Эдгар Уоллес - Секрет Гамона
Юлиус Уэллинг явился в регистратуру Скотленд-Ярда, и дежурный чиновник поспешил узнать о причине этого посещения. Седоволосый капитан очень редко лично заходил в регистратуру, и его появление свидетельствовало о том, что он серьезно заинтересован каким-то делом.
— Сержант, вам это должно быть известно лучше, чем мне: когда Черный начал свою преступную деятельность? Первый взлом, совершенный им, если не ошибаюсь, произошел около десяти лет тому назад?
Сержант, к которому обратился капитан, выдвинул один из ящиков и, проворно просмотрев картотеку, отыскал нужные капитану сведения.
— Совершенно верно, в этом месяце исполняется ровно десять лет со дня первого взлома.
— Прекрасно. А теперь дайте мне список всех убийств, происшедших за год до этого взлома.
И снова сержант углубился в просмотр картотеки.
— Хотите, чтобы я вам составил список, или сами просмотрите карточки и выберете то, что вас интересует?
— Я сам просмотрю карточки.
Сержант подал ему пачку, состоящую из пятидесяти карточек, и Уэллинг принялся просматривать их.
— Адамс Джон — повешен. Бонфильд Чарльз — сошел с ума. Бречфильд — повешен… — ведь это все раскрытые убийства, сержант.
— Совершенно верно, капитан. Нераскрытые преступления находятся в конце пачки.
Уэллинг продолжал перелистывать карточки, пока не наткнулся на карточку следующего содержания:
— Убийца неизвестен, имя жертвы неизвестно, предполагается, что произошло убийство… Вот она… — воскликнул Уэллинг, и глаза его заблестели.
«Неизвестный мужчина, по-видимому, матрос, найден в Хинд-хеде без сознания с тяжелыми ранениями на черепе. Его личность установить не удалось. Убитый был обнаружен проезжавшим велосипедистом, имя которого не может быть названо (Д.С. США — 6. Смотри инструкцию о порядке несения дипломатической службы, § 970). О происшедшем были уведомлены все полицейские отделения. Фотография покойного была опубликована в печати, и все же его личность установить не удалось».
Так зафиксировала неразгаданное преступление карточка Скотленд-Ярда.
— Что означают эти литеры? — осведомился Уэллинг.
— Дипломатическая Служба Соединенных Штатов Америки, шестое отделение, — ответил сержант. — Имеется особая инструкция об условиях несения дипломатической службы в иностранных государствах.
— И что гласит эта инструкция?
— В тех случаях, когда дипломатические агенты действуют в согласии с самим правительством, полиция не вправе упоминать их имена, разве только они навлекут на себя подозрение в шпионаже.
Капитан Уэллинг задумчиво потер кончик носа.
— Из этого следует, что велосипедист являлся представителем дипломатического корпуса одного из иностранных государств, и полицейский, составлявший протокол, не счел возможным упоминать его имени?
— Совершенно верно, капитан.
— В таком случае мне придется лично переговорить с этим полицейским, — заметил Уэллинг.
После обеда Уэллинг направился в Хиндхед продолжать свои розыски.
— Полицейский инспектор, который вел это дело, вот уже несколько лет как вышел в отставку, капитан, — сообщили ему в полицейском участке.
— Как его звали?
— Мистер Сеннет. Он живет теперь в Безинстоке. Я припоминаю этот случай. Это произошло в день моего дежурства. Матроса доставили в госпиталь, где он вскоре и умер.
В госпитале Уэллингу удалось установить все интересовавшие его подробности о смерти матроса. Он получил подробное описание его одежды и облика. В его карманах никаких денег не было обнаружено; также отсутствовали письма и документы, по которым можно было бы установить личность.
Уэллинг тщательно ознакомился со всеми данными и выразил пожелание, чтобы его доставили туда, где было обнаружено тело матроса.
Полицейский инспектор проводил его в очень глухое место. Дорога проходила через глубокую лощину, именовавшуюся Чертовой Дырой.
— Здесь все это и произошло, — сказал полицейский инспектор и указал на кустарник, прилегавший к дороге.
Уэллинг долго осматривал место, на котором разыгралась загадочная драма.
— Вы лично тогда ознакомились с местом преступления? — спросил он полицейского.
— Да, — ответил полицейский.
— Вы не обнаружили никаких следов борьбы? Или какое-нибудь оружие?
— Нет, ничего подобного я не нашел. У меня сложилось мнение, что матроса доставили сюда уже без сознания, а смертельные удары были нанесены в другом месте.
— Это очень возможно, — сказал Уэллинг, и глаза его заблестели. — Кому принадлежит этот домик?
Инспектор сообщил, что видневшийся в отдалении домик принадлежит местному врачу.
