Анатолий Безуглов - Хищники
Осетров замолчал, сглотнул слюну.
– Значит, Авдонин стрелял дважды? – уточнила следователь.– Один раз была осечка, а во второй раз – выстрел?
– Так и было,– кивнул лесник.
– Вы сразу подошли к нему?
– Какой там… Ноги к земле приросли, двинуться не мог… Зверя приходилось, а тут… Хотел Чижику крикнуть – горло перехватило.– Осетров вытер со лба испарину.– Как пересилил себя, не знаю… Лежит на богу. Я попятился… Дальше как в тумане… Не то я побежал, не то Марина с Рексом вернулись…
– А может, он был только ранен? – осторожно спросила Дагурова.
– Да что вы… Столько кровищи…– Лесник судорожно вздохнул.– Ну, Чижик к отцу побежала, а я к участковому…
– Погодите, Нил,– остановила его следователь.– Когда вы приблизились к лежащему Авдонину, ружье и мешок где находились?
– Не помню… Честное слово, не до того было…
Ольга Арчиловна настойчиво спросила:
– Так все-таки они были?
– А из чего же он стрелял? – хмуро спросил лесник.– Из палки?
Ольга Арчиловна снова и снова возвращалась к тому, как Осетров увидел пробирающегося по лесу человека, как произошла перестрелка. Лесник твердо стоял на своих показаниях.
Следователь сопоставила время. Выходило, что капитан Резвых прибыл на место происшествия не позже чем через 30 минут. И возле трупа ничего не обнаружил. Участковый не покидал своего поста до прилета следователя. Ни мешка, о котором толкует Осетров, ни ружья Авдонина он так и не видел…
– Вы мне не верите? – спросил Осетров у следователя напрямик.
– Понимаете, Нил,– ответила она,– факты против вас… Нет ружья. Нет мешка. И вот что странно: зачем Авдонину было стрелять в вас?
– Может, принял меня за бандита?…– неуверенно сказал Осетров.
– Вы были знакомы с Авдониным?
– Мы ни разу не говорили.
– Но виделись?
– Издали… Признаться, даже хорошо его в лицо не разглядел. А когда в распадке заметил человека с мешком, честное слово, и в голову не пришло, что это Авдонин.
Последнее заявление насторожило следователя: лесник упорно хочет убедить ее, что не узнал Эдгара Евгеньевича. Не слишком ли? И Авдонин, выходит, перепугался ни с того ни с сего…
Как ни крути, история выглядела весьма запутанно. Если Осетров намеренно не запутывал ее сам.
– Нил,– задала еще один вопрос Дагурова,– распадок, то есть место, где был убит Авдонин, относится к вашему обходу?
– Нет. А что?
– Выходит, вы стреляли в человека, который показался вам подозрительным, на чужом обходе?– уточнила Ольга Арчиловна.
– Вы хотите сказать, что я только у себя, на своей территории лесник? – хмуро произнес Осетров.– А перешел на метр границу своего обхода – уже посторонний, так?– Он усмехнулся.– Хорош был бы, допустим, милиционер, который сдал дежурство в восемь часов и уже через пару минут не считал бы себя блюстителем порядка. Значит, хоть убивай на его глазах?– Осетров тряхнул головой.– Нет, всегда и везде я прежде всего лесник! Защитник природы! И не только на моем шестом обходе, а во всем заповеднике. Да что в заповеднике? Где бы ни встретил браконьера, пусть за тысячу километров отсюда, я должен, обязан его задержать!…
Затем Дагурова попыталась заговорить о Марине Гай, об их отношениях. Но почувствовала, что Нил об этом говорит неохотно. Своей дружбы с дочерью директора заповедника не отрицал, но подробностей сообщать не желал.
Когда нет доверия – контакта не получается. Ольга Арчиловна решила на этом закончить первый допрос. И выйти с Осетровым на место происшествия. Фотографировать она попросила Веселых. Понятыми на этот раз были Олимпиада Егоровна и тот самый Сократов – научный сотрудник заповедника, о котором упоминал лесник.
Юрию Васильевичу Сократову было лет сорок. Сначала он наотрез отказался, но, узнав, что трупа уже нет (машина из морга увезла его в Шамаюн, районный центр, где Кабашкин должен был произвести вскрытие), все-таки согласился. Он производил впечатление стеснительного, малоразговорчивого человека. Высокий, худой, он боязливо поглядывал на то место, где недавно еще лежал убитый (оно было обложено сучьями по контуру тела Авдонина). Юрий Васильевич не произнес за все время, пока следователь выясняла подробности у Осетрова, и двух слов.
