Астер Беркхоф - Трактир у озера
— Может, у нее были на то причины?
— Молодость! — воскликнул Отто фон Далау с горечью, и голос его смягчился. — Она была слишком молода, — с сожалением произнес он, — и, как все сегодняшние молодые люди, полагала, что мир начался с нее, а все, что было раньше, ничего не стоит и может быть предано забвению. Но мир начался раньше, много раньше. Когда я гляжу на нынешнюю молодежь, мне иногда кажется, что настал конец света. — Глаза Отто сверкнули. — А этот ее братец — форменный мот! — И он добавил дрогнувшим голосом: — Но Валерия была прекрасна... Правда, она была немного странная девушка... Порой даже не поймешь, о чем она говорит.
— Как долго вы знали Валерию?
— По существу, с детских лет.
— Значит, она росла на ваших глазах?
— Да, мы довольно часто виделись.
— И после того, как Валерия отклонила ваше предложение, тоже?
В глазах Отто опять вспыхнул гнев, но он сдержался.
— Да... — тихо произнес он.
— Каким же образом вы ведете хозяйство? Содержите замок на деньги Валерии? Как вы их от нее получали? Вам приходилось время от времени встречаться с ней?
— Нет. Существует специальный фонд для содержания замка. Точнее, портфель акций, которым распоряжается нотариус Боймлер. Замок как раз и содержится на доходы от этих акций. Фонд существует с тысяча девятьсот четырнадцатого года. Акции не могут быть проданы, и деньги, которые от них поступают, не могут быть использованы ни на что другое, кроме как на содержание замка. Излишки поступают обратно в фонд. Нотариус регулирует все это. Я не получаю из фонда наличных денег. Я представляю нотариусу счета, а он их оплачивает. Фонд принадлежит замку, никто не может получить из него ни цента наличными, даже владельцы замка. Все эти условия отражены в имущественном акте.
Отто повернулся к Пьеру.
— Вы любили Валерию? По-настоящему любили?
— Да.
— Потому теперь и взялись вести это расследование?
— Да.
— Вы хотите найти убийцу и привлечь его к ответственности? Иными словами, хотите наказать его?
— Нет... Нет... Наказание отнюдь не главная моя цель. Я хочу понять, для чего кому-то понадобилось убивать Валерию фон Далау. — Пьер замолк на минуту, потом спросил напрямую: — Действительно ли Филип фон Далау такой плохой человек, как вы говорите?
— Он кутила, человек, абсолютно лишенный чувства ответственности!
— А Валерия казалась такой счастливой, когда говорила о нем...
— Это трудно понять! — проворчал Отто. — Когда ей нужна была его помощь и она просила о встрече, Филип обычно даже не показывался. В детстве он едва не сделал Валерию калекой: так разрезвился однажды, что уронил девочку с балкона. К счастью, она упала на покатую крышу, а оттуда свалилась на дерево и зацепилась за ветку.
— Валерия об этом часто вспоминала, — сказал Пьер, — но она вовсе не считала этот случай трагическим, обычно рассказывала о нем с улыбкой.
5
В углу рядом с камином отворилась дверь, и миловидная блондинка лет тридцати вошла в комнату. На ней был белый свитер, рейтузы и сапоги. Чмокнув на ходу Отто фон Далау в щеку, она протянула руку Пьеру и с улыбкой представилась:
— Доброе утро. Эрика фон Талштадт.
— Пьер Валенс, журналист.
— Тот самый Пьер Валенс, который недавно вернулся с Ближнего Востока? — с нескрываемым интересом спросила дама.
— Да.
— Вдвойне приятно, — воскликнула она. — Я читала ваши репортажи, и они мне очень понравились.
— Тебе что-нибудь нужно? — недовольным тоном перебил ее Отто.
Эрика сделала вид, что не слышала его вопроса, и продолжала расспрашивать Пьера:
— Это ваша красная «альфа-ромео-2000» стоит у подъезда?
— Да, — ответил Пьер.
— Отто, — кокетливо сказала Эрика фон Талштадт, — если в тебе когда-нибудь проснутся рыцарские чувства, купи мне, пожалуйста, такой же автомобиль! Ты не прогадаешь — я буду возить тебя куда только захочешь.
Отто фон Далау приподнялся в кресле и злобно прошипел:
— Этот человек явился сюда, чтобы обвинить меня в убийстве Валерии фон Далау.
— Что?! — Эрика испуганно вскрикнула.
— Да, — продолжал Отто фон Далау. — Он утверждает, что служащие отеля видели меня вчера вечером около озера Аммер, будто бы я взял напрокат в Мюнхене «фольксваген» и поехал на нем в «Майер-отель».
— Но ведь это же невозможно! — воскликнула Эрика. Улыбка ее почти погасла. — Отто не мог совершить это убийство, — твердо сказала она.
