Ольга Тарасевич - Подарок Мэрилин Монро
Итак, в актрисы все-таки пристроили.
Свершилось!
Первый фильм – дороже, чем первый мужчина. Название у картины не очень романтичное – «Ужасная мисс Пилгрим». А у роли-то, у первой роли начинающей актрисы Мэрилин Монро вообще ни имени, ни названия. Может, попытаться ее окрестить как-нибудь по-своему? Например: «Девушка у телефона»? Камера только на пару секунд фиксирует испуганные глаза хорошенькой блондинки, сжимающей в руках телефонную трубку. Толком и разглядеть-то ничего нельзя, так быстро исчезают те кадры. Однако эту малюсенькую сцену переснимали миллион раз! Едва только в лицо начинал бить прожектор света – рот Мэрилин кривится, челюсть перекашивает. Режиссер, узнавший, что контракт с «Коламбиа» заключен всего на полгода, вздыхает с облегчением. Недолго мучиться? Он думал, что избавится от неумеющей играть милашки? Это напрасно! У милашки на этот счет имелись свои планы. Реализовать их было сложно. Но, как всегда, цель оправдывает любые средства. Важен только результат. Все остальное – не имеет значения...
О том, что преподавательница по актерскому мастерству Наташа Лайтесс неровно дышит к хорошеньким девушкам, в Голливуде все знали. Да и горящие страстью темные глаза женщины лучше всяких слов говорили: «Мэрилин, Норма Джин, стань моей, и ты не пожалеешь, я сделаю все для тебя».
При виде ее тонких рук с длинными пальцами и четко очерченных губ в голову все время лезло: «Нет, ну не может же женщина быть хуже старика?! Старички слабенькие, пока они станут хоть на что-то годны – семь потов сойдет. А с женщиной не надо, наверное, мучиться долгими ласками. И потом, у Наташи так красиво подстрижены волосы. Она меня порекомендует своей парикмахерше! На аренде квартиры опять-таки можно сэкономить. Гонорары пока небольшие, приходится считать каждый доллар...»
Наташа учила играть.
Понимала ли она, что играют прежде всего с ней?
Наверное, понимала. Глупой Наташу никто назвать бы не мог.
Она действительно поселила у себя симпатичную блондиночку, томно говорящую: «Да, я совершенно точно что-то к вам испытываю, но мне нужно время для того, чтобы осознать свои чувства». И при этом прекрасно отдавала себе отчет: уроки актерского мастерства – единственное, что по-настоящему интересует Мэрилин.
Она проводила с новой ученицей все свое время, работала с утра до ночи над ее пластикой, артикуляцией, мимикой – и осознавала: благодарности не будет. Эта высокая худая брюнетка обладала уникальным чутьем, позволявшим угадывать успех и отдельного актера, и фильма в целом. Конечно же, она сразу поняла то, что еще никто, кроме нее, понять не мог: Мэрилин ждет слава, ошеломляющая, оглушительная. Но как только на небосклоне Голливуда взойдет эта новая звезда – старые друзья мгновенно утратят для нее свою важность, влияние. Ведь в этой жизни так много всего интересного: люди, фильмы, города. Надо двигаться вперед, не стоять на месте. Использовать те возможности, которые предоставляются, – и тут же забывать о них, искать новые. Увы, Мэрилин так устроена. Ее сущность – движение вперед. Задерживаться нельзя, Мэрилин – река, а что станет с рекой, если вдруг замедлится плавный, но неуклонный ход воды?..
Наташа Лайтесс была умной женщиной. Она все понимала. Но ничего не могла с собой поделать. Просто влюбилась. Тонула в сладком омуте своих чувств, надежд, желаний...
Такая отчаянная любовь не вызывала ответных чувств.
Почему-то наоборот: чем добрее и великодушнее поступала Наташа, тем больше Мэрилин хотелось унизить свою преподавательницу актерского мастерства.
«Никто не должен видеть твоих переживаний и разочарований, – учила Наташа, нежно поправляя белокурый локон своей ученицы. – Актриса должна дарить радость. И если этой радости не будет в тебе – ты не добьешься успеха. Тебе больно – а надо улыбаться...»
Проверим, какова эта теория в действии?
Сможет ли Наташа спрятать свое горе за улыбкой?
Настолько ли она сильна, как хочет казаться?
И оказывается – ничего подобного!
– Мэрилин! Что ты делаешь?! Зачем ты так поступаешь со мной... с нами?! Господи, за что, за что мне все это?!
Струятся слезы по бледному лицу Наташи. В карих глазах – боль, подбородок дрожит.
Легко можно догадаться, о чем Наташа думает в эту минуту.
