Михаил Палев - Тайна Животворящего Креста
Очнулся он от того, что услышал голоса. Но это не были голоса ангелов или крики чертей в пекле. Говорили люди на незнакомом Тозо языке. Тозо перевернулся на спину, затем сел и осмотрелся. Он находился на песчаном берегу, кое-где усыпанном галькой. Прямо перед ним располагались два скалистых острова: на том, что побольше, кое-где росли деревья и кусты, стояло несколько каменных хижин, крытых черепицей; тот, что поменьше, собственно говоря, и островом нельзя было назвать – так, торчащая из моря скала, кое-где покрытая травой. Волны накатывали на берег с мягким шорохом, небо над морем голубело безупречной чистотой до горизонта, и лишь выброшеные на берег водоросли, обломки галеры и бездыханные тела жертв кораблекрушения напоминали о вчерашнем буйстве стихии.
По берегу ходили мужчины в варварских одеяниях: все как на подбор очень высокие, крупные. Одни относили мертвые тела на повозку, запряженную парой быков, другие вскрывали выброшенные на берег сундуки и деловито рылись в них в поисках ценностей. Зрелище было неприятным для Тозо, но он знал древний закон всех прибрежных народов: выброшенные на берег корабль и его груз принадлежат владельцу побережья. Все было по закону.
Один из людей заметил ожившего Тозо, что-то крикнул остальным и подошел к нему. Тозо настороженно следил за ним, лихорадочно пытаясь понять, в какое место побережья его выбросило. Дураццо они точно миновали еще до начала бури. Что там дальше? Дульцин?
– Дульцин? – спросил Тозо подошедшего человека. – Где находится Дульцин?
Человек указал влево от Тозо. Судя по положению солнца, это был юг. Так! И как же далеко на север им удалось подняться? Что там к северу? Будуа, Катторо, Рагуза…
– Будуа? – спросил Тозо. Человек кивнул и указал на север. Итак, он на побережье между Будуа и Дульцином. Тогда эта территория должна принадлежать сербскому королю Стефану.
– Кто хозяин этой земли? – спросил Тозо, обводя вокруг себя рукой. Человек пожал плечами, бросив короткую фразу: «Нэ розумие».
– Судя по речи, вы венецианец? – раздался голос за спиной Тозо. Тозо вскочил с песка и обернулся. Перед ним стоял седой старик.
– Слава богу, что вы знаете венецианский язык! – воскликнул Тозо, осеняя себя крестным знамением. – Спасибо тебе, Господи, что не позволил сгинуть мне в глубинах моря и послал мне спасителя, который понимает слова моей благодарности, обращенные к нему!
Эмоциональный взрыв обессилил Тозо: он опустился на песок. Старик сделал знак, и Тозо поднесли деревянную чашу с вином.
– Выпей! – велел старик Тозо. – Вино утолит твою жажду и вернет силу.
Тозо жадно выпил все содержимое чаши. Божественный напиток оказал живительное действие: окончательно исчезли шум в ушах и головокружение, пропал ужасный вкус водорослей и горечи во рту.
– Эта земля принадлежит королю Стефану? – спросил Тозо, возвращая чашу.
– Эта земля принадлежит племени Паштровичей, – с гордостью заявил старик.
– Но ведь вы подданные короля Стефана? – полуутвердительно-полувопросительно произнес Тозо.
– Мы не подданные ни короля Стефана, ни кого-либо другого. Никогда и никому Паштровичи не платили дани и никогда никому не будут платить, – заявил старик, расправив сутулую от груза прожитых лет спину. – Мы союзники короля Стефана. Мы помогаем ему справиться с его врагами, а он помогает нам справиться с нашими врагами. И не более того!
Тозо поспешно кивнул, опасаясь обидеть гордого черногорца. Он слышал, что жители Монтенегро – Черной горы – отличаются страстной независимостью и не прощают обид никому. Тем более что в этих местах господствовала ортодоксальная Церковь, которую сами схизматики гордо величали Православной, то есть «правильной веры», а ортодоксы не любят всех латинян-католиков едва ли не больше, чем мусульман. А потому лучше помалкивать.
Тут Тозо со стыдом вспомнил, что он под влиянием страха совсем забыл об Анне Дандоло. И ларец! Он же поклялся спасти ларец со святыней и позорно бежал. Краска стыда бросилась в лицо Тозо, и он с тревогой спросил старика:
– На разбившейся галере была девушка. Вы не находили тела девушки?
Старик крикнул одному из мужчин:
– Никола!
Тот немедленно приблизился. Старик что-то сказал Николе, тот кивнул и ушел.
– Девушку не находили. Но мы осмотрим остров и скалу: может быть, высокая волна кого-нибудь выбросила туда.
– Можно я поплыву с ним? – спросил Тозо. Про ларец он пока решил не говорить.
Старик внимательно поглядел на Тозо:
– Ты хочешь найти эту девушку?
