Максим Лигай - Откровение Сьюзан Кэрролайн
Лицо было бледное. Под глазами мешки. В глазах боль и тоска.
«Держись. Скоро это все закончится. Держись».
Я пошла в свою комнату. Села на кровать. В голове было столько мыслей, что я не знала за какую взяться.
«…но в нем нет последнего, заключающего предложения…» – всплыло у меня в памяти.
Я резко вскочила. Подошла к компьютеру. Он так и стоял включенным. На экране был мой роман.
«Твой? – услышала я свой голос внутри. – Скорее, его».
Я села на стул и стала лихорадочно крутить вниз страницы, к концу романа. Там было написано следующее:
…Мишель тихо пролезла в его квартиру в 4 часа утра. Сняла медленно обувь. Его квартира дышала тишиной; казалось, в ней нет жизни. Лишь часы тихо отстукивали свой ритм: «тик-так-тик-так». Сняв обувь, она босиком пробралась в его комнату. За то время, что она следила за ним, она хорошо изучила план его дома. Подойдя к двери его спальни, она тихо достала пистолет. Заряжать его не надо было, так как она зарядила его, когда сидела в своем бьюике. Затем медленно начала открывать дверь, затаив дыхание. Дверь чуть-чуть заскрипела. Мишель чертыхнулась про себя и замерла. Потом перевела дыхание и раскрыла ее настежь, входя внутрь.
Джо мирно спал. Временами храпел.
И вот, глядя на него, глядя, как он спит, Мишель почувствовала злость и страх одновременно. Она хотела его убить и в то же время боялась. Она ведь раньше никого не убивала. Лишь своих героев в романе, а роман – это роман. Не реальность.
«Не сомневайся, – сказала она себе. – Твоя рука не дрогнет. Этот мерзавец хладнокровно убил твою дочь. Он не заслуживает твоей пощады».
Она подняла руку, в которой держала пистолет. Направила на него.
«Спустить курок или нет?» – спрашивала она себя.
На этом роман заканчивался. Видимо, я должна была решить – убьет она убийцу своей дочери или нет.
Сумасшедший идиот, подумала я. В романе – не знаю, но в жизни я бы тебя убила.
Мне приснилась она – моя дочь, Джули. Во сне мы были вместе. Я сидела на скамейке и смотрела, как она бегает вокруг меня. Ветер развевал её волосы. Белое платье в красный горошек ласкало глаз.
– Мамочка, смотри! – она подбежала ко мне, что-то протягивая.
Я глянула и увидела в ее руке одуванчик.
– Правда, красиво? – спросила она меня.
– Да, – ответила я. – А сейчас будет еще красивее! – Я взяла из ее рук цветочек, подняла вверх и начала дуть. Пылинки полетели в небо, танцуя в воздухе, словно профессиональные балерины.
– Bay! – Восхищенно сказала, Джули. – Как красиво!
Я опустила взгляд на нее и тут боковым зрением заметила машину. В моем сердце появилась тревога – так бывает во сне довольно часто. Я глянула на машину и увидела какую-то фигуру за рулем; буквально почувствовала жадный взгляд, исходивший от человека внутри. Начала потеть. В моей голове все крутилось и крутилось: «…вашу дочь сначала продали. Ее накачивали наркотой, и снимали в порно-сценах…», словно кто-то нажал на кнопку «повтор». И, самое ужасное, эти слова говорила я сама себе. И тут…
…Я проснулась. Вся в поту. Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди. В голове все крутилось: «…вашу дочь сначала продали. Ее накачивали наркотой, и снимали в порно-сценах…».
Словно ошпаренная кипятком, я вскочила с кровати. Села за рабочий стол, нажала кнопку «power» на своем ноуте, подождала, пока он включится, затем залезла в интернет, в свой почтовый ящик. В папке «входящие» было написано: «у вас одно новое сообщение от Джо».
«Нет! Не делай этого!» – говорила я себе, но было уже поздно.
Руки, казалось, сами все сделали. Я открыла папку. В сообщении была прикреплена видеозапись; «умелая девочка» – гласило название. Я навела курсор и нажала на мышку.
И тут моему взору предстала моя дочь Джули. Ее глаза были затуманены. Она была обнаженной. Какой-то мужчина подошел к ней и начал вытаскивать свой член, тыкая им ей в лицо.
Я резким движением закрыла видео. Почувствовала тошноту, слабость. Упала на пол, меня вырвало, и я потеряла сознание.
Очнувшись, я не сразу поняла, что со мной произошло. Приподнялась, глянула на монитор, и только потом вспомнила последние события. Странно, но я не почувствовала боли. Во мне появилась лишь ярость и жажда мести. Быть может, я и не отдавала себе отчет о том, что уже готова пойти на убийство, но мне было плевать. Мне хотелось мести, и точка.
Я посмотрела на свою рвоту (не знаю почему), встала, села за компьютер. Удалила входящие сообщения, выключила его, потом направилась в ванную. Набрала ведро, намочила тряпку, вернулась в комнату.
Убирая свою блевотину, я холодно думала о том, что делать дальше. Это был уже предел. Точка кипения достигнута, теперь лишь действия. Мое лицо ничего не выражало. Оно было словно из камня.
«Он сказал, что позвонит. Так жди звонка, – услышала я свой внутренний голос. – А детектива и полицию пошли в одно место. Это твое дело, и ты сама с ним должна разобраться».
