Светлана Алешина - Интервью сквозь замочную скважину
Первые две двери, в которые я постучала, были заперты. Из-за третьей откликнулся молодой женский голос:
– Открыто, заходи!
Точно такая же крохотная квартирка, из коридорчика так же видны край разложенного дивана и трельяж, так же заваленный всякой косметической всячиной. Можно было подумать, что я вернулась к Николаю. Одно существенное различие, впрочем, было – у меня не возникло даже мысли снять туфли: площадь перед цирком была гораздо чище, чем полы в этой комнате.
– Иди сюда, я на кухне.
Я послушно сделала два шага вперед. Около раковины наливала воду в электрический тефалевский чайник девушка невысокого роста, изящная, с копной золотистых кудряшек и в коротком зеленом кимоно, расшитом золотыми дракончиками. Каюсь, в первую очередь я обратила внимание именно на это кимоно. Очень оно было эффектным, я бы даже сказала, подчеркивающим. Выгодно подчеркивающим. У меня, между прочим, фигурка не хуже, мне тоже такое пойдет. На секунду я представила себе, как Володька возвращается вечером из университета, а я встречаю его в такой вот зелененькой прелести… на ужине можно будет сэкономить, это точно!
– А, это ты, – сказала девушка.
Она закрыла кран, поставила чайник на подставку, щелкнула кнопкой, вытерла руки несвежим кухонным полотенцем, протянула мне правую:
– Наташа.
Ладонь ее была все еще немного влажная, но пожатие – крепким и энергичным.
– А я тебя знаю, ты Ирина Лебедева. Я твое «Счастье» смотрю, когда попадаю, по-моему, очень неплохо. – Она выдвинула из-под стола табурет, толкнула его ко мне, сама села на другой. – У Комиссарова, конечно, поинтереснее будет, но у него и возможности другие, я же понимаю. Ты завтракала?
– Д-да.
Я, честно говоря, и сама излишней робости с незнакомыми людьми не испытываю, но такую раскованность наблюдала впервые.
Яркие голубые глаза вопросительно уставились на меня:
– Надеюсь, я тебя не шокировала? Некоторых мое поведение раздражает, я знаю, но это их проблемы. Жизнь и так достаточно сложная штука, а усложнять ее соблюдением разных нелепых условностей, по-моему, совсем глупо. Если мы друг другу понравимся, то все равно перейдем на «ты», так чего время терять?
– А если нет? – улыбнулась я. Она мне уже нравилась.
– Тогда тем более! – Наташа слегка склонила голову набок и сощурилась. – Чего это ради я перед человеком, который мне не нравится, расшаркиваться буду? Обойдется.
Чайник закипел. Она встала и, не спрашивая меня, достала из шкафчика два высоких стакана, два пакетика чая и цилиндрическую пластиковую коробочку с большой надписью «Сусли».
– Заменитель сахара. – Наташа вытряхнула на ладонь несколько таблеток. – Ноль калорий. Тебе сколько положить?
– Как себе, – пожала я плечами. Чай я не слишком люблю и вкуса его, в общем-то, не понимаю. Пью за компанию.
Хозяйка кивнула, поколдовала над стаканами, придвинула один мне, снова села. С явным удовольствием сделала пару глотков, выжидательно посмотрела на меня.
Я, как можно незаметнее, осмотрела стакан. Вопреки моим ожиданиям, он оказался идеально чистым, а чай приятного янтарного цвета с густым травяным запахом, правда, слишком сильным на мой вкус. И вообще мне не нравится, когда много мяты. Наташе я, естественно, говорить об этом не стала, отхлебнула, прислушалась с видом знатока к своим ощущениям, кивнула:
– Своеобразный вкус. А что за чай?
– Израильский, – с деланой небрежностью ответила она. – Мы там были весной, я и накупила. Очень тонизирует, и вообще, если им верить, он какой-то жутко полезный для организма.
«А-а, ну если жутко полезный, тогда понятно, почему мне его вкус не нравится. Сколько себя помню, в жизни ни от чего полезного удовольствия не получала, только от вредного».
– Гастроли? – поддержала я светскую беседу.
– Зачем? Гастроли – это работа. А я отдыхать ездила. Отдыхать там хорошо. Ладно, не мучайся, я же тебе сказала, что сама условностей не люблю. Ты ведь ко мне наверняка по делу пришла? Про Камиллу поспрашивать? Или, – она усмехнулась, – может, с предложением теперь про меня передачу сделать?
– А ты согласишься?
– Не-ет, – Наташа с той же усмешкой покачала головой. – У тебя хорошая передача, но, ты извини, никто из цирковых к тебе теперь не пойдет. Мы – народ суеверный.
– Тогда расскажи про Камиллу, – согласилась я.
