Тонино Бенаквиста - Малавита
Господин Морван на минуту задержал его и дождался, когда класс опустел.
— Это твой отец?
— Что мой отец? — почти выкрикнул Уоррен. Зачем ему понадобилось рассказывать про подвиги самого Лучано, его второго кумира после Капоне? Сколько раз предостерегал их Квинтильяни, что, каковы бы ни были обстоятельства, необходимо избегать рискованных тем: на все упоминания о мафии и ее американской ветви Коза Ностра, отделившейся от сицилийской, налагался формальный запрет. Вздумав пускать пыль в глаза одноклассникам, Уоррен, возможно, обрек свою семью на новые скитания, и это спустя месяц после того, как они распаковали чемоданы.
— Говорят, у тебя отец — писатель и поселился в Шолоне, чтобы работать над книгой о Второй мировой войне. Это он тебе рассказал?
Мальчик ухватился за протянутую соломинку: отец спасал его от провала. Отец, не способный запомнить даты ни Второй мировой войны, ни рождения собственных детей, отец, неспособный нарисовать контуры Сицилии или даже сказать, почему Лучано получил прозвище Лаки — Счастливчик. Титул самозваного писателя спас его сына от промашки.
— Он объясняет мне разные штуки, но я не все запоминаю.
— А что стало с Лучано потом?
Уоррен понял, что ему не отвертеться.
— Он основал гигантскую героиновую трубу, которая до сих пор орошает все Соединенные Штаты.
* * *В конце дня Магги нашла в себе мужество заняться приготовлением барбекю, на которое Фред созвал всю округу. Разве есть способ лучше познакомиться с людьми, Магги? Войти в их круг, стать своими. Ей пришлось признать, что первый шаг навстречу соседям избавит их от большой доли недоверия и создаст благоприятный климат. И все же она подозревала, что мужу хочется опробовать на публике свою новую идею-фикс: поизображать писателя.
— Магги, — завопил он снова из глубины веранды, — дождусь я, в конце концов, чая или нет?
Расставив локти по обе стороны от «Бразер 900», уткнувшись подбородком в сплетенные пальцы, Фред размышлял над загадкой точки с запятой. Точку он знал, запятую знал, но точка с запятой? Как может фраза одновременно кончаться и продолжаться? Что-то у него в голове стопорилось, отказывалось представить конец продолжения, или продолжение конца, или вообще что-то среднее, поди знай. Что бы такое в жизни могло соответствовать этой схеме? Смесь вечного страха смерти с неодолимым соблазном? Что еще? Хорошая чашка чаю дала бы ему время все обдумать. Неожиданно Магги решила удовлетворить его каприз с единственной целью украдкой взглянуть на страницы, которые он целый день покрывает буквами. Обычно увлечения Фреда долго не длились и исчезали бесследно — ничего похожего на теперешнюю комедию, которую он ломал сам перед собой. Фред решил стукнуть на пробу по этой точке с запятой.
Видеть, как подыхает враг, гораздо приятней, чем завести нового друга; кому нужны новые друзья?
По зрелом размышлении, эта точка с запятой показалась ему настолько темной, настолько двуличной, что он принялся замазывать запятую белилами, не трогая точку.
И тут раздался жуткий крик Магги.
Он вскочил, опрокинув стул, кинулся в кухню и увидел жену, застывшую с чайником в руке: струя, которая лилась из крана, была коричневато-желтой, липкой и источала гнилостный запах.
* * *Часам к пяти Магги поставила галочки против списка салатов и закусок, предполагавшихся для барбекю. Не хватало только колслоу и зити, без которых в окрестностях Ньюарка был немыслим приличный прием с барбекю. Она на миг остановилась, охваченная угрызениями совести, посмотрела на часы, потом глянула на домик под номером девять, расположенный как раз напротив их дома. За окнами второго этажа виднелась неподвижная человеческая фигура, похожая на манекен из папье-маше. Она схватила алюминиевую миску и наполнила ее маринованными перцами, в другую миску запихнула две головки моццареллы, сложила все в корзинку, не забыв про красное вино и ломоть деревенского хлеба, бумажные салфетки и приборы. Она вышла из дома, перешла улицу, незаметно махнула рукой в направлении фигуры, вошла в калитку и направилась к черному входу. На первом, нежилом этаже еще пахло затхлостью, там не успели по-настоящему проветрить со дня въезда трех новых жильцов одновременно с Блейками. На втором этаже располагались личные комнаты членов группы, ванная с душевой кабиной, необходимый хозяйственный блок со стиральной машиной и сушилкой и очень большая гостиная — главная арена действий.
