Александр Горохов - Банкир
- Точно. В чемоданах.
- Ну, так вот. Выдашь кредит той фирме, которая в России. Эта фирма войдет в сотрудничество с немецкой. Они, то есть ты - оплатишь немцам, скажем, какие то услуги или товары, или оборудование и ты этот кредит переведешь уже не в рублях, а валютой в Германию. Та немецкая фирма, перебросит деньги на какую-то другую фирму, а затем уже перекачает сумму на офшорный счет. Отечественная фирма - ликвидируется. Немецкая фирма ликвидируется. Таким образом все концы этой операции затеряются так, что их с собаками не найдешь. Всё тебе ясно?
- Старая схема, дядя. - неодобрительно заметил Валентин. - Поновей чего нет?. Как ты смотришь на схему касательно вексельных кредитов и зачета встречных векселей?
- Не очень мудрое дело и требует абсолютного доверия партнеров. И ты чрезмерно не мудри, племянник. Самые надежные маневры на поле боя - те, что самые простые, как заметил ещё Наполеон.
Всё, что они взаимно предлагали, было как из старой обоймы подобного рода трюков, так и новенькие фокусы. Но все они были чересчур сложны в исполнении, требовали целой сети контрагентов. Остановились на первой.
На детальную разработку схемы ушло около часа. Потом поболтали о предметах отвлеченных, вспомнили скончавшихся родителей Валентина, даже выпили в их память по рюмочке коньяка.
... До дому Валентин добрался уже в сумерки и застал Флина на первом этаже, в его аскетической каморке. Начальник службы безопасности уже оглоушил одну полулитровую бутылку водки и теперь принимался за вторую.
- Единственное и самое надежное лекарство от ран, полученных в сражении.. - пояснил он. - Уколы нашей медсестры не помогают.
- А она их тебе сделала?
- Да. Своё дело изрядно знает, что так, то так.
- Газонокосилку Аарону Михайловичу подарили?
- Старик разрыдался от счастья.
- На запой тебе - два дня. Во вторник, не угодно ли тебе полететь в Калмыкию к Сагану?
- Не угодно!
- Полетишь. А я начну оформлять визу в Германию.
- Что я буду делать у Сагана?! - пьяно огрызнулся Флин - Провернешь коммерческую операцию.
Флин заговорил раздраженно.
- Валя, я твой начальник службы безопасности. Это дело я знаю. От остального - уволь. У тебя есть заместители, есть помощники. Они умные и с образованием. Я отвечаю за твою жизнь и безопасность банка. Я человек тупой и, как трамвай - еду только по рельсам. Мои рельсы - служба безопасности и с ней я справляюсь. И всё.
- Правильно. - терпеливо ответил Валентин. - А теперь послушай меня. Мы ВЫНУЖДЕНЫ провернуть некую операцию, о которой в банке будем знать только ты и я. Все остальные не должны ничего о ней даже подозревать. Я хочу, чтоб у нас был солидный, приличный, чистый перед законом банк. Но, к сожалению, на данном этапе жизни любезного Отечества стартовать приходится с аферы. И с этого начинали ВСЕ БАНКИ России! Все без исключений! Одни контролировались в своё время чеченскими бандитами, другие тоже процветали на деньги братвы. Потом мы вырвемся из клещей, но сейчас - вынуждены на это пойти. Но знать про всё будем только ты и я. Более я никому не могу доверять.
- Валька! - завыл Флин. - Но я честно сознаюсь, что я - дурак в твоих финансовых делах! Я всё напутаю и так тебя подставлю, что ты неизвестно сколько и где срок мотать будешь!
- Не подставишь. Я дам тебе письмо к Сагану и он всё поймет, даром что калмык. Попросишь только, чтоб он с предельной быстрой, при тебе создал коммерческую фирму и получил нормальную лицензию на торговлю с Германией.
- Рагозин, учти... Я не буду отвечать за это... За результаты.
- Не будешь, не будешь, и не волнуйся. На скамью подсудимых все равно сядем вместе.
Валентин поднялся на второй этаж, который казалось трясло от грохота музыки, из динамиков музыкального центра. В спальне танцевала Алла - в голом виде. При появлении Валентина она крикнула весело.
- Раздевайся! Будем лишний жир сжигать!
Сложена она была как богиня. Высокая, гибкая с немного узковатыми бедрами и широкими прямыми плечами. Грудь почти не прыгала при резких движениях, стояла торчком. Гладкая золотистая кожа, покрытая потом, матово блестела в ярком свете всех включенных ламп. В спальне густо пахло духами и какими-то мазями - коробочки из под них валялись на постели.
- Проветри потом помещение. - проворчал Валентин с деланным недовольством. - А потом устрой себе спортзал в подвале. Там и места много и вентиляция хорошая.
