Анна Шахова - Прыжок в ледяное отчаяние
Подруги словно поменялись ролями и темпераментами. Флегматичная и нерешительная дылда Атразекова превратилась в цветущую, полную энергии мадам Быстрову, благополучно разродившуюся богатырем, а успешная и неукротимая Юлия Шатова — в безропотную мышку-пенсионерку, доживающую век «под метлой». К сожалению, подруги не могли часто видеться из-за расстояния, разделявшего их: Светлана перебралась с наступлением декрета к мужу в Эмск, подмосковный райцентр, находящийся в ста тридцати километрах от Москвы. А с рождением долгожданного Егорки и вовсе не имела времени даже на короткие телефонные разговоры. Лишь по воскресеньям, в полдень, когда супруг торжественно вывозил коляску с наследником во двор и с благоговением катил ее перед собой, слегка покачивая, если Горка вдруг кривил мордашку, мадам Быстрова усаживалась к телефону.
В этот раз она застала подругу в приподнятом настроении, судя по звонкому «алло».
— Что, поговорили? — радостно пробасила Светка, не поздоровавшись.
— Я сказала ему позавчера, что не держу при себе. А он, как прежде, что любит, — без особого восторга в голосе отчиталась Шатова.
— Ну вот! Что я тебе говорила?! Временный кризис среднего возраста.
— Да все продолжается, Свет, — устало выдохнула Люша. — Молчит, глаза прячет. И сегодня — то ли на запись, то ли еще куда помчался. Не знаю, не знаю… — Люша притихла и потом, проглотив комок, неестественно бодро поинтересовалась:
— Что с кормежкой? Молока прибавилось?
— Ну, выдавливаю что-то в качестве аперитива, — протянула Светка.
Люша засмеялась:
— Это здорово. А я вот на английский налечь решила. Помнишь, как мы порывались весь учебник Бонка проштудировать? Я на четвертом уроке уже! Во как!
— Ага, смотришь на do c has, а сама думаешь, в какой позиции и где сейчас муж пребывает. — Подобной прямолинейности Светка научилась у Люши, которой теперь приходилось пожинать плоды своего многолетнего влияния.
— Каковы твои предложения? Броситься под поезд?! — с надрывом спросила она.
— Люлюш, ну что ты. Прости меня, дуболомку. Я, собственно, хотела тебе одно дело предложить… — И Светка загадочно примолкла.
— Ну, и какое дело? — раздраженно спросила Люша, которую тяготил разговор с благополучной подругой.
— А что, если тебе твои сыщицкие таланты реанимировать? — хитро произнесла Быстрова.
— То есть?
— Владик Загорайло занялся делом вашей погибшей телевизионщицы. Может, и тебе к нему присоединиться?
— В качестве кого, интересно? Болонки-ищейки?
— Ну почему ты так сразу? Посмотреть, поспрашивать — ты ведь жутко наблюдательная и чуткая. Это и Сережка мой всегда отмечает.
Люша прервала сердобольную подругу довольно резко и жестко:
— Спасибо, конечно, Светик, но что-то воспоминания о господине Матвееве, чуть не отправившем меня на тот свет менее года назад, заставляют отказаться от твоего «заманчивого» предложения. Ты вообще видела мою располосованную задницу и бок? Может, из-за этих боевых шрамов и муж меня того гляди бросит. — И, не сдержавшись, Люша расплакалась.
Светлана проклинала себя за никчемную инициативу, пытаясь и извиняться, и всхлипывать, но Люша, пропищав «пока», бросила трубку.
Когда на пороге дома возник разрумянившийся после прогулки Быстров с кружевным кульком в руках, Светлана бросилась к нему и, взяв спящего сына, не поспешила, как обычно, в комнату, распеленывать мальца, а страстно зашептала:
— Я наломала жутких дров!
Быстров скорчил в ответ комичную физиономию:
— Вместо литра простокваши выпила литр водки?
— У нас нет водки, дурень, — хмыкнула жена.
— Очень жаль, — сокрушенно вздохнул супруг, аккуратно развешивая куртку на плечиках. Сухопарый белесый Быстров слыл приверженцем порядка и дисциплины и никогда бы среди дня, даже в выходной, не выпил: а вдруг на работе что-то срочное?
Егорка закряхтел, и Светлана поспешила в комнату, чтобы раздеть малыша.
Разоблаченный и уложенный в кроватку, Быстров-младший не торопился просыпаться, и мать с отцом, склонившись над чадом, умиленно замерли. Со стороны эта троица представляла комичную картину. Супруги походили друг на друга, как брат с сестрой, — длинноносые, светлые, глазастые. В месячном Егоре уже присутствовали в зачатке все эти черты — острый нос-клювик, голубые глазищи и светлый вихор на макушке. Ну просто кадр из мультяшного сериала «Белобрысая семейка начинает и выигрывает».