Ольга Арчиловна скрупулезно уточняла, где Нил расстался с Мариной, где увидел идущего Авдонина, откуда якобы стрелял в него. Расстояние между ними в этот момент равнялось метрам тридцати…
Потом была осмотрена комната в «академгородке», где остановился Авдонин. Дом из пяти просторных комнат стоял на возвышении. Вид из окон открывался живописный: с одной стороны сопка, над которой кучерявились в светлом летнем небе легкие облака, а у подножия теснились заросли деревьев; с другой – величественно уходил по распадку строй могучих кедров с темными кронами.
В каждой комнате стояло по две-три кровати, стол, стулья и шкаф для одежды.
В комнате Авдонина кровать была не тронута. В шкафу висел новый финский костюм светло-серой шерсти. Тут же на вешалке – пара тонких хлопчатобумажных рубашек в крупную красную и синюю полоску. Югославские. На этой же вешалке болтался яркий цветастый галстук. Гонконгский. А туфли остроносые, с медной полоской на носке и с высоким каблуком. Австрийские.
В большом мягком чемодане из темно-коричневой кожи лежал только магнитофон, еще в фабричной упаковке. Вещь редкая и дорогая: «Сони» с двумя выносными колонками. Кроме этой техники – ничего.
Даже если предположить, что Авдонин сложил бы в чемодан всю одежду, которая была на нем, когда он вышел из дому, а также то, что висело в шкафу, чемодан наполнился бы едва на четверть.
В тумбочке рядом с кроватью лежала электробритва «Ремингтон».
В карманах костюма обнаружили авторучку (самая дешевая, за 35 копеек), смятый автобусный билет (московский), денежную мелочь и пластинку мятной жевательной резинки.
Ни денег, ни документов, ни записной книжки в комнате не было. При убитом их тоже не оказалось.
Авдонин прилетел в командировку. Значит, у него должны были быть авиабилеты и командировочное удостоверение. Но и их не нашли. И еще Гай упоминал о том, что у Авдонина какой-то очень хороший карабин. Где же он?
Все это ставило перед следствием новые и новые вопросы. И не давало никаких ответов.
Капитан Резвых присутствовал при осмотре авдонинской комнаты. Он посоветовал Дагуровой хотя бы немного отдохнуть: как-никак ночь без сна. Да еще без завтрака.
Ольга Арчиловна чувствовала усталость. Острота ощущений и мыслей притупилась. Но отдых, как она считала, был сейчас непозволительной роскошью. Посидеть, прикинуть, как двигаться в расследовании дальше,– вот что она могла себе позволить. И только…
Участковый инспектор ушел, а Ольга Арчиловна зашла в отведенную для нее комнату, уселась у стола напротив окна, выходившего в сторону распадка, и вынула свои записи. Набросала план самых ближайших следственно-оперативных мероприятий.
В дверь постучали. Зашел Веселых.
– Ольга Арчиловна, есть будете? Обед принесли.
– Откуда? – удивилась Дагурова.
– Не то повариха, не то уборщица приходила. Жаркое принесла. Разогреваю…
– Спасибо, Артем Корнеевич. Что-то не хочется.
Она вспомнила завтрак у Резвых.
Эксперт-криминалист нерешительно потоптался у порога.
– Проходите, садитесь,– предложила Дагурова.– Там у вас не подгорит?
– Нет, газ еле-еле…– Он сел, смахнул с коленей несуществующие пылинки.– Ну, как у вас продвигается?
– Туго,– призналась Ольга Арчиловна.– Непонятная петрушка с этим мешком и ружьем… А у вас что? Предварительно, конечно…
Веселых провел несколько раз по усам.
– У меня вроде идет все путем, без противоречий. Как вы помните, судя по характеру раны, Авдонин убит из нарезного оружия. Одним словом, пулей. Из винтовки или охотничьего карабина. Так? – Веселых посмотрел на следователя.
– Допустим,– согласилась Дагурова.– Дальше?
– У Осетрова изъят карабин марки ТОЗ-17[3]. Калибр 5,6 миллиметра. Пятизарядный… Обычный у здешних лесников. Я осмотрел карабин Осетрова. Из него сделано два выстрела.
– Откуда это известно? – решила уточнить следователь.
– Как откуда? – удивился криминалист.– В магазине карабина помещается всего пять патронов. Сейчас в магазине ружья Осетрова осталось три патрона. И в патроннике стреляная гильза. А пятую, тоже стреляную, как вы помните, мы нашли на том месте, откуда Осетров стрелял в Авдонина.
Веселых замолчал.
– Но ведь самих пуль мы не нашли,– развела руками Дагурова.
– Вы имеете в виду и ту, которой убит Авдонин, и ту, первую, что полетела бог знает куда после предупредительного выстрела вверх?
– Точно. И ту, и другую, и третью тоже.
– Третью? Вы что имеете в виду? – спросил криминалист.