Не прерывая своих антраша, она ткнулась в него острой грудью и крикнула в ухо, перекрывая грохот музыки.
- Я ужин сделала, Флин жрать не стал! Всё стоит на кухне, в духовке.. Мне тебе накрывать на стол, подать или сам справишься?
- Подашь, не развалишься.
Он поймал себе на мысли, что в этом будет заключаться приятный момент, если Алла начнет хлопотать вокруг него, султана, усевшегося вкушать пищу.
- А пить будем?!
- Что мы хуже Флина? Конечно, будем. Завтра воскресенье, можно и оторваться по первому классу.
- А потом в постель?! На большую любовь?!
- Шлюха ты всё-таки. - пробормотал Валентин, но она его не расслышала.
Он прошел на кухню, нашел в кладовке слегка уже протухшее мясо и отправился на подворье кормить собаку.
Чарли был гурман - любил именно мясо с душком. Рослый двух годовалый пес был злым, как дьявол. Подчинялся только Валентину и даже к Флину привыкал целый год настолько, чтоб прекратить на него рычать, но команд его не слушался, не соблазнялся ни сахаром, ни солеными сухариками, являвшимися так же любимым лакомством..
Чарли проглотил мясо, как крокодил, не разжевывая, громадными кусками. И тут же плюхнулся в низких лучах заходившего солнышка, блаженно раззявив пасть и вывалив язык.
Валентин вернулся в дом и обнаружил, что стол в каминном зале на первом этаже уже накрыт. Между тарелок в двух медных подсвечниках горят витые свечи, сверкают хрусталем извлеченные из дедовского буфета фужеры и рюмки, суп дымится в фаянсовой вазе, которой он и не помнил когда пользовались, а маленький приставной столик блистает набором горячительных напитков самых разных марок. Еще не опьяневший до полного отупения Флин сидел у стола в полном недоумении разглядывая сервировку - этот люмпен привык большей части резать колбасу на газетке, а водку глотать гранеными стаканами.
Алла появилась из кухни с большой салатницей в руках. Уже успела вымыться в душе, навести макияж и теперь предстала перед глупым мужичьем в длинном (в пол) золотистом платье, глубокое декольте спереди едва прикрывало грудь, а сзади и попа была видна. Но тем не менее, высокая прическа делала её похожей на гранд - даму. Точнее на портрет какого-то английского живописца, где такая дама изображена в лиловатых и синих тонах - имени портретиста Валентин не помнил. Заявила она круто.
- На сегодня вы прощаетесь, но в следующий раз при торжественных трапезах извольте появляться в смокингах! Я не позволю себя оскорблять!
- А какое это у нас такое торжество? - мрачно спросил Флин.
- Сегодня день моего освобождения от рабства у подлого дряхлого хрыча Старого! Валя, ведь ты не вернешь меня ему обратно?
- Твоё существование здесь допустимо, но вовсе не обязательно... Будешь работать у меня кухаркой, сколько выдержишь. За кров и питание. Без денежного довольствия. - пробурчал Валентин.
Глаза Аллы блеснули озорством, спросила свистящим шепотом.
- А ещё какие будут обязанности?
- Собаку кормить.
- А суровой зимой в холодную постель ты что, грелку себе класть будешь?
- Кто про что, а голый про баню! - разозлился Валентин. - Тебя просто заклинило на сексуальных темах! Дня без мужика прожить не можешь?
- Не могу. Без тебя, сам понимаешь.
Черт его знает от чего так получилось, но уже через четверть часа и пары рюмок этот фривольный и пошловатый тон беседа исчез за столом сам собой. Очень обстоятельно обсудили предстоящую инаугурацию нового президента, имеющую быть в мае месяце, потом решили проблему с покупкой нового автомобиля. В этом вопросе Алла оказалась опять же сведущей и настояла на приобретение джипа "Гранд Чероки" - это солидно и безопасно, машина словно танк. Кроме того, предложила отремонтировать забор - опять же с целью безопасности и затем, чтоб на ночь спускать Чарли с цепи.
Когда накатились сумерки и в открытое окно повеяло речной свежестью, Алла ловко разожгла камин, сменила отгоревшие свечи, а охмелевший наконец Флин поднялся из-за стола. Произнес слова для него противоестественные.
- Спасибо за угощение, Алла Сергеевна. Ты своё дело туго знаешь. Может быть принесешь шефу счастье. А если, задрыга, продашь его, я тебя убью.
С тем и ушел в свою каморку.
Валентин долго и молча смотрел на огонь камине, который своей огненной пляской завораживал его, как и всякого человека - сказывается атавизм, когда наши древние пращуры, кутаясь в шкуры, сидели у костров, глядели на пылающие поленья и пытались разгадать тайну бытия. Не разгадали. Как и мы Алла прикурила от свечи две сигареты разом и одну подала Валентину. Он сказал отстранено.
