Александр Смирнов - Чернокнижник
— Если кажется, креститься надо, — оборвал его тот. — Если есть доказательства — выкладывай, а если нет, то помалкивай себе в тряпочку. Если каждый будет говорить, что ему кажется, можно представить, что у нас начнётся.
Звонок прервал разговор. После уроков эта тема больше не поднималась, а на следующий день староста не пришёл в школу. Произошёл несчастный случай — мальчик упал с лестнице и повредил позвоночник. Старостой класса выбрали Везунчика.
Надо признаться, что мир, окружающий нас, основан не на принципах справедливости. Действительно, одному — всё, другому — ничего. Такую картину можно наблюдать повсюду. Вот и в нашем случае: можешь себе хоть лоб от усердия разбить, всё равно сливки достанутся Везунчику. Тут уж ничего не поделаешь, на то он и Везунчик.
В Союзе в те времена был в моде мотоцикл "Ява". Старые машины: Урал, Восток, Юпитер, тоже конечно были хорошие, но ни в какое сравнение с Явой не шли. Красного цвета с никелированным топливным баком, весь гладкий и мягкий! Одно слово — импорт. Где его покупали, никто не знал, в магазинах таких мотоциклов не продавали, но когда эта машина появлялась на улице, вокруг неё сразу же собиралась огромная толпа, и кто-то очень сведущий рассказывал об удивительных возможностях нового мотоцикла.
Одним из немногих счастливых обладателей этой чудо-машины был отец Чернокнижника. Папа привёз его из загранкомандировки и держал в гараже. Пользовался отец им очень редко: во-первых потому, что всей семьёй на нём не поедешь, а во-вторых, потому что отец вскоре купил "Москвич", который был покрыт славой не меньшей, чем "Ява".
Вскоре отцовские загранкомандировки закончились, и автомобиль с мотоциклом стояли в гараже, напоминая семье о том, что не только нужда была покровительницей семейной жизни, были и светлые дни, когда семья, не считая денег, отдыхала, что называется на полную катушку.
Когда всё валилось из рук, когда у отца от отчаяния и безысходности играли желваки, мать брала супруга за руку и отвадила в гараж. Там открывалась бутылочка и супруги, забыв о неприятностях, смотрели на Яву с Москвичом и вспоминали самые счастливые дни своей жизни.
— А помнишь Миша, как мы на мотоцикле в Таллинн ездили?
— Мы тогда разбили палатку у телевышки, — уточнял отец.
— Все ходили и смотрели на наш мотоцикл.
— Они не могли понять, почему на иностранном мотоцикле наши номера.
Далее шли воспоминания о Москвиче, о путешествиях и приключениях без которых никогда не обходилось. Настроение улучшалось, и невзгоды не казались уже такими страшными.
Иногда отец выгонял свой Москвич из гаража и катал всю семью за городом. Тут была и рыбалка, и вылазки за грибами и просто езда с ветерком. Это обычно происходило после получки или премии.
После прогулок Москвич с Явой тщательно мылись и терпеливо ждали новой поездки.
— Папа, а для чего ты мотоцикл моешь, — спрашивал Петя, — мы же на нём не катались?
— Техника должна всегда содержаться в чистоте, — отвечал отец.
Мать обнимала сына за плечо и шептала ему в ухо:
— Пускай моет. Это ему доставляет удовольствие. Мне кажется, что он свои машины больше жены любит.
— Не больше, конечно, — ответит отец, услышав слова жены, — но техника, как и женщина, любит ласку и чистоту.
В последний школьный год эта семейная традиция была нарушена. Всё время и все средства были направлены для достижения одной и единственной задачи — поступления сына в ВУЗ.
После занятий Петя наспех запихнув что-нибудь в рот, бежал к репетитору, потом бегом домой, домашние задания, поздний ужин и отбой. Такой бешенный темп казалось невозможно было выдержать, но человек, как известно привыкает ко всему. Сын привык, что видит родителей только утром, а родители смирились, что погладить по головке своего сыночка можно только спящего.
Однажды во время короткого утреннего общения, за завтраком, отец сказал:
— С сегодняшнего дня у тебя прибавляются занятия по русскому и литературе.
— Господи, куда же больше! — взмолился Петя.
— Ничего не поделаешь, такова жизнь.
— И куда мне надо будет бегать к этому репетитору?
— Это не репетитор.
— А кто же он?
— На репетитора уже денег не хватает. Это ученик с вашей школы, отличник, на всех олимпиадах занимает первые места, — объяснил отец.
— Кстати, твой однофамилец и тёзка, — добавила мать.
— Везунчик что-ли?
— Какой везунчик? — не понял отец.
— Кликуха у него такая.
— Помнишь, мы уже говорили о нём? — напомнила мать.
— Но мы с ним близко даже не знакомы, просто я знаю, что он есть — вот и всё.
— Значит, пришло время познакомиться поближе, — подытожил отец.
