Анна и Сергей Литвиновы - Небесный остров
Но покупки Матвей, кажется, не сделал. Лишь погладил на прощание приглянувшийся ему «Лексус» по капоту, пожал руку менеджеру и покинул заведение. Осмотрелся по сторонам (Дима укрылся за фонарным столбом). Но капитан, оказывается, искал, где перекусить. В ресторан не пошел – ограничился сосисками из палатки. Вернулся в свои «Жигули» и поехал обратно. Дима по-прежнему следовал за ним, но больше никаких остановок Матвей не сделал. Понесся столь же рискованно назад, в Приморск. И на пляж Института моря, где работал, опять не свернул – сразу домой.
Загадочный человек.
Во двор, вслед за капитаном, Дима заезжать не стал. Не хватало только гостеприимной Наталье на глаза попасться. Да и знакомиться с Матвеем, журналист чувствовал, преждевременно. Сейчас на повестке дня снова пенсионер Крамаренко.
* * *Со второй попытки повезло: едва Полуянов коснулся звонка, дверь в седьмую квартиру распахнулась.
На Диму с опаской взирал сухонький, весьма ухоженный дедуля. Слабо улыбнулся. Спросил почему-то с надеждой в голосе:
– Вы ко мне?
– Да, я из Москвы, из «Молодежных…» – начал было Полуянов.
Но договорить не успел: ветеран труда изменился в лице и неожиданно сильной лапкой втянул его в полутемную прихожую. Захлопнул дверь, приложил палец к губам. Громко – явно в расчете на чужие уши – произнес:
– Ох, Игорек, совсем на глаза я стал слаб! Прости, не узнал! Ну как там дела, в Ростове твоем?
Жестом пригласил пройти в комнату. Вполголоса произнес:
– Игорем будете. Племянником моим.
– Я не против, – кивнул Полуянов.
Он особо не удивился: не первый раз люди скрыть хотят, что в газету писали. Другое волновало: слишком уж тревожно заблестели глаза у Ивана Петровича. Не псих ли он? Тогда совсем катастрофа.
Хотя, если по квартирке судить, с головой у старичка Крамаренко все в норме. Порядок – но не болезненный, не слишком тщательный. На стенах несколько фотографий (мальчик и девочка в разных стадиях взросления). Портрет строгой женщины в траурной рамке. Неплохая фотография морского заката. Немало книг, вперемешку популярная медицина, морское дело, детективы. Мебель обшарпанная, из современных гаджетов – ничего: телевизор старенький, радиола середины прошлого века. Дети, видно, неудачные или не балуют.
– Чаю выпьете? – неуверенно предложил старичок.
– С удовольствием, – кивнул Полуянов.
А Крамаренко приблизился к нему почти вплотную и горячо зашептал:
– Вы действительно из газеты?
Дима кивнул, потянулся за удостоверением.
Однако на корочки Иван Петрович взглянул лишь мельком, страстно продолжил:
– Ох, вовремя, вовремя вы приехали! Тут у нас такие дела творятся!
Глаза старичка блеснули экстатическим блеском. Про чай забыл – шепчет горячечно:
– Девочка погибшая… Грех так говорить – но не в ней дело оказалось. Совсем не в ней. Хотя и в ней тоже. Из-за нее ведь я стал… связался… Да… запутанная история. Даже не знаю, с чего начать.
Осекся. Вновь прижал палец к губам.
Взглянул на Диму почему-то растерянно.
– Ну, давайте тогда с погибшей и начнем – раз вы о ней в газету написали, – мягко предложил журналист. – Ее Лидой, кажется, звали? А как фамилия?
– Корсакова, – грустно склонил голову Крамаренко. – Шестнадцати лет от роду. – И сердито добавил: – Следствие завершено. Уголовное дело закрыто. Лида якобы сама виновата, что под винты кинулась. Родители расписку написали, что претензий не имеют. Дочь единственную потеряли и – без претензий! Продали ребенка за тридцать сребреников.
– В письме вы упомянули: девушка погибла в зоне купания. Вблизи от берега, – задумчиво произнес Полуянов. – Это так?
– Так, – кивнул старичок. – И свидетели тому были. Немало.
– А вы их фамилии назвать можете? – осторожно поинтересовался Дима.
Крамаренко замялся:
– Ну… Сначала-то все говорили, что яхта почти к берегу подлетела. А потом… одни испугались. Других подмазали…
Полуянов начал злиться:
– Так имеются свидетели или нет?
– Одного… одного, наверно, назвать могу, – неуверенно произнес старик.
А едва Полуянов вынул блокнот – отшатнулся:
– Что вы! Только не тут!
Опасливо покосился по сторонам и закончил:
– Стены слишком тонкие. Да и микрофоны могут стоять.