— Мальчики, вы, должно быть, проголодались, — сказала она.
Лейтенанты Ричард ди Чикко и Винсент Капуто с благодарностью улыбнулись ей в ответ. Одетые в безупречные серые костюмы и голубые рубашки, за последние два часа они не произнесли ни слова. Гостиная, оборудованная всем необходимым для наблюдения за домом Блейков, включала пульт прослушивания, две пары биноклей 80×20 на треногах, телефонную подстанцию с прямой линией связи с Соединенными Штатами, несколько параболических микрофонов, раскладушку и постоянно запертый на замок ящик, в котором лежали автомат, оптическая винтовка и два пистолета. Ричард, проснувшийся от прихода Магги, до этого весь день тянул холодный чай и ни о чем не думал, разве что изредка о невесте, которая с учетом разницы во времени именно в эту минуту входила в свой отдел досмотра авиагрузов в аэропорту Сиэттла. Винсент же стучал по игровой приставке так, что онемели кончики пальцев. И раз уж на то пошло, посетительница была права: да, они проголодались.
— Что там вкусненького у вас в корзине, Магги?
Она развернула миску с перцами, положив ее на колени. Парни внезапно замерли, охваченные нелепым волнением. Эти перцы с запахом масла, к которому примешивался чеснок, возвращали их к родной земле. Жесты Магги напоминали жесты матери. Ди Чикко и Капуто цеплялись за эти ощущения, чтобы не чувствовать себя вконец осиротевшими с тех пор, как стали выполнять это задание за границей. Вот уже скоро пять лет им предоставлялось по три недели отгулов за каждые два месяца работы, и чем тяжелее было дожидаться смены, тем чаще в их взглядах угадывалась тоска изгнанников. Ди Чикко и Капуто ни в чем не провинились, им не надо было искупать ничего, что оправдало бы ссылку без надежды на возвращение. Магги считала их жертвами, а не шпионами, которым поручено следить за ее повседневной жизнью. Она чувствовала потребность иногда доставлять им радость, как это умеют только женщины.
— Маринованный перец, как вы любите, с кучей чеснока.
Магги заботилась о них, как о близких людях, потому что они и были близкими в настоящем смысле слова, они никогда не удалялись от входа в дом больше чем на тридцать шагов и ночью сменяли друг друга, чтобы сторожить их. Они знали семейство Блейков лучше, чем сами Блейки. Один Блейк мог иметь секреты от другого Блейка, но не от Ди Чикко и Капуто, ни тем более от Квинтильяни, их шефа.
Они разделили порцию и молча принялись за еду.
— Квинтильяни предупредил вас насчет барбекю сегодня вечером?
— Ему идея очень понравилась, он, может быть, зайдет ближе к концу.
В отличие от своих агентов, Квинтильяни оставался мобильным при любых обстоятельствах. Частые поездки в Париж и обратно, регулярные отлучки в Квантико, место расположения ФБР, и иногда молниеносные наезды в Сицилию для координации операций против мафии. Блейки никогда ничего не знали о его перемещениях, он появлялся и исчезал, когда они меньше всего ожидали.
— Надо было устроить барбекю в Кань, собрать разом всех любопытных и избавиться от них раз и навсегда, — сказал Ди Чикко.
— Попытайтесь тоже прийти, — сказала Магги. — Я сделала зити, а Фред займется стейками и салсиссой.
— Вся округа в курсе, народу будет много.
— Не беспокойтесь, на вас еды всегда хватит.
— Масло то же, что вы всегда берете? Оно здесь продается? — спросил Винсент, вытирая хлебом дно миски с перцами.
— У меня остался бидон из нашего итальянского магазинчика в Антибе.
При упоминании о магазине «Ла Ротонда», в старом городе, возникла пауза.
— В жизни не думал, что придется жить в стране, где главная еда — сметана, — сказал Ричард.
— Не сказать, что невкусно — я ничего не имею против, но у нас желудок не привык, — подхватил его коллега.
— Вчера в ресторане даже в суп сметану положили, а потом еще на эскалоп и под конец на яблочный пирог.
— Не говоря о сливочном масле.
— Сливочное масло! Mannaggia la miseria! — воскликнул Винсент.
— Сливочное масло — это ненатуральная пища, Магги.
— Что вы имеете в виду?
— Человеческому организму не вынести столкновения с жирным веществом такого калибра. Только представлю себе, как оно стекает по стенкам желудка, и в пот бросает.
— Попробуйте моццареллу, чем говорить всякие глупости.