На этом разговор закончился. Родители посмотрели на часы, ойкнули, выскочили из-за стола и, дожевывая на ходу бутерброд, убежали на работу. Петя вымыл за ними посуду, собрал портфель и ушёл в школу.
На перемене Везунчик сам подошёл к Пете.
— Привет, тёзка! Это с тобой мне надо заниматься?
Петя, не зная что ответить, пожал плечами.
— Не тушуйся, насмерть не замучаю. Сегодня после уроков жди меня у входа в школу.
— Пойдём заниматься? — робко спросил Петя.
— Пойдём, пойдём, заодно и позанимаемся.
После уроков два Пети пошли заниматься. Правда их путь странным образом пролегал мимо домов школьников и закончился у старых гаражей. Везунчик подошёл к гаражу отца Чернокнижника и достал из кармана ключ.
— Пришли, — сказал он.
— Что здесь? — удивился Петя.
— А что тебя не устраивает?
— Я думал, что мы будем заниматься!
— Подержи, — вместо ответа услышал он голос Везунчика.
Петя взял портфель тёзки и стал наблюдать, как тот пытается открыть металлическую дверь гаража. Дверь видимо перекосило, и она не поддавалась. Петя стоял и с удивлением наблюдал, как его новый знакомый по-хозяйски открывает отцовский гараж.
— Это и будет наше первое занятие, — говорил Везунчик, упираясь в дверь. — Сейчас покатаемся на мотоцикле, а затем ты опишешь мне свои ощущения. Годится?
Дверь поддалась и со страшным скрипом открылась. Везунчик зажёг свет, и Петя увидел в углу гаража отцовскую Яву. Она, вся забрызганная грязью, смотрела на Петю своим единственным глазом и как бы говорила: "Забери меня отсюда! Мне здесь плохо!"
— Но ведь это же…
— Да, недавно это был мотоцикл твоего отца, — гордо сказал Везунчик, прервав Петю, а теперь это моя машина.
— Отец таким образом расплатился с тобой за занятия?
— Всё в этом мире стоит денег, — сказал Везунчик.
— А ключи?
— Мне негде его держать и твой отец разрешил мне некоторое время пользоваться гаражом.
— А почему он такой грязный?
— Потому что танки грязи не боятся.
Везунчик подошёл к мотоциклу, выставил нейтральную передачу, повернул ручку газа и завёл мотор. Мотоцикл взревел. Пете показалось, что он слышит не рокот мотора, а стон, попавшего в капкан зверя, машина затряслась, будто человек испускающий дух в предсмертных судорогах. Петя подбежал к мотоциклу, схватил его за руль и прижался к нему.
— Нет, нет, — услышал он рядом голос тёзки, — за рулём буду я, а ты садись сзади.
Петя с потухшим взглядом, в какой-то прострации послушно сел сзади. Машина взревела, рванулась с места и выехала из гаража.
Накатавшись, Везунчик довёз своего пассажира до дома.
— Опиши все свои ощущения и завтра принеси мне, — сказал мотоциклист, потом он вывернул ручку газа и скрылся из вида.
Однако мотоциклисту явно не хотелось расставаться со своей новой игрушкой. Адреналин ещё не в полной мере вспенил кровь, сердце ещё не замирало на крутых виражах, дыхание ещё не останавливалось, когда машина, оторвавшись от земли, как птица, несколько мгновений находилась в состояние свободного полёта. Везунчик помчался за город, где шоссе представляло собой прямую, как стрела линию, где холмы должны были подбросить машину и подарить её новому хозяину незабываемые мгновения блаженства.
Добравшись до места назначения, мотоциклист остановился. Как спортсмен перед решающим прыжком он отдыхал и собирался с силами. Но вот настала решающая минута. Везунчик поправил новенький шлем, который был только что приобретён, затянул на запястьях кожаные перчатки и плавно отпустил ручку сцепления. Машина мягко покатилась по асфальту. Амортизаторы нежно покачивали седока, как бы стараясь его усыпить. Вот наездник слегка повернул на себя ручку газа и тембр двигателя изменился. Теперь никакой нежностью даже и не пахло. Мотоцикл подъехал к основанию холма, и газу пришлось прибавить ещё. Теперь мотор не пел и даже не стонал. Он ревел, как истребитель, приближающийся к порогу звуковой скорости. Подъём на холм закончился и мотоцикл, перевалив через хребет возвышенности, помчался вниз, увеличивая скорость. К подножью следующего холма машина не приехала, а прилетела. Вот она легко преодолела подъём и оторвалась от земли. Блаженство растеклось по всему телу мотоциклиста. Однако этого ему было мало. Это ведь мотоцикл летел, а не его хозяин. А хозяину хотелось, чтобы летел он. Человек должен был слегка оторваться от сидения и вот тогда он хоть и на мгновение, но превратится в птицу. Для этого надо было ещё немного добавить газа.