Приблизился к нему совсем вплотную, зашептал:
– Нельзя здесь… Опасно! Давайте завтра. Завтра вечером. Запоминайте, куда ехать. От города – шоссе на Сочи, на шестом километре к Институту моря своя дорога. Асфальтированная, и указатель есть. Но туда не сворачивайте. Сразу за ней еще съезд – грунтовка, она на дикий пляж ведет. Езжайте туда. А я вас уже у моря буду ждать. Часов в одиннадцать, когда совсем стемнеет. И сам все покажу!
– Иван Петрович, – строго произнес Полуянов. – До завтра я ждать не могу. И…
Договорить он не успел – пенсионер вдруг метнулся в коридор. Резким движением распахнул входную дверь.
Раздался вскрик – бабуля (та самая любопытная Марь-Петровна) скрыться в своей квартире не успела.
Взглянула на Крамаренко испуганно. Однако тот ни слова упрека ей не сказал – обратился к Полуянову. Произнес со значением:
– Видите. Мы тут все одной семьей живем.
Шепнул в самое ухо:
– Завтра! В одиннадцать вечера! – И беспечным тоном закончил: – Не хочет, Марь-Петровна, мой племянничек даже чаю попить. На море спешит. Что ж. Дело молодое… Иди, иди на пляж! Развлекайся, купайся!
И буквально выпроводил его.
Что Диме оставалось?
Только ждать до завтра. И надеяться, что Крамаренко психически сохранен. И действительно покажет ему нечто исключительное. А пока…
Но едва начал в уме прикидывать свои дальнейшие действия – затрезвонил мобильник. Надюха.
Совсем не до нее сейчас.
Однако не сбрасывать же звонок! Нажал на прием:
– Привет! Ну ты как?
И услышал смущенный голос подруги:
– А я уже в самолете сижу.
– Вот это да! – вырвалось у него.
– А ты меня не ждешь? – обиженно пробормотала она.
– Нет, нет, что ты! Я имел в виду: как быстро у тебя получилось! Молодец!
Говорил – и сам не знал, радоваться или расстраиваться. Надюшку увидеть, конечно, хотелось. И самолюбию льстило – едва из Италии вернулась, сразу помчалась по его душу. Но, с другой стороны, у него самая работа! Да и во второй раз за день тащиться в краевой центр, встречать ее, совсем не прельщало. Сто двадцать километров в один конец да по перевалам!
Полуянов вздохнул.
Если он уже сейчас весь в сомнениях – что ж будет, коли Надька законной супругой станет?
* * *Надя выключила телефон, пристегнула ремень и вздохнула. Самолет торопливо – будто тоже спешил на море – покатился к взлетной полосе. Малышня (пока рассаживались да ждали неизвестно чего, юные пассажиры совсем извелись) радостно загалдела. А Митрофанова, наоборот, понурилась. Правильно ли делает, что по первому свистку бросается в Димины объятия? Еще подумает Полуянов, будто она в Италии совсем успеха не имела. Хотя на самом деле ничего подобного! Надя и представить не могла, насколько европейцы хорошо воспитаны и галантны. И любят русских девушек. Причем не юных свистушек и не красоток роковых – но самых обычных, тех, кто на родине давно записан в неликвид. Как ее итальянский поклонник, Марио, сказал:
– На фотомоделях женятся только дураки. А мне нужна жена обязательно умная, с образованием.
И посмотрел на Митрофанову со значением.
И держать себя итальянские мужчины умеют так, что чувствуешь себя принцессой. Всегда и комплимент, и подарочки, и, главное, пронизывающие, влюбленные взгляды.
Излишне рациональны, конечно. Марио Наде все свои планы озвучил: квартиру пока снимать, с ребенком не торопиться, машина – обязательно малолитражка, в отпуск – в Хорватию, там дешево.
– Зато лет через семь купим с тобой дом на Сицилии! И родим малышей. Сначала мальчика, потом девочку!
– Чего ты ломаешься? Соглашайся! – недоумевала Катюха. – Или он тебе не нравится совсем?
Да в том и дело, что нравился. Спокойный, надежный, неглупый. Надя с Марио часами болтали о книгах, музыке, театре, просто о жизни – и не скучно было.
Но только с итальянцем ей просто хорошо.
А с Димой она голову теряет.
* * *– Привет, привет! Ой, опять цветочки? И конфеточки?! Ну, спасибо тебе. Кофе будешь? Как всегда, некогда – только взглянуть? Ну, смотри. Только никого интересного нет. Эти все из Ростова, деляги. Дальше – Рязань, Казань, глубинка, короче. А из Москвы вообще только пятеро. И самые такие… обычные. Фамилии посмотреть? Да говорю тебе: неизвестные фамилии. Вот гляди: Семеновы, муж и жена, Тарасюк, Гаврилина. И еще, он один жил, какой-то Полуянов. Как зовут? Сейчас гляну. Дмитрий Сергеевич. Место работы? Не указал. Выглядит? Ну, нормально. Молодой такой мужчина, обаятельный. На Домогарова молодого чем-то похож. А сегодня вечером к нему девица приехала. Скромненькая такая. Не жена, нет. Фамилия Митрофанова.