О том, что любимая девочка живет в ее квартире уже больше полугода. Такая волнующая, сладкая! У Мэрилин дразнящие привычки – обожает разгуливать нагишом по квартире в туфлях на высоких каблуках; эта обувь позволяет бедрам и ягодицам покачиваться особенно соблазнительно. Мэрилин настолько рядом, ближе не бывает – но Наташе все еще не позволяется прикоснуться к роскошному телу своей любимой девочки. «Я не готова, дорогая», – смущенно бормочет Мэрилин, отводя взгляд.
И вот Наташа застает свою любимую целующейся с маникюршей! Тех губ, на которые Лайтесс готова молиться, касается другая женщина!
– Это не то, что ты подумала, Наташа! – оправдывается маникюрша, не замечая, что все ее лицо перепачкано ярко-красной помадой. – Между нами ничего нет. Мне вообще не нравятся женщины. Просто я пришла делать Мэрилин маникюр, на ней не было никакой одежды, и я... Я не знаю, что на меня нашло!
Маникюрша – не лесбиянка, это все прекрасно знают. Тем больший азарт – попытаться соблазнить ее, заставить эту девушку пойти наперекор собственной природе.
Высший пилотаж актерского мастерства – дразнящие прикосновения, томные взгляды, многозначительные паузы.
Мэрилин умеет соблазнять, как никто другой...
У нее роскошные белые волосы, и красивые платья, и уверенный вид. Но только это ведь лишь оболочка. А под ней – все та же сиротка, худенькая Норма Джин, готовая на все – не есть, не шуметь, не капризничать; готовая на все – лишь бы только ее кто-нибудь полюбил.
Вызывать любовь, искать любовь – это все, чем занималась Норма Джин с юных детских лет, едва у нее получилось осознать, в каком незавидном положении она находится.
Малышка никому и никогда, по сути, не была нужна. Лишенная материнской и отцовской ласки, она хотела, как бродячая собачонка, немного тепла – но получала только койку в приюте.
Но ничего, Мэрилин своего добьется – эту девочку полюбит вся страна. Она всех соблазнит, очарует, заставит испытывать и нежность, и вожделение.
Соблазнит всех, всех!
Естественно, маникюрша не выдерживает, откладывает пилочку, целует ярко-накрашенные губы.
Все разыгрывается, как по нотам: Наташа заглядывает в дверь именно в этот момент, ее лицо искажает боль, из глаз текут слезы.
– Ты чудовище, Мэрилин, – обиженно бормочет она потом, когда маникюрша уже выставлена за дверь. – Но я так люблю тебя!
Чудовище?
Вовсе нет! Это ведь была просто шутка, забавная безобидная шутка!
Мэрилин жестока? Вздор!
Ведь совсем недавно она потратила все свои деньги на рынке! Там, заключенные в клетки, бились о прутья белоснежные голуби с темненькими хохолками. Какая участь бы их ждала? Отправиться в духовку? А так они получили свободу и, расправив крылья, взмыли в ярко-синее бесконечное небо. Правда, их спасительница имеет контракт с «Коламбиа», предусматривающий плату всего 125 долларов в неделю. Ей теперь будет нечего есть, потому что мальчишки-продавцы запросили за свободу птичек целую сотню и не соглашались уступить и десяти баксов. Но это – мелочи. Самое главное – прекрасные голуби теперь, должно быть, стремительно проносятся над океаном...
Любовь Наташи, кажется, чувствуется физически.
Она обнимает Мэрилин – и воздух становится теплее, а свет – ярче. Но ее тело все-таки не вызывает ничего, кроме раздражения. Сказать прямо о том, что губы, покрывающие грудь нежными поцелуями, совершенно не возбуждают, не хватает духа. Проще притвориться, задрожать всем телом, издать стон.
Все делается в точности, как советовала преподавательница по актерскому мастерству.
Наташа счастливо улыбается:
– Мэрилин, тебе хорошо со мной?
Кивнуть в ответ несложно.
А любовь слепа – чистая правда.
Любовь слепа...
Мэрилин раздосадована. Она втайне завидует последнему осветителю, тискающему костюмершу в укромном уголке съемочного павильона.
Как хочется ослепнуть! Как хочется самой почувствовать то, что испытывает Наташа, – сумасшедшую страсть, невероятную радость от секса. Неужели всю жизнь придется только играть? Только притворяться, что чувствуешь любовь – и в жизни, и на съемочной площадке?..
И вот, совершенно неожиданно случилось, свершилось...
Хотя первое впечатление от Джо ДиМаджио: ну и дурак, вот урод! Долговязый, словно каланча. Бейсбол, может, и сделал его звездой (фотографии не сходят со страниц газет), однако дорого обошелся его зубам, не улыбка – обломки. Впрочем, спортсмена это не смущает – улыбается постоянно. Ничего не рассказывает, только скалит плохие зубы. И приносит из бара один коктейль за другим. Ну не идиот ли?
Он получил Мэрилин Монро в свою постель лишь по одной причине – Наташа накануне закатила дикую сцену ревности.