— Ну, что ты натворила, Ветка невозможная? — Муж подошел к Светлане и обнял ее.
— Я предложила Люше сотрудничать с Владом. Помочь ему.
Быстров в изумлении отстранился.
— Она просто с ума там сходит в четырех стенах и страданиях, понимаешь? А что такого-то?! Поездила бы с Загорайло, поглазела на людей. — Светлана повысила голос, но тут же прижала ладонь ко рту, бросив взгляд на спящего ребенка.
— Ну, ты учудила, мать. Влад и так самодеятельностью занимается, а тут еще твою страдалицу к нему пристегнуть. Цирк, а не расследование. Представляешь эту парочку? Великосветский щенок-переросток и умудренная опытом болонка в депрессии? — Быстрову самому стало смешно от нарисованной картины.
— Вот-вот! И Люша про болонку. Да она уж с негодованием и отказалась. И обиделась на меня до смерти. — Светлана махнула рукой и пошла в кухню греть молочную смесь.
Но через два часа, когда Светлана пыталась угомонить раскапризничавшегося отпрыска, укачивая его на руках, а Быстров сосредоточился на рабочих бумагах, Люша перезвонила с неожиданным решением.
— Привет, Сереж! Тут мне Светка с какой-то ерундой позвонила. Про расследование. Так вот я подумала, а может, и вправду поглазеть-послушать? Не высовываясь, конечно. И с твоего благословения.
Быстров помолчал, а потом с энтузиазмом произнес:
— Отличная идея! Главное — одобрение Влада. Если его самого, конечно, в «отставку» еще не отправили. Он присутствует сегодня на похоронах. Я попозже перезвоню ему, а тебя — Светлана, обнимаю! — И Быстров отсоединился: раскричавшийся не на шутку Егор заставил трепетного отца присоединиться к семейству. Сергей взял у измученной жены младенца и заворковал:
— А Егорушки все устали и спят. А-а-а-ай! А-а-а-ай!.. Твоя сыщица готова приступить к работе… А-а-а-ай! Ба-а-а-ай! Чи-чи-чи-чи-ба-ай!.. Ну что ты так смотришь? Люша твоя хочет с Владом работать. Или как назвать эту деятельность, я не знаю? — Быстров ходил по комнате, качал успокаивающегося у него на руках сына и говорил на «два фронта».
Светка подпрыгнула от радости и помчалась к телефону, из чего супруг сделал вывод, что он обречен на укладку младенца до победного конца.
Нечаянные коллеги отнеслись друг к другу в первые минуты знакомства настороженно. Люша казалась Владу слишком нервной и излишне суетливой. Загорайло же представлялся Шатовой мальчишкой-выпендрежником, играющим в значительность.
Подлетев в оговоренное время к подъезду михайловского дома, Люша выпалила, протягивая ледяную ручонку надменно взирающему на нее шефу:
— Юлия Шатова! А вы — Владик. Наслышана. — И она, дернув Загорайло за аристократическую кисть, принялась заправлять под шапочку непослушные белые кудри.
— Очень приятно. Но лучше Владислав. Или Влад. Владик — это что-то из пионерского прошлого.
— Учитывая, что вы почти ровесник моего сына, то о пионерии имеете весьма смутное представление, — со смешком поддела его Люша и вдруг завертелась на месте, чуть не зарывшись в своей огромной сумке:
— А машину-то я заперла или нет?
Найдя брелок, решительно нажала на него, выпростав руку вперед, и где-то в дальнем углу двора моргнула красная «Мазда». Загорайловский «Форд-Фокус» спокойно расположился у подъезда. Рядом с ним было пространство еще для одной машины.
— Переставьте свою красотку, — предложил Влад.
— Некогда!! Тринадцать ноль-ноль. — махнула Люша перед начальником запястьем с крохотными часиками и рванулась к подъезду. Загорайло мягко взял «подчиненную» за локоть и протянул какие-то листки:
— Это подробная биография Михайловой. Или вы хотите манкировать изучением портрета погибшей?
Люша с энтузиазмом схватила листки и пискнула «спасибо».
Валентин Михайлов, если и удивился присутствию какого-то «довеска» к оперу в виде вертлявой девицы, то не выказывал этого явно. Юлия не спешила представляться знакомому мужа — лишние эмоции, недоумения и расспросы все бы усложнили. Михайлов выглядел растерянным и измотанным до предела. Влад заставил подписать безутешного брата соглашение «О выяснении обстоятельств смерти В.В. Михайловой», которое ему составила адвокатесса-мама, костеря сыночка за недозволенную самодеятельность. Соглашение имело сомнительную юридическую силу, но Загорайло так чувствовал себя увереннее. Разговор об оплате новоявленный частный сыщик пресек, буркнув: «Цыплят по осени считают». Осмотр места происшествия представлялся делом столь утомительным, что Валентин, оставив ключи соседке Карзановой, попросил ее запереть квартиру за «следователями».