– А что про нее? Про покойников ведь или только хорошее, или… Конечно, погибла она так, что врагу самому злейшему не пожелаешь. – Она опять сощурилась. – Но я тебе честно скажу, меня только одно удивляет, как это ее никто раньше не пришиб. Это только такой блаженный мужик, как Колька, и мог все ее выкрутасы терпеть да еще делать вид, что не верит никаким разговорам.
– А в чем ее, как ты говоришь, выкрутасы заключались?
– Ну-у, Ирина, не заставляй меня думать, что ты глупее, чем есть на самом деле. Ты же ее видела… мартовская кошка в самой поре.
Я вспомнила взгляд Павлика, направленный на Камиллу, и невольно кивнула.
– Вот видишь! У нас, в общем-то, нравы не самые пуританские, всякое бывает. – Наташа, видимо что-то вспомнив, захихикала и тут же, скромно опустив глазки, занялась своим чаем. Пришлось и мне за компанию сделать пару глотков.
– Но она, надо понимать, выделялась на общем фоне?
– О да! Ты сплетню, что она с половиной мужиков в цирке спала, слыхала?
– Первым делом, еще вчера.
– Так вот, заявляю авторитетно, гнусная клевета, унижающая ее выдающиеся способности! Она спала со всеми! И отдельно, и группами. Тех, кто сумел от нее отбиться, можно пересчитать по пальцам, и в основном они не принадлежат к традиционной сексуальной ориентации.
– То есть? Ты хочешь сказать, что у Николая были основания убить Камиллу? Думаешь, это он подложил взрывчатку?
– Коля? Да нет, конечно. Основания-то у него были, как не быть, но чтобы он на Милочку свою обожаемую руку поднял… нет, этого я представить не могу.
– Но у него и возможности были прямо-таки идеальные, – продолжала настаивать я. – Техническая сторона номера ведь вся на нем была? А там вроде бы динамит был подложен. Ему проще всех было это сделать.
– Та-ак, – доброжелательности в голубых глазах заметно поубавилось. – Ты, значит, уже все решила и теперь собираешься искать исключительно доказательства вины Коли?
– Нет, конечно! Я просто говорю о том, что у него – и мотив, и возможности… а так, он мне даже понравился.
– Мотив, я тебе уже сказала, у нас был у каждого второго. А может, и у каждого первого…
– Что, и у тебя? – довольно ехидно перебила я.
– И у меня, – спокойно согласилась Наташа. – Она у меня мужа увела.
– Ой, – глупо вырвалось у меня. – Насовсем?
– Насовсем он ей на фиг не нужен был, – любезно пояснила Наташа. – Точнее говоря, он ей вообще на фиг не нужен был. Это она из вредности, чтобы мне напакостить, его охмурять начала. А мой суслик, естественно, не устоял – против Камиллы ни один мужик устоять не мог.
– А потом? Я понимаю, не мое, конечно, дело…
– Да ладно, эта история у нас всем известна. – Она небрежно отмахнулась от моих неловких извинений. – Потом уже я не позволила ему вернуться. Может, и зря… номер у нас был хороший, парное жонглирование. Камилла… она же как корь или ветрянка, ею переболеть надо было.
Наташа допила свой чай, с интересом уставилась на дно стакана. Потом откинулась назад и, легко сохраняя равновесие под абсолютно немыслимым углом, поставила его в мойку. Снова села прямо и, усмехнувшись, добавила:
– Или как кирпич на голову. Тут уж кому как повезет. А я сейчас с девочками, с Петрачинскими, в «Играх с дьяболо» выступаю. Так что у меня к ней счет аж из двух пунктов был, за мужика и за номер.
– Но это, наверное, все давно… произошло? – Интересно, я-то с какой стати чувствовала себя виноватой?
– Три года назад, – Наташа пожала плечами. – Но я баба жутко злопамятная и мстительная, это всем известно.
– Понятно! – Что она, издевается надо мной, что ли? Тоже мне, мадам Вонг нашлась, в кимоно с дракончиками! Роковая женщина!
А может, это она просто пытается переключить мое внимание с Николая на… на кого угодно, пусть даже на себя? Ин-те-рес-но! Если Николай не в моем вкусе, это еще не значит, что он не может понравиться другой женщине. Наташе, например. И она теперь, понимая, что муж Камиллы не может не являться подозреваемым номер один, старается выгородить его таким нелепым способом. Ну-ну, допустим, я ей поверила, даже подыграть могу. И что будет дальше?
– Понятно, – повторила я. – Ты хочешь мне сказать, что, кроме Николая и тебя, мотив был у любого мужчины, с которым Камилла имела дело, и соответственно у каждой женщины этого любого мужчины, так?
– Ах, до чего же ты интеллигентно говоришь, Ирина! – восхитилась Наташа. – Это же надо, «мужчины, с которыми Камилла имела дело»! Я бы немного по-другому выразилась. Но если говорить о сути, то да, я хотела сказать именно это.