— Что вы хотите сказать? — спросил Пьер.
— А то, что Отто весь вечер был дома.
— Вчера?
— Да. Мы давали обед.
— Мадам фон Талштадт — моя невеста, — сердито пояснил Отто, — и во время торжественных приемов в замке выступает в роли хозяйки дома.
— В котором часу начался этот обед? — спросил Пьер.
— В восемь часов, а аперитив для тех, кто прибыл раньше, — в семь, как обычно.
— Сколько гостей присутствовало на обеде? — спросил Пьер.
— Четырнадцать человек.
Пьер с удивлением посмотрел на Отто фон Далау.
— И этот обед вы давали именно здесь, в замке?
— Конечно! — кивнула Эрика.
— Вы лично на нем присутствовали? — обратился Пьер к Отто фон Далау.
— А как же! — снова ответила за него Эрика.
— Значит, вы были дома, начиная с семи часов?
— Целый день! — подтвердила Эрика фон Талштадт. — Отто целый день не выходил из дома. И это могут подтвердить свидетели. Например, епископ Волфрам, который навестил нас во второй половине дня.
«Почему все время вместо Отто отвечает она?» — подумал Пьер и, глядя прямо в глаза Отто фон Далау, спросил:
— Я хочу услышать от вас лично, что вчера в течение всего вечера вы находились здесь, в замке?
— Ну, конечно же, я все время находился здесь! — разъярился Отто. — А теперь скажите мне наконец, зачем вы нагромоздили всю эту чепуху? Для чего вам понадобилось сочинять, будто меня видели вчера вечером в отеле и будто бы я брал напрокат «фольксваген»? Ведь это же сущая чушь!
«Странно, — подумал Пьер. — То, что говорит он, похоже на правду, а вот то, что говорит она, — весьма сомнительно, хотя говорят они об одном и том же!»
— Кто был у вас в гостях вчера вечером? — поинтересовался Пьер.
— Доктор Кирхнер с супругой, — начала перечислять Эрика, — нотариус Боймлер с супругой, бургомистр Хохфелд и госпожа Хохфелд, Дитер фон Оппенау и архитектор Нейдорф из Мюнхена, оба с супругами, господин и госпожа Кох. Это уже двенадцать! Кто же еще...
— Священник Халсинг, — подсказал Отто фон Далау.
— Ах, да! Отто долгие годы был соседом священника Халсинга, когда жил внизу, в городе. А еще на обед была приглашена старая баронесса фон Обербург. Вот и все.
— И все эти люди находились здесь с семи часов и до позднего вечера?
— Да. Правда, не все гости прибыли ровно в семь часов. Некоторые подъехали позже. А священник Халсинг, напротив, пришел намного раньше других. Ему нужно было поговорить со мной, он хотел попросить кое-что для церкви... Знаете, священники любят такие беседы с глазу на глаз...
— Значит, вы весь вечер никуда не отлучались? Ваши гости могут это подтвердить? — обратился Пьер к Отто.
— Конечно, — снова вмешалась Эрика. — Я надеюсь, вы встретитесь с ними и все выясните.
— Сейчас же займусь этим, — ответил Пьер.
Надевая пальто, он подумал, что версия преступления, которую он почти выстроил, приобретает какие-то новые очертания. Сначала он не сомневался, что убийство совершил Отто фон Далау, теперь же начал приходить к выводу, что Отто, кажется, здесь ни при чем.
— Не уходите, побудьте еще немного с нами, — взмолилась Эрика. — Мне так хочется поговорить о ваших репортажах! Я пришла бы пораньше, если б знала, что вы здесь. Я задержалась из-за Сабры. Это моя лошадь, она недавно вывихнула лодыжку и теперь мне приходится целыми днями заставлять ее бегать, чтобы восстановить сухожилие. Останьтесь перекусить с нами.
Отто фон Далау посмотрел на нее с нескрываемым раздражением.
— Нет, спасибо. Я должен спешить, — сказал Пьер.
— Ну, пожалуйста, останьтесь, — настаивала Эрика. — Я читала ваши статьи, посвященные хиппи Калифорнии. Вы наверняка смогли бы еще рассказать нам много интересного.
— Эрика, оставьте в покое господина Валенса! — строго сказал Отто фон Далау.
— Не будете ли вы так добры еще раз перечислить мне гостей, которые вчера вечером были у вас на обеде? — попросил Пьер.
— Да, конечно, я запишу для вас их имена, — любезно согласилась Эрика.
Она присела к одному из столов и принялась писать. Пьер обратил внимание на то, как легко и раскованно она держится. Но может, это всего лишь превосходное самообладание? Профессиональное самообладание? Да, да, это было именно то слово, которое он искал. Профессиональное самообладание... Ее спокойствие казалось хорошо отрепетированным.
