Дэвид Балдаччи - Абсолютная память
Декер взглянул на карточку, которая болталась на бедре девушки. Салли Бриммер. Связи с общественностью. Должно быть, она пришла сюда уже после его ухода. Удача на его стороне.
«Амос, лги безупречно. Ты сможешь. Ты должен это сделать. Учитывай каждое слово. Потому что отдачи не избежать. Каждое слово… Давай».
Он встал и протянул руку:
— Да, мисс Бриммер?
Они обменялись рукопожатием. Ее ладонь утонула в его, и Декер понадеялся, что девушка не сочтет его потную кожу доказательством обмана.
— Мне сообщили, что вы хотите встретиться с Себастьяном Леопольдом, — сказала она.
— Совершенно верно. Я понял, что ему требуется юридическая консультация.
— И от кого вы это поняли?
Декер подавил растущую тревогу, прокрутил свой ЦВМ, сформулировал ответ и облек его в слова:
— Я связывался с «Ньюс лидер», Алекс Джеймисон. Вы о ней слышали?
— Да, слышала. Она хороша. Она может знать. И вы адвокат?
Декер показал ей визитную карточку с адресом на другом конце города, который являлся адресом юридической фирмы. Бриммер взглянула на карточку и вернула ее.
— У нас сейчас чрезвычайная ситуация, — сказала она.
— Я слышал. Пит Рурк сказал мне, когда я сюда шел. Мэнсфилдская средняя школа. Его внук там. Надеюсь, с ним всё в порядке.
— Так вы знаете Пита?
— Мы давно знакомы, мисс Бриммер.
Она вздохнула и огляделась.
— На самом деле, не я должна принимать такие решения…
— Я могу зайти попозже, — сказал Декер, но не успела она отреагировать на это предложение, как он добавил: — Но Леопольду должно быть предъявлено обвинение в течение сорока восьми часов, иначе его придется отпустить. И вряд ли кто-нибудь здесь этого хочет.
— Нет, разумеется, нет. Это просто…
В разуме Декера мелькнули верные слова. Как будто он читал с телесуфлера.
— А отправка его на предъявление обвинения без адвоката или с плохо подготовленным адвокатом может создать юридическую неразбериху, которая в конечном счете выйдет полицейскому управлению боком, уж простите за выражение. Я знаю, что это вам тоже не нужно. Как и любому законопослушному гражданину.
Бриммер начала кивать уже на середине его речи.
— Вам требуется только несколько минут?
— Да, несколько минут, — подтвердил он.
Она колебалась, Декер видел это по ее глазам. Она не хотела с этим связываться и чувствовала, что ее вынуждают принять решение.
Чем глубже он увязал в этой лжи, тем сильнее тревожился. Амос глубоко вдохнул и, выдыхая, затолкал желчь поглубже в горло.
— Только пара минут, — сказал он. — Потом я выйду оттуда. И он не сможет ни на что пожаловаться.
Последняя фраза была чистой правдой.
— Вы знаете, в чем его обвиняют? — спросила Бриммер.
— Да, и очень хорошо. Но, независимо от гнусности его преступлений, он имеет право на адвоката. И если его признают виновным, ему сделают смертельную инъекцию без единой жалобы от вашего покорного меня. Обещаю вам.
«Правда определенно сделает тебя свободным, Амос».
Ее колебания рухнули, как плотина под напором воды.
— Хорошо, следуйте за мной.
И Амос Декер последовал за ней.
Глава 9
Они завернули за угол — и вот он, крыса в клетке, по крайней мере, на взгляд Декера. Но этого недостаточно. Ему нужно убедиться.
Бриммер взглянула на Декера, потом на Леопольда.
— Вон он. Я могу дать вам пятнадцать минут, не больше.
— Это все, что мне нужно, — ответил Декер.
Там был и надзиратель — снова парень, которого Декер не узнал. Проработав детективом десять лет, он не часто общался с сотрудниками в форме.
— Откройте, пожалуйста, — сказала Бриммер надзирателю.
Ключ вошел в скважину, и дверь отъехала в сторону. Декер вошел в камеру и посмотрел на мужчину, который свернулся, как кот, на двухъярусной кровати.
— Пятнадцать минут, хорошо? — сказала Бриммер.
Амос, не глядя на нее, кивнул. Стук ее каблуков затих. Декер подождал, пока надзиратель не вернется к своему столу в конце коридора, потом шагнул вперед и полностью сосредоточился на заключенном.
Себастьян Леопольд был не таким крупным, как представлял себе Декер по описанию Ланкастер.
«А может, я просто намного крупнее».