Он позвонил на следующий день.
Все это время я спокойно занималась своими делами. Ни разу не включила компьютер.
Я съездила в супермаркет. Купила продукты. Приготовила удивительное блюдо, которое с удовольствием съела, запивая ароматным кофе. Затем убралась в квартире, вытерла пыль. Все это я делала словно на автомате, прокручивая в голове картины мести. Ложась спать, я попыталась на миг отключить свой мозг и послать все свои мысли куда подальше, лишь бы это помогло уснуть. Удивительно, но мне удалось это сделать. Я провалилась в мир снов и спала словно дитя – сладко и крепко.
На следующий день раздался звонок. Это был он. Часы показывали 10.27.
Я открыла глаза, встала и подошла к телефону.
На моем лице была улыбка, когда я поднимала трубку.
«Наконец-то. Теперь надо как-нибудь договориться с ним о встрече и взять всю эту ситуацию в свои руки».
Его голос был спокойным. Он говорил сухо и медленно, никуда не торопясь.
– Здравствуйте, мисс Кэрролайн. Как мы чувствуем себя сегодня?
– Здравствуйте. Сегодня я чувствую себя прекрасно. – Я и вправду ощущала себя так. Странно, но было такое ощущение легкости, которое бывает, когда сдаешь какой-нибудь важный экзамен в своей жизни.
– Правда? Я ЗП. ВП.С бесконечно рад. Посмотрели фильм с участием вашей дочери?
– Да. – Я старалась говорить коротко и ясно.
– И как вам?
– Я посмотрела лишь начало. Остальное было ясно.
– Я понимаю, что вы не досмотрели до конца, но все же расскажите, каково это – смотреть на вашу дочь в такой вот ситуации? Вас это завело?
– Вы еще сумасшедшее, чем мне казалось. Вам надо в тюрьму. Вы заслуживаете лишь одного – гнить в камере.
– Bay! Восхитительно! Ваш тон меня забавляет! Сколько скрытой злости! Знаете, лучше бы вы это прокричали мне в трубку, изливая на меня всю накопившуюся злость, так как скрытая злоба влечет за собой серьезные последствия. Психологи скрытность индивида называют эмоциональной подавленностью. Благодаря этой эмоциональной подавленности человек многое может совершить, когда чаша терпения начинает переполняться.
– Видимо, вы были человеком с эмоциональной подавленностью, – съязвила я. Мне абсолютно не хотелось с ним разговаривать, но я переборола в себе желание бросить трубку. В конце концов, надо разобраться с ним. Он не просто так звонит.
– Вы попали прямо в точку. Поздравляю! Впрочем, я знал, что вы далеко не глупый человек. Позвольте мне рассказать вам историю про себя. Вы хотите ее услышать?
– Ну, раз вы начали…
– Что ж, хорошо, – по голосу было ясно, что ему не терпится приступить к рассказу. – Конечно же, я не буду называть имен, только так – общие факты. Кстати, когда я посылал вам видео с вашей дочкой, я подписался – «Джо». Как вы уже, наверное, поняли, я взял это имя из вашего романа. В принципе, имя мне по душе – ничего личного и примечательного. – Он вздохнул и приступил к рассказу о своей жизни. – Итак, я родился, скажем так, очень давно. Наша семья не была богатой. Мой отец был простым фермером, а мать работала на поле. В нашей семье я был самым старшим. Естественно, мне доставалось больше всех. Мои сестры были не очень хорошо воспитаны. В итоге они стали дешевыми шлюхами. С отцом у меня отношения были не очень. Особенно когда он начал пить. Он меня часто бил и проклинал. Из-за этого, видимо, и появилась моя скрытность, эмоциональная подавленность. В школе я был полным неудачником. Надо мной издевались одноклассники, даже девчонки. Я не мог им ответить, так как был трусливым малым. Впрочем, я и сейчас трусливый малый, – он сделал паузу, перевел дыхание. Затем продолжил: – И вот, когда большинство мальчиков в нашем классе уже давно зажимались с девчонками, для меня подойти к какой-нибудь красивой особе и заговорить с ней было все равно, что покорить Эверест. Это приводило меня в полное бешенство. Я ненавидел самого себя. Я ненавидел этот мир. Однажды мне захотелось покончить жизнь самоубийством. Я пошел к реке, хотел увидеть ее еще раз, а потом прийти домой и повеситься. Однако там я увидел одну пару. Они занимались сексом. И я начал за ними подглядывать. Я моментально возбудился, потом пришел домой и начал мастурбировать. Естественно, мысль о самоубийстве тут же покинула мой мозг. Таким образом, я начал убегать от реальности. Эта пара постоянно приезжала в то место, – видимо, они были любовниками, – и я всегда за ними наблюдал. Когда я вырос, я уехал в город. В то время уже появились фильмы для взрослых, и их продавали практически в каждом видеосалоне. Я работал, и половину своей зарплаты тратил на их приобретение. У меня дома целая коллекция фильмов. Со временем я понял, что мне этого мало. Так и началось мое бесконечное путешествие по удовлетворению своей плоти. Я познакомился с людьми, которые снимают нелегальные фильмы для взрослых, где можно практически все. Знаете, оказывается, можно получать оргазмы, когда ножом перерезаешь человеку горло. Это так неописуемо приятно.
