Наталья Андреева - Достаточно одной таблетки
– Идем? – спросила Саша, захлопнув дверцу машины. И указала на проходную: – А нас пустят?
– Должны были занести в список.
Он взял жену под руку и шагнул к железным воротам.
– Вы куда? – строго спросил их охранник перед турникетом.
– Мы по записи.
– Фамилия?
– Леонидова Александра Викторовна. А я сопровождающий. Муж.
– Есть такая, – кивнул охранник, сверившись со списком. – Проходите!
– Строго тут у них, – сказал Алексей жене, выйдя из проходной.
– Солидная клиника. Значит, врачи хорошие.
У солидной клиники была солидная дверь. Алексей открыл ее с трудом и пропустил вперед жену:
– Проходи!
Холл был тесным и темным, по левую руку от двери закуток, в нем – гардероб, а рядом крохотный диванчик. Тут же стояла пластиковая емкость с чистыми бахилами. Алексей усадил измученную Сашу на диванчик и надел бахилы, сначала ей, потом, присев, себе.
– Номерок не забудьте, – услышал он низкий женский голос.
А подняв голову, обомлел. У гардероба стоял Семужка! Семен Ильич собственной персоной!
– Семен Ильич! – воскликнул Алексей, вскакивая с дивана. – Какими судьбами?!
Семужка вздрогнул и обернулся. Его лицо медленно начала заливать краска.
– Алексей Алексеевич... – растерянно сказал Семужка, неловко засовывая номерок в карман. – Вы... здесь?
– Жена заболела, – скорее радостно, чем печально, сказал Леонидов. – Поликлиники не работают до десятого, больницы закрыты. Нашел по Интернету «Медрай», позвонил и – о радость! Работают! Я пулей сюда! А вы здесь какими судьбами?
– Мамусе вчера стало плохо. Давление поднялось. Сунулся в поликлинику – закрыто. Врача на дом тоже вызвать не смог. Сказали – после праздников, – пожаловался Семужка. – Мол, врачи – тоже люди, все отдыхают. А ей все хуже и хуже. «Скорую» не хочет. Они укол сделают и уедут, никто с ней сидеть не будет, и лечение не назначат. Отправят все в ту же районку. Позвонил сюда – работают! Еле уговорил ее прийти. Говорит, дорого. А мне никаких денег не жалко, лишь бы она была здорова.
– Аналогично. А где она? – Алексей огляделся. Мамуси в холле не было.
– У регистратуры сидит. Здесь дует.
– И в самом деле... – он невольно поежился. Дверь постоянно то открывалась, то закрывалась, люди входили и выходили, а на улице был мороз. Холл был такой маленький, что не успевал прогреваться.
– Леша! – позвала его жена. – Ты скоро? Я замерзла!
– Иду, любимая!
Алексей подхватил ее шубку и радостно сказал Семужке:
– Мне вас сам Бог послал, Семен Ильич! Вы ведь сначала к дежурному терапевту?
– Мы? Да, – растерянно сказал тот.
– Там и встретимся. – Алексей сунул гардеробщице Сашину шубку и проворно скинул свою куртку. – У меня к вам пара вопросов.
– Сейчас? – еще больше растерялся Семужка.
– А чего зря время терять?
– Ой! Мамуся! – спохватился тот. – Извините.
– Конечно, конечно.
Семужка тут же исчез.
– И куда нам? – спросила Саша, поднимаясь с диванчика.
– В регистратуру, как я понял. Оттуда все начинается.
– А мы не опоздали? – разволновалась жена.
– Ровно десять, – сказал Леонидов, глянув на часы, и кивнул на стену: – Видишь, стрелочка! А под ней написано: «Регистратура». Нам туда!
Он подхватил Сашу под руку и повел в конец коридора, где минуту назад исчез Семужка. Всего пара шагов – и тут ему открылись райские кущи. Насколько тесным был холл, настолько же просторной была приемная. Меж мраморными колоннами в ряд стояло штук шесть роскошных кожаных диванов, а перед ними элегантные журнальные столики со свежим глянцем, повсюду зелень, где искусственная, а где и живая, венчал все это великолепие огромный плазменный экран. Алексею даже показалось, что он слышит пение птиц. Потолки были высокими, на них – лепнина. Огромная люстра сияла как солнце, а яркие звезды бра облюбовали себе стены. И в самом деле – рай! Медицинский. Потому что здесь не только радуют пением птиц, но и лечат. И Саша повеселела.
На диванах, дружно повернув головы по направлению к огромному телевизору, сидели пациенты с сопровождающими, в одной из женщин Алексей узнал мамусю. Рядом, сжимая ее руку, замер Семужка. Что же касается остальных...
– Где бы ни встретиться... Оля, здравствуйте!
Племянница Анны Павловны от неожиданности вздрогнула.
– Вы?! Здесь?!
– Я то же самое хотел сказать. Вы? Здесь? Неужто заболели?
