Юлия Шилова - Запасная жена
— Нет. Ты же знаешь, что я солярии не люблю.
— А зачем тебе тогда крем?
— Дело в том, что сегодня ночью я улетаю.
— Куда?
— На Красное море. Ты приходи я тебе все расскажу.
— На Красное море?!
— Лад, мне еще собраться надо успеть. Ты давай приходи. Я буду собирать чемодан и тебе все рассказывать.
— А что все-то?
— Все. С кем лечу, куда лечу и зачем лечу. Видимо, мои слова произвели на Ладку довольно сильное впечатление. Ровно через пять минут она объявилась на пороге моей квартиры с кремом для загара в руках. Как только я открыла дверь, она смерила меня подозрительным взглядом и с опаской спросила:
— Маш, у тебя белая горячка что ли?
— С чего бы это?
— Ты на какое Красное море собралась? Тебе же завтра на работу.
Мы работали с Ладкой в одной фирме, и, хотя моя подруга была моложе меня, она сделала неплохую карьеру и занимала должность, равную моей.
— Я не выйду завтра на работу. Меня не будет ровно месяц. Скажешь Галине, что мне нужно взять отпуск за свой счет, но потом я обязательно все наверстаю. Ты же знаешь, что я могу работать как проклятая.
Ладка по-прежнему не сводила с меня своих любопытных глаз, чинно положив при этом руки на пояс.
— Лад, ну не надо на меня так смотреть. Я же никого не убила. Подумаешь, возьму себе незапланированный отпуск. Ничего страшного не произойдет. Мы же с тобой не на государственном предприятии от звонка до звонка работаем. Все взрослые люди, договориться сможем, тем более я ни на кого свою работу не перекладываю. Я приеду и сама день и ночь работать буду.
— А почему у тебя все так спонтанно-то получилось?
— А жизнь женского рода, значит, она женщина, а ежели она женщина, то она сама по себе спонтанная, непредсказуемая, ее никогда не поймешь. В жизни никогда ничего размеренного не бывает. Все с бухты-барахты. Еще утром я и подумать не могла о том, что улечу, а вечером уже вовсю собираю чемодан и нахожусь в предвкушении чуда.
— Значит, у тебя сейчас все с бухты-барахты?
— Так оно и есть.
— Понятно.
Лада прошла в зал, села на диван и перевела взгляд на стоящий посреди комнаты чемодан.
— Собираешься?
— Собираюсь. Даже не верится, что из зимы в лето. Едешь в шубе, в самолете переодеваешься и прилетаешь в шортах. Красота!
— Красота… Ты знаешь, Машуль, а если честно, я за тебя рада. Я бы сейчас сама все на свете отдала, чтобы задницей кверху на пляже валяться и шум моря слушать, да деньги пока на другое нужны, не до отдыха сейчас. Я по весне обязательно выберусь. А сейчас еще на работе завал, но ты не переживай, я тебя отмажу. Галина тебя поймет, а когда приедешь, в три смены работать будешь и все наверстаешь. А пока мы и без тебя справимся. Машка, неужто у твоего Вадима совесть проснулась и он решил раскошелиться и тебя на отдых вывезти? Пора бы, конечно, за столько лет терпения. Знаешь, Машуль, я вот смотрю на тебя и думаю, тебе за столько лет терпения не только Красное море, тебе всю грудь орденами и медалями увешать надо. И почему в нашей стране такую награду не придумали — «Орден за заслуги перед чужой семьей и за многолетнюю связь с женатым мужчиной, которая способствовала укреплению этой семьи»?
Надо, чтобы таким, как ты, ордена вешали, первой степени, второй и третьей. Тебе бы самую высшую степень дали, все-таки столько лет находиться в неведении, верить в то, чего нет. Бесперспективные отношения… Ты ведь и сама знала, что у них нет никакой перспективы. Никакой. Верить во что-то можно на первом году знакомства, ну на втором, от силы на третьем, но на двенадцатом… Это ни в какие ворота не лезет. И все же козел твой Вадим. Понимаешь, козел! Нашел чем купить. За все про все на Красное море решил вывезти. Да он тебя должен на Бали увезти и золотом с брюлами снизу доверху осыпать! Это и то недостаточная компенсация за такой долгий срок. Он тебе частный самолет арендовать должен! Он…
Я увидела, что Ладка разошлась не на шутку и остановить ее практически уже было невозможно.
— Да он тебе должен был хату в центре Москвы купить и тачку такую, какой ни у кого нет! А еще пожизненное содержание тебе выплачивать за то, что ты столько раз уже могла свою судьбу устроить и никак ее не устраивала! Столько мужиков не замечала из-за одного, с которого толку как с козла молока! И вообще, он тебе по жизни должен! Понимаешь, по жизни?! Он твой пожизненный должник!!!
