Виктор Каннинг - Семейный заговор
Добравшись до квартиры пешком по давно заснувшим улицам, он принял ванну и лег спать. На следующее утро в почтовом ящике он обнаружил письмо от жены, в котором она сообщала, что больше к нему не вернется. Она согласна, по его усмотрению, подать на развод сама или предоставить это право ему, если это не отразится на его карьере. Он равнодушно убрал письмо в карман, не испытав ни малейшего волнения. Когда появится свободная минутка, он обдумает, как лучше поступить, и даст ей знать. А пока его мысли заняты совершенно другими вещами.
Уже вторую ночь мисс Рейнберд не преследовали сны. Она просыпалась по утрам посвежевшей и приходила к разумной мысли, что с ее стороны было глупо поддаться воздействию каких-то снов и дойти до такого состояния. Всем иногда снятся странные сны. Просто не надо обращать на них внимания. У нее теперь совершенно не укладывалось в голове, как она могла позволить Иде Куксон убедить себя встретиться с этой толстухой мадам Бланш.
Служанка принесла утренний чай и раздвинула шторы — погода была великолепная, — и мисс Рейнберд велела передать шоферу, чтобы подготовил ей «Роллс-Ройс» к девяти тридцати. Она поедет в Лондон и около двух часов посвятит покупкам в «Харродз». До сих пор ее радовало, что по возвращении домой на исходе дня она уже не подвергнется мерзкому допросу со стороны Шолто о том, где провела время, сколько, до гроша, потратила денег и на что. Шолто в последние годы жизни был совершенно невыносим. Благословен тот день, когда он вдрызг напился и, свалившись с парадной лестницы, отдал концы.
В это же утро Джордж направлялся в Чилболтон, сожалея о том, что стоит такая чудесная погода. Если в плохую погоду стоять на пороге какого-нибудь заведения и наблюдать за потоками дождя или прислушиваться к вою ветра, то кто-нибудь обязательно подойдет и пригласит на чашку чая, с которой и начинаются сплетни. Его всегда поражало то, как люди любят поговорить. Все это от одиночества. Хоть с кем-нибудь поболтать полчасика. И тут появляетесь вы с толстым блокнотом. Готовите материал для солидной лондонской фирмы по опросу общественного мнения и рекламным консультациям. Добрая половина собеседников даже не понимают, о чем идет речь. Какую вы предпочитаете ежедневную газету? А что касается журналов? Так, хорошо. Вы только вторая из всех, с кем я говорил в это утро, мадам, кто читает эти издания. У вас хороший вкус. Расскажите о своих детях, о других членах семьи. Для начала скажите, большая у вас семья? Неизменно последует ответ. Вопрос «Кем работает ваш муж?» часто открывает шлюзы потокам откровений. Вы узнаете, чем он занимается или не занимается, но должен бы заниматься, о его недугах и семейных проблемах в целом.
— И наконец, Альберт, — сказал Джордж вслух, потрепав собаку за ухо, — среди этих болтушек попадется какая-нибудь старая карга, поработавшая в Рид-Корте. Этакая копилка сплетен. Или древняя чахоточная особа с пристрастием к пиву, которую распирает от желания поделиться с тобой отборной грязью и скандальными слухами о каждом из жителей деревни. Но ты не думай, Альберт, что мне это доставляет удовольствие, я просто умею это делать, и не более того. Иногда попадаются поистине отвратительные субъекты. Вот они на самом деле получают наслаждение, поливая кого-нибудь грязью. Кроме того, Альберт, с некоторыми женщинами нужно быть всегда начеку. Особенно такому привлекательному мужчине, как я. Никаких таких штучек. Вспомни ту вдовушку в школе. Как бишь ее звали? И надо же было попасться именно мне, четвертому в живой очереди. Хей-хо, дождь да ветер! Как бы они мне сейчас помогли!..
Он начал насвистывать. Для него не существовало проблем, с которыми невозможно было бы справиться.
Вечером того же дня двое мужчин, которых похищал Торговец, пришли для встречи с Бушем в приемную департамента. Являясь членами парламента, они тем не менее ничего не знали о действительном предназначении пригласившего их ведомства. Для них оно представляло собой секретное подразделение Министерства внутренних дел, тесно связанное с полицией. Вопросы о его деятельности, кроме редких случаев, задавать было не принято. Все, о чем они говорили в комнате, открыто записывалось на пленку.
