучая топографию изрытого трещинами потолка кабинета — постоянного источника конфликтов Квинов с домовладельцем. Но инспектор знал, что Эллери не волнует грязная штукатурка.