– Да, она дочь господина, которому я служу, и я должен был заботиться о ней, – сказал Тозо, предпочитая умолчать о том, что Анна – дочь венецианского дожа.
– Хорошо, – разрешил старик.
Тозо и Никола уселись в лодку и принялись объезжать острова. Тщательно вглядываясь в скалы, они обогнули сначала большой остров. Кое-где валялись обломки галеры, а в одном месте волны били о камни оторванную скамью с прикованными к ней галерниками. Подплыв поближе, Никола убедился, что они мертвы, и продолжил путь в поисках живых. Тозо уже начал погружаться в отчаяние: маленький остров был так мал, что вряд ли там кто-нибудь мог найти спасение. И когда его глаза начали застилать слезы отчаяния, он вдруг увидел свисающий из щели между скалами кусочек цветной ткани. Тозо торопливо протер глаза кулаками. Нет, ему это не почудилось.
– Скорее туда! – крикнул он Николе, возбужденно указывая рукой на яркое пятно ткани. Никола направил лодку к островку, но зашел со стороны суши, иначе волны могли повредить лодку о камни. Едва лодка подошла к скале, как Тозо, рискуя упасть в воду или удариться о камень, прыгнул на скалу и еле удержался на ней, ободрав в кровь пальцы и колени. Никола задержался, швартуя лодку к острому камню при помощи веревки, и Тозо первым выбрался на островок. Посредине островка оказалось нечто вроде крошечной полянки, поросшей травой. На ней лежала стройная девичья фигурка в некогда роскошном, а теперь в клочья изодранном платье. Она лежала ничком на узком деревянном ящике, в котором Тозо узнал ларец со святыней. Тозо, вскрикнув от радости, бросился к лежащей Анне и споткнулся о предмет, отозвавшийся глухим металлическим звоном. Тозо скосил глаза и вздрогнул: это была та самая металлическая трубка со сплющенными концами. Каким образом она оказалась здесь? Неужели и ее волны выбросили на берег? Невероятно! Нет, скорее всего, Анна сжимала ее в руке и выпустила, когда потеряла сознание.
Тозо услышал за спиной голос Николы и резким толчком ноги отправил трубку в расщелину скалы. Затем таким же движением прикрыл щель валявшимся рядом куском плоского камня. Однако Никола не обратил внимание на его манипуляции. Он склонился над девушкой и, осторожно обхватив ее за плечи, попытался приподнять. Но это ему не сразу удалось: Анна плотно обхватила одной рукой ларец, помогший ей удержаться на поверхности бушующих волн и в итоге спасший ей жизнь. Наконец Николе удалось освободить руку девушки. Он осторожно отодвинул закрывавшие лицо Анны пряди золотистых волос и замер, с детским восторгом созерцая совершенные черты лица. Нежно проведя огромной ладонью по голове девушки, Никола легко подхватил ее на руки и кивком головы велел Тозо следовать в лодку. Тозо подхватил ларец: тот казался не слишком тяжелым, невзирая на довольно приличные габариты. Отнеся его в лодку, Тозо попытался развернуть не слишком поворотливое суденышко бортом к скале, но ему это никак не удавалось. Тем не менее Никола не стал дожидаться удовлетворительных результатов маневров Тозо, а с удивительной для его огромной фигуры кошачьей ловкостью прыгнул в лодку. Лодка слегка просела от удара, но почти не качнулась, и держащему на руках Анну Николе удалось сохранить равновесие.
Никола уселся на корме, бережно прижимая к груди Анну. Тозо пришлось сесть за весла. Сначала ему долго не удавалось развернуть лодку носом к берегу: коварные волны, играя, норовили повернуть ее бортом. Но в конце концов Тозо справился с управлением, и волны погнали лодку к берегу.
– Она жива? – спросил Тозо Николу. Тот не ответил, а лишь продолжал молча смотреть на Анну, время от времени проводя ладонью по ее шелковистым волосам.
Тозо никак не мог вытащить лодку на берег, но Никола, не дожидаясь, пока он это сделает, сам спрыгнул в воду, бережно неся Анну. Он уложил ее на песок. Подошел старик, склонился над Анной, положил морщинистую руку ей на шею, затем выпрямился, удовлетворенно кивнув головой.
– Она жива, – сказал он подошедшему Тозо. Тот вздохнул с облегчением. Все закончилось как нельзя лучше: дочь дожа жива, ларец со святыней и опечатанная металлическая трубка в целости и сохранности.
* * *Однако все было совсем не так радужно, как показалось Тозо. Анна пришла в себя, но оказалась не в себе. Она утратила дар речи, не узнавала Тозо и вообще создавалось впечатление, что рассудок покинул ее почти полностью. Но кое-что она помнила: когда увидела ларец, то вскрикнула и легла на него, крепко обхватив руками, и даже Никола не смог ее от него оторвать. Так и оставили ларец при ней.