Наконец, Ладка замолчала, захлопала своими сверкающими от возбуждения глазами и спросила уже спокойнее:
— Машуль, а жинка-то его как же? Как же он свою драгоценную жинку-то оставит? Как она его одного-то отпускает? Как он без нее-то? Он же с ней носится вечно, как дурень с писаной торбой?!
Я посмотрела на Ладу усталыми глазами, взяла из ее рук крем для загара и покачала головой:
— Ну, наконец-то ты замолчала. Тебя же остановить просто невозможно. Мне даже приятно послушать, как ты молчишь. Я тебя еще в самом начале твоего монолога перебить хотела, да разве такую тараторку перебьешь. Я хотела тебе сказать, что я с Вадимом на Красное море не еду. Никуда я с ним не еду. Ты ж сама прекрасно понимаешь, куда он поедет без своей жинки. Без своей жинки он никуда. И вообще, знаешь, Лад, я про Вадима больше слышать ничего не хочу. Его в моей жизни больше нет, и никогда не будет.
— Как это? — опешила от моих слов Лада.
— Так это. Все. Понимаешь, все?!
— Что все-то?
— С Вадимом все!!! — неожиданно для самой себя я перешла на крик.
— Как все?
— Так.
— Вы с ним поругались, что ли?
— Нет. — Я замотала головой и тяжело задышала. — Я с ним не ругалась. Сколько можно?! За двенадцать-то лет. За такой срок человек ведь может от чего-то устать. Вот и я устала. Мы ведь с ним почти никогда не ругались. Из-за чего? Нам ведь и делить-то нечего. У нас все слишком монотонно было. Спокойно, без всяких там всплесков, эмоций. Так что я с ним не поругалась. Я с ним порвала, — закончила я совсем ледяным голосом, без всяких эмоций. — Я с ним порвала. Все. Его в моей жизни нет.
— Это правда? — В Ладкиных глазах читалось подозрение. Наверно, она решила, что я просто задумала ее немного позлить и поводить за нос, вот и ломаю комедию.
— А разве похоже на то, что я сейчас шучу?
— Да нет, просто двенадцать лет лямку тянула и ни на что не жаловалась. Иногда, конечно, звонила мне и сетовала на свою судьбу, только на этом все и заканчивал ось. Ты всегда говорила мне, что Вадим тебе вовсе не помеха, что ты ждешь не дождешься, чтобы тебе что-нибудь нормальное встретилось, а Вадим, мол, так, на перебивку. Я еще тебе поражалась: хорошая перебивка, аж на двенадцать лет затянулась… Только тебя разве переубедишь, что не встретишь ты нового мужика, пока не расстанешься со старым. Ты вбила себе в голову, что эта твоя проблема когда-нибудь разрешится. Только я с самого начала в этом сомневалась, потому что на самом деле образовался банальный треугольник, где каждый друг за друга держится и никто ни с кем не может расстаться. Ничего тут хорошего нет, а тянуться так может до самой старости. Я вот иногда на тебя смотрела и думала, что тебя все устраивает, потому что, если бы тебя что-то не устраивало, ты бы бросила все к чертовой матери, и дело с концом.
— Лада, ты, наверно, меня не поняла. Вадима больше нет. Понимаешь, его больше нет!
— Как нет? Он что, умер, что ли?
— Его в моей жизни больше нет! Поняла?!
— Поняла, что тут непонятного. Я сразу поняла, что у тебя временный бзик. Наверно, на тебя так твой визит к психологу подействовал, да и выпила ты капитально. Я только одно не поняла…
— Что именно?
— Я не поняла, с кем именно ты едешь на Красное море?
— С одним мужчиной, я с ним только сегодня познакомилась в кафе. Он приедет за мной к двенадцати ночи. Хочешь, можешь остаться и на него посмотреть.
— Когда ты с ним познакомилась?
— Сегодня.
— Сегодня?
— Так, — выдохнула я, начиная терять терпение. — Повторяю для бестолковых. Сегодня я познакомилась с мужчиной, он предложил мне съездить с ним на Красное море, и я согласилась.
— Только познакомилась — и на целый месяц?
— Да, на целый месяц.
— А почему не на всю жизнь?
— Потому что на всю жизнь путевки не продают. Поняв, что Лада не оставит меня в покое и будет долго донимать своими расспросами, я села прямо на пол, рядом с открытым чемоданом, и подробно рассказала ей обо всем, что произошло со мной сегодня. Когда я закончила свой рассказ, Ладка свела брови на переносице и сказала всего одно-единственное слово:
— Ужасно…
— Что, ужасно? — не врубилась я.
— Все ужасно, — вздохнула Ладка и закинула ногу за ногу.
— Что все?
— А то, что ты пустила незнакомого человека в дом и отдала ему свой загранпаспорт.