– Я с мужем, – промямлила Ольга и указала на угрюмого усатого мужчину, сидевшего рядом с ней.
– Внезапно стало плохо?
– Отчего же? Мы записывались заранее. «Медрай» – одна из немногих клиник, которые в рождественские каникулы работают.
«Записывались заранее... Неужели она? Или... он?»– Леша, куда мне? – дернула его за рукав Саша.
– Садись на диван, а я в регистратуру.
– Они сами подойдут, – сказала, подвинувшись, женщина в очках с плюсовыми стеклами. – Вы только фамилию назовите.
– Ираида Осиповна! И вы здесь! И тоже заранее записывались?
– Я... Видите ли... – замялась консьержка.
– Леша! – напомнила Саша. – Ты шел в регистратуру!
– Да-да. Конечно.
Леонидов направился к окошку с надписью «Регистратура». Надо же, какая удача! Трое из тех, кого он взял на заметку вчера, оценив место происшествия, сегодня явились в «Медрай»! Среди них ценный свидетель – Семужка! И его мамуся, подруга покойной бабы Ани! Вот удача! Разумеется, нехорошо допрашивать людей в больнице, но в очередях к врачам они становятся особенно разговорчивыми. Глядишь, в беседе о болезнях всплывет ценная информация.
– Здравствуйте, – сказал он в окошко. – Наша фамилия Леонидова. Александра Викторовна. Мы записаны на десять часов.
– Присаживайтесь и ждите. К вам подойдут.
Алексей вернулся на кожаный диван.
– А какая у них система? – спросил он, присаживаясь рядом с Сашей и обращаясь ко всем сразу.
Ответил полнеющий мужчина средних лет в белом свитере. Бросив на него беглый взгляд, Леонидов отчего-то подумал: бизнесмен. Одежда дорогая и качественная, на руке вызывающие часы внушительного размера, не часы, а заявка на успешность, на пальце левой руки массивный перстень-печатка.
– У них тут кураторы, – сказал мужчина.
– Кто-кто? – удивился Алексей.
– Кураторы. Они стоят за вас в очередях.
– Они что делают?!
– Народу сегодня много, – пожаловался мужчина. – Я здесь не в первый раз, но такого никогда не видел.
– Это потому что праздники, – вздохнула леди в золотом костюме. Будто не в клинику пришла, а на банкет. – Везде закрыто, а «Медрай» работает. Куда же деваться, если болит?
Алексей оценил почтенную публику, собравшуюся в приемной. Некоторые, как он с Сашей или Семужка с мамусей, пришли вдвоем, а иные, та же леди в золотом костюме и мужчина в белом свитере, явились без сопровождающих. Ираида Осиповна тоже одна. А Ольга привела мужа. Неужели у всех этих людей есть деньги, чтобы ходить в такие дорогие клиники? Но, с другой стороны, леди в золотом права: куда же деваться, если болит?
В очередях люди обезличиваются. А в клинике тем более: лица у всех одинаково напуганные, вид болезненный. А потерять очередь нельзя, надо запомнить, за кем ты, кто за тобой и, на всякий случай, кто перед тем, за кем ты, и кто перед тем, за кем тот, за кем ты. Люди имеют привычку, заняв очередь и передав эстафетную палочку новому последнему, разбредаться кто куда. Запоминаются яркие детали одежды. Семужку Леонидов знал, Ольгу и Ираиду Осиповну тоже. Остальных пока обозначил как Белый свитер и Золотая леди.
– Кто последний? – раздался скрипучий голос.
Алексей обернулся и невольно вздрогнул. Высокий худой мужчина, весь седой, лицо в глубоких морщинах, но еще достаточно крепкий, стоял меж колонн, опираясь на видавшую виды трость. Сразу вспомнилась трость в фабричной упаковке, валявшаяся в прихожей у бабы Ани рядом с ее трупом.
– Я спрашиваю: кто последний? – раздраженно повторил мужчина.
– Здесь нет очереди, – флегматично ответила Ольга.
– Как так нет? Везде есть очередь! Даже на кладбище есть очередь! Первым достаются лучшие могилы!
– А вы сюда помирать пришли? – с иронией спросил Белый свитер.
– Вот с этим я, как раз и не спешу. Поэтому спрашиваю: кто последний?
– Это частная клиника, – сказала Золотая леди. – Садитесь, к вам подойдут.
– Только сначала подойдите к регистратуре и назовите свою фамилию, – посоветовала Ираида Осиповна. – Вы записывались?
– Разумеется, я записывался, – все так же раздраженно сказал мужчина. – И намеренно приехал чуть позже, чтобы не сидеть в очереди.
Он, тяжело опираясь на трость, захромал к регистратуре.
– Синьборода, – услышал Алексей.
– Что вы сказали? – удивленно переспросили в окошке.
– Моя фамилия Синьборода, – раздраженно повторил мужчина. – Здесь нет ничего смешного. Велемир Ипатьевич Синьборода.