— Он давно живет здесь?
— Пятнадцать или двадцать лет. Он сам выстроил этот дом.
И снова сыщик оглядел окрестность.
— А кому принадлежит тот дом? Он, кажется, пустует?
— Этот домик принадлежал одному адвокату, умершему несколько лет тому назад. С 1920 года там никто не живет.
— А сколько лет владел домом адвокат?
— Два года.
— А кто жил там до него?
— До него? — инспектор нахмурился, тщетно пытаясь вспомнить фамилию прежнего обитателя дома. — Вспомнил: он принадлежал некоему Гамону.
— Как? Ральфу Гамону?
— Совершенно верно. Этот Гамон впоследствии разбогател и составил миллионное состояние. Но в те времена, когда он еще не был богат, он обыкновенно проводил лето здесь.
— Так, так, — вежливо заметил Уэллинг. — Я не прочь был бы ознакомиться с расположением этого дома.
Тропинка, которая вела к дому, заросла, но когда-то за нею следили, потому что кое-где попадались ступеньки, облегчавшие подъем. Дом производил впечатление нежилого: окна были заколочены и повсюду виднелись пыль и паутина.
— Как долго прожил здесь адвокат?
— Он никогда не жил здесь. Он купил этот домик, но не успел в него переселиться. Гамон продал дом вместе с обстановкой… Мне это доподлинно известно, потому что мистер Стилл, так звали адвоката, хотел его купить вместе с обстановкой.
Уэллинг попытался отворить одну из ставень, это удалось после некоторых усилий.
Окна были загрязнены до такой степени, что невозможно было что-нибудь разглядеть сквозь них.
— Я должен проникнуть в дом, — решительно заявил Уэллинг и тростью выбил оконное стекло.
Просунув руку, он повернул задвижку и отворил окно. Комната представляла собой самую обыкновенную спальню. Несмотря на то, что все было покрыто густым слоем пыли, можно было разглядеть, что комната обставлена весьма тщательно. Уэллинг принялся за осмотр остальных комнат, но и в них не было ничего примечательного.
Менее всего Уэллинг интересовался убранством комнат. Он занялся осмотром стен, окрашенных в серовато-розовый цвет. В задней части дома обнаружил просторную кухню. Окна ее были заделаны решетками.
— Не хотите ли осмотреть ящики письменного стола? — предложил инспектор.
— Там мы не найдем того, что я ищу, — ответил Уэллинг.
Он распахнул окно и добавил:
— Вот где я найду то, что ищу. Вы видите это пятно?
— Нет, я ничего не вижу, — ответил пораженный полицейский.
— Разве вы не замечаете, что часть стены заново окрашена?
Кухня была выбелена, и на стене выделялось пятно более поздней окраски.
— А здесь еще одно пятно! — воскликнул Уэллинг.
Он вынул перочинный ножик и осторожно принялся соскабливать краску.
— Убийство начинает проясняться, — сказал он негромко.
— Убийство? — переспросил удивленный провинциальный полицейский.
Вместо ответа Уэллинг указал на пятно, обнаруженное им под свежим слоем белил.
— Это кровь, — сказал коротко.
Смахнув носовым платком пыль со стола, он принялся исследовать его поверхность.
— Вот видите, в этом месте стол был обструган. Потрогайте…
Инспектор провел пальцем по поверхности стола и сказал:
— Пожалуй, вы правы… Неужели вы думаете, что…
— Я полагаю, что здесь был убит неизвестный матрос, — заявил капитан.
— Но мистер Гамон должен был бы знать об этом.
— Наверное, в эту пору он не жил здесь, — уклончиво ответил Уэллинг, и полицейский удовлетворился его ответом.
— Разумеется, в те времена вы не подумали о том, чтобы обыскать этот уединенный домик и установить, каким образом несчастный матрос нашел здесь свою смерть, — продолжал не без иронии Уэллинг. — Теперь мне все ясно. Велите заколотить разбитое окно. Если кто-нибудь вздумает снять этот дом, то предварительно направьте его ко мне.
Уэллинг возвратился на место, где было обнаружено тело убитого матроса, и сделал у себя в записной книжке несколько пометок.
— Я был бы очень вам благодарен, если бы вы предоставили мне вашу машину и дали возможность проехать в Безингсток, — сказал он, покончив с записями.
Отставного полицейского он разыскал без особого труда. Значительно труднее было заставить его нарушить молчание. Не помогло и то обстоятельство, что Уэллинг был одним из высших чинов Скотленд-Ярда. Возможно, что именно это и послужило особым затруднением, потому что провинциальная полиция недолюбливает лондонских сыщиков и очень неохотно идет им навстречу.