Ричард Пейкфилд состоял в правом крыле лейбористской партии. Типичный выпускник Итона, он приближался к сорокалетнему рубежу. Высокий и большеглазый, он был легко возбудимым непоседой, в голове которого всегда роились многочисленные неосуществимые замыслы, и, если не принимать во внимание его вечную трубку во рту, производил впечатление школьника-акселерата. В ночь, когда его похитили, он возвращался пешком в отель с партийного собрания в Саутгемптоне, где выступал с речью. На площади перед самым отелем его вдруг окликнули из припаркованной поблизости машины. Он подошел и через открытое окно увидел сидящую за рулем женщину. Вспомнить он мог только то, что на ней было темное пальто с большим воротником, в котором она прятала лицо. Поскольку она была без головного убора, он рассмотрел ее волосы — короткие и светлые, возможно светло-каштановые. Когда он наклонился, чтобы спросить, в чем дело, к нему кто-то подкрался сзади, по его предположению — мужчина. Пейкфилд почувствовал острую боль в левом плече и потерял сознание, не успев даже выпрямиться. Машина, угнанный ранее «Роувер-2000», была найдена на следующее утро на обочине трассы Саутгемптон — Уинчестер, в трех милях к северу от Саутгемптона. Владельцем оказался проживавший в том же отеле торговый агент, который во время похищения спал как убитый и заявил в полицию только на следующий день. Очнулся Пейкфилд в помещении, где ему суждено было провести все время своего заключения.
Со второй жертвой, достопочтенным Джеймсом Арчером, произошло примерно то же самое. Арчер был одним из лидеров лейбористской партии. Откровенный и проницательный тред-юнионист, твердо стоящий обеими ногами на земле, он начинал свою карьеру на шахте в Йоркшире. Совсем недавно, он был членом кабинета министров, проявив на этом посту исполнительность и рассудительность. Его похитили во время уик-энда, который он проводил у друзей неподалеку от Хай-Уикома. Он частенько заезжал туда и имел привычку прогуливаться минут пять перед сном по аллее около дома. В тот раз Арчер увидел машину, стоящую на обочине в тени дерева. Когда он проходил мимо, окно открылось и сидящая за рулем женщина попросила его подойти. Проявив большую осторожность, чем Пейкфилд, он подходить не стал, а спросил, что ей нужно, с того места, где остановился. Прежде чем она успела ответить, он почувствовал какое-то движение за спиной и хотел обернуться, но его крепко обхватили сзади и, успев лишь заметить лицо в маске, он почувствовал укол в плечо и потерял сознание. Он не сомневался в том, что нападавший был мужчиной. Ни одна женщина не могла бы удержать его одной рукой, так как и сам он, не слишком крупный на вид, обладал недюжинной силой. Что касается женщины в машине, он готов был поклясться, что она не блондинка, ее волосы были либо темно-каштановые, либо черные. Машину «Вольво» на следующий день нашли на проселочной дороге, ведущей через лес в сторону Мейденхеда. Ее угнали со стоянки штатного транспорта больницы «Хай-Уиком Хоспитал». Владелец машины, молодой врач, дежурил ночью в больнице и заявил об угоне только на утро. Поиск отпечатков пальцев в обеих машинах не дал никаких результатов. Очевидно, похитители работали в перчатках и были абсолютно уверены, что угнанных ими машин не хватятся до утра. Ясно и то, что в каждом случае они подъезжали в своей машине, которую прятали где-нибудь поблизости, и перетаскивали в нее свою жертву.
Оба похищенных содержались в одном и том же месте — описание его полностью совпадало. Они жили в помещении, состоящем из двух комнат без окон. Передняя комната представляла собой гостиную, в которой стояли деревянный стол и два стула; один — простой деревянный с прямой спинкой, другой — некое подобие кресла, обитого кожей или кожзаменителем. Во второй, меньшей по размерам комнате, стояла походная кровать с постельными принадлежностями. Там же, за шторой, располагались крохотная кабинка туалета и умывальник с холодной и горячей водой. Над умывальником висело небольшое зеркало, рядом с ним была розетка для электробритвы. Тут же лежала и бритва «Филипс». Обе комнаты освещались плоскими потолочными лампами, которые включались снаружи. Под потолком в обеих комнатах находились вентиляционные решетки. Была предусмотрена возможность обогрева помещения двумя электронагревателями «Димплекс». В первой комнате в стену был вмонтирован динамик с регулятором громкости, по которому большую часть дня и ранним вечером передавалась классическая и популярная музыка. Чуть выше него находился другой динамик, без регуляторов. По нему заключенные получали инструкции. Перед тем как им приносили еду, они должны были удалиться в спальню и закрыть за собой дверь. Никакого замка на двери между комнатами они не обнаружили, но в этих случаях она не открывалась. Пейкфилд внимательно осмотрел дверь, когда она была открыта, и нашел на косяке около дверной ручки три потайных штыря, видимо управляемых извне, которые подходили к цилиндрическим отверстиям в торце двери.
