Пропавший чиновник. Загубленная весна. Мёртвый человек - Ханс Шерфиг
Хозяйка лавчонки — толстая крашеная блондинка. И очень добродушная. Она то и дело подкармливает своих маленьких соседей бесплатным мороженым.
Грозная деятельность «Черной руки» временно прекращена. Один лишь секретарь тайного общества разгуливает по городу, вынашивая мрачные замыслы и планы. Печатный орган общества — газета «Мистика» — перестал выходить, а роман с продолжением оборвался посредине. Однако члены четверки мстителей переписываются друг с другом. Письма составлены особым тайным шифром. Сочинить да и прочитать такое послание — дело нелегкое. Каждое письмо написано красными чернилами, в конверт запечатан большой сургучной печатью и снабжен таинственными оттисками пальцев. Это пальцы «Черной руки».
По воскресеньям Харрикейны иногда наведываются в Хорнбек. Они пьют чай на террасе кафе, издали наблюдая за купающимися. И всякий раз директор Харрикейн распекает официанта, уверяя, что чай отвратительный и люди, привыкшие к хорошему столу, не в состоянии его пить.
— Неужто, милейший, вы осмеливаетесь утверждать, что вот это варево — чай? — кричит директор.
А Иоргену стыдно и неприятно, что его отец ругает официанта.
Однако эти поездки дают Харрикейнам право говорить, будто они провели лето в Хорнбеке.
— Ты так и говори, дорогой Иорген, когда кто-нибудь из твоих приятелей спросит тебя, где ты отдыхал, — в Хорнбеке, как всегда. Моим родителям там очень нравится. Но на будущий год, если только фирма меня отпустит, мы обязательно поедем в Шотландию, — добавляет директор Харрикейн. — Вот где можно увидеть настоящую площадку для гольфа. В гольф лучше всего играют в Шотландии. Там вдоволь места для этого. В Шотландии, наверное, сумеют приготовить настоящий чай. Нет, вы только дождитесь следующего года!
А у Тюгесена невеселые каникулы. Его то и дело попрекают плохими отметками, а отец все время вспоминает, как ему было стыдно, когда ректор назвал имя его сына и сказал, что в четвертый класс его можно перевести лишь с серьезными оговорками. А ведь отец Тюгесена некогда сам учился в той же прославленной школе! Но отец был прилежным, способным учеником, одним из лучших в своем классе.
— А ты идиот и лентяй! — говорит он сыну. — Из тебя никогда не выйдет ничего путного! Придется, верно, отдать тебя в учение к сапожнику!
В комнатушке на улице Нерребро сидит Аксель Нильсен. Он читает. Аксель уже достал новые книги, по которым ему предстоит учиться в будущем году. И он читает их день за днем во время каникул. Приходится готовиться заблаговременно, если хочешь и в будущем году удержать место первого ученика.
Глава 34
Каникулы кончились. Школа отремонтирована заново. До чего ни дотронешься, все прилипает к рукам, да и пахнет как-то непривычно.
Краской замазаны бесчисленные сердца, буквы и надписи, которые ученики так старательно выцарапывали на партах перьями и перочинными ножиками.
— Отныне никто больше не должен портить парты, — говорит инспектор. — Этого безобразия школа больше не потерпит. Ведь не решились бы вы изрезать обеденный стол у себя дома!
Первый день в новом учебном году проходит быстро и еще не таит никаких опасностей. Учителя говорят, какие книги надо заказать у книготорговцев, и диктуют расписание уроков. В этом году класс начнет изучать латынь. Вести курс латыни будет Бломме. Мальчики надеялись, что преподавание возьмет на себя старый Мелас, который уже совсем одряхлел и впал в детство, но, увы, вышло по-иному!
В первые дни новые учебники вызывают некоторый интерес. С ними велят обращаться аккуратно, не пачкать страниц и не рисовать на них рожицы. Необходимо также обернуть их бумагой. «Учебники стоят дорого!» — говорят родители. Конечно, можно было бы купить и подержанные книги, но, с другой стороны, гораздо удобнее пользоваться самым последним изданием. Однако расширенные, пересмотренные и улучшенные издания одних и тех же книг выходят в свет каждый год. Составлять школьные учебники — выгодное дело. Один сборник упражнений по английской стилистике может прокормить несколько поколений одного и того же семейства.
Для Акселя Нильсена в учебниках уже нет ничего нового. Он усердно изучал их в течение шести недель, отведенных на летние каникулы. И это дало ему серьезное преимущество перед другими, необходимое, чтобы удержать первое место. Аксель радует своих добрых родителей и, когда придет время, займет в обществе более почетное место, чем его папаша-столяр. Конечно, он не сумел загореть п поправиться, как его одноклассники, по на здоровье не жалуется. В его возрасте можно выдержать многое.
В этом году необходимо своевременно подумать об экзаменах. Предстоят испытания за весь курс средней школы. Это будет серьезный официальный экзамен, который состоится в присутствии посторонних инспекторов. От результатов экзамена зависит переход каждого ученика в гимназические классы. Об этом нельзя забывать ни на минуту.
После первого короткого школьного дня приятели отправляются в лавчонку на Ландемеркет. Там их ждет сердечная встреча. У хозяйки припасено два сорта мороженого: ванильное и фисташковое. А порции на этот раз особенно щедрые, и каждая покрыта венчиком из взбитых сливок и варенья.
Обезьяна тоже бурно радуется встрече. Она вскакивает к мальчикам на плечи и дергает их за волосы. С ней лучше не связываться — зверек злобный и больно кусается, совсем как настоящий Макакус.
Хозяйка с интересом слушает рассказы о новых книгах и о том, что с нынешнего года вводится латынь.
— Господи помилуй! — говорит она. — Как вы только все это терпите? Чего доброго, у вас от учености голова отвалится! Ну к чему вам эта латынь? Неужто вы станете разговаривать со мной на латинском языке? Вот потеха-то будет!
— Да, — вздыхает Тюгесен, — плохи наши дела. Мучиться еще четыре года. В лучшем случае. Кто помнит, на сколько лет посадили в тюрьму этого Альберти26? Кажется, на восемь. А нас заставляют торчать в школе целых двенадцать лет. Да и вряд ли с арестантами обращаются так скверно, как с нами.
— Но ведь учение — добровольное дело, — возражает хозяйка. — Взять, к примеру, меня. Никто не заставлял меня учиться двенадцать лет подряд. Да и, слава богу, в мое время не слыхали о таких школах. Правда, я не такая ученая, как вы.