На него надели оранжевый тюремный комбинезон. Руки и ноги в наручниках, пояс прикован цепью к стене. И это было обидно, поскольку, попытайся Леопольд напасть, Декер мог бы просто убить его в целях самозащиты.
Мужчина повернул голову, и Амос собрался, думая, что сейчас Леопольд его узнает. Но ничего не случилось. Странно, раз уж он настолько неуважительно обошелся с этим парнем, что тот из мести перебил всю семью Декера.
Глаза мужчины налиты кровью, зрачки расширены. Декер полагал, что копы уже провели тест на наркотики, заставили парня помочиться в бутылку и подышать в алкотестер и даже взяли соскоб для анализа ДНК. У комбинезона короткие рукава, открывающие предплечья заключенного. На правой руке татуировка — два дельфина. Любопытно. А еще на обеих руках следы уколов. Причем относительно свежие. Интересно, уж не ширнулся ли мужик перед тем, как завалиться в участок и признаться в трех убийствах? Да, подумал Декер, для такого дела лишняя подкачка не помешает.
На одном из пальцев левой руки не хватает двух фаланг. На лице шрам. Сломанный нос свернут на десять градусов влево. Руки на вид мозолистые и сильные — видно, занимался физическим трудом.
«И вот эти руки лишили меня Молли?»
— Мистер Леопольд? — позвал Декер.
Тот продолжал смотреть в его сторону невидящими глазами. По крайней мере, так казалось Декеру.
По-прежнему не узнает. Хотя после бритья и стрижки Декер стал намного ближе к тому полицейскому, который семнадцать месяцев назад якобы оскорбил Леопольда в «Севен-илевен».
Декер посмотрел на лицо мужчины и включил свой ЦВМ. Кадр сменялся кадром, воспоминания мчались к тому времени, когда он предположительно столкнулся с этим человеком. Дата горела в его голове, будто написанная прямо на глазных яблоках. За месяц до убийства, так сказала Ланкастер. Для надежности Декер добавил к дате неделю до и неделю после.
Его ЦВМ жужжал, проматывая кадры час за часом, минута за минутой. В этот период Декер побывал в том «Севен-илевен» три раза.
Себастьяна Леопольда там не было.
Амос отключил ЦВМ и присел на стул, вделанный в стену.
— Мистер Леопольд, — негромко произнес он. — Вы меня узнаете?
Казалось, Леопольд слушает, но не слышит.
— Вы меня узнаете?
Леопольд покачал головой.
Он делал какие-то странные движения руками. Декер отметил узоры, которые выписывали ладони мужчины.
— Вам нужен адвокат, — сказал он и похлопал по своему портфелю.
Руки Леопольда замерли, и он кивнул.
Декер достал блокнот и ручку:
— Вы можете рассказать мне, что именно произошло той ночью?
— Зачем?
Странно, но в голосе Леопольда внезапно мелькнула настороженность. Декер допрашивал многих заключенных, многих обвиняемых. Большинство из них были тупыми, как грязь, и признавались в преступлениях, совершенных по еще более тупым причинам. Но некоторые являлись намного умнее, чем казались. И возможно, Леопольд — один из них.
— Вам нужна защита. Вы признались в трех убийствах.
— Я виновен. Я это сделал.
— Все равно вам нужно представительство в суде.
— Зачем?
— Так устроена система правосудия. Поэтому мне нужно знать факты.
— Они собираются меня казнить.
Голос ребенка, который признается и ждет наказания. Скрытный заключенный превратился в маленького мальчика. Декер задумался, не наркотики ли дают такой эффект, превращая в пинбол[10] мыслительный процесс мужчины.
— Это то, чего вы хотите?
— Не ко мне.
— Вы правы. Это в большей степени к судье и присяжным. Но вход все равно за вами. Итак, вы хотите рассказать мне, что произошло?
Декер взглянул на часы. Прошло четыре минуты. И в любую секунду мимо может пройти кто-то знакомый. Амос развернулся, чтобы сидеть спиной к двери камеры.
— Я их убил, — просто ответил Леопольд.
Сейчас он неотрывно смотрел на Декера. Тот выискивал во взгляде Леопольда любой намек на узнавание. И если он его увидит, то что сделает? Задушит этого человека, как тот задушил его дочь?
Леопольд снова принялся двигать руками. Сейчас он походил на дирижера, управляющего невидимым оркестром. Декер несколько секунд следил за этими движениями, потом перевел взгляд:
— И почему вы это сделали?
— Чувак достал меня.
— Какой чувак?
— Тот чувак. Который там жил.
— И чем он достал вас?
— Просто достал.
— Но чем именно?
— Херово отнесся ко мне.
— Вы там работали? Или были покупателем? В «Севен-илевен» на Десалль?
