Эллери Куин - Тайна египетского креста. Тайна китайского апельсина
— Во всяком случае, очаровательной дурой. Бедняга Керк! Представляю, как он натерпелся от вас за это время. Кстати, — пробормотал Эллери, улыбка исчезла с его лица, и в его глазах появилось совсем другое выражение, — насколько хорошо вы знаете этого мужчину?
— Какого мужчину?
— Парижанина.
— О! — Ее лицо снова превратилось в маску. — Не очень хорошо.
— Вы с ним когда-нибудь встречались?
— Один раз. Но тогда он был небрит… вернее, носил бороду. И он ужасно много пил, когда продавал мне эти письма. Я встретилась с ним только для того, чтобы обменять деньги на товар. На одну минуту. Все предварительные переговоры мы вели по переписке.
— Хм. Вы ведь видели лицо жертвы, мисс Левис, когда в день убийства встретили его наверху. — Эллери сделал паузу. Потом медленно спросил: — Тот мужчина из Парижа и убитый — один и тот же человек?
Она в изумлении отступила назад:
— Вы хотите сказать, что этот маленький… Боже милостивый!
— Так что?
— Не знаю, — торопливо ответила она, кусая губы. — Не знаю. Трудно сказать. Без бороды… У него была густая борода, которая почти скрывала все лицо. И он был весь обношенный и грязный, как нищий. Но, возможно…
— Вот как, — нахмурился Эллери. — Я надеялся, что вы опознаете его более уверенно. Значит, вы сомневаетесь?
— Пожалуй, — ответила она с задумчивым видом. — Я не могу сказать наверняка, мистер Квин.
— В таком случае позвольте пожелать вам спокойной ночи и приятных снов. — Эллери взял свой плащ и набросил его на плечи. Женщина все еще задумчиво стояла посреди комнаты, словно завернутое в ткань дерево. — Ах да! Кажется, я кое-что забыл.
— Что забыли?
Эллери подошел к шезлонгу и взял оставленный на нем пакет в коричневой бумаге.
— Драгоценности Дональда Керка. Боже мой! Было бы непростительной ошибкой уйти без них.
Кровь отхлынула от ее лица.
— Вы хотите сказать, — спросила она в ярости, — что собираетесь забрать и это? Вы… грабитель!
— Это очаровательно, дорогая. Гнев очень вам идет. Надеюсь, вы не думали, что я оставлю их на ваше попечение?
— Но у меня не останется ничего, ничего! — Она почти плакала от бешенства. — Все эти месяцы, недели пропали зря. Мои расходы… Я расскажу все! Я обращусь в прессу! Весь мир узнает об этом!
— А потом проведете лучшую часть оставшейся жизни в тесной камере, среди холодных серых стен, в одежде из грубой — страшно грубой, уверяю вас, — хлопчатобумажной ткани, которая будет натирать вашу кожу? — Эллери грустно покачал головой. — Сомневаюсь. Сейчас вам примерно тридцать пять…
— Тридцать один, черт бы вас побрал!
— Прошу прощения. Тридцать один. Когда вы выйдете из тюрьмы, вам будет… учитывая ваш богатый послужной список… вам дадут…
Задыхаясь, она бросилась в шезлонг.
— Убирайтесь отсюда! — крикнула она. — Вон! Или я выцарапаю вам глаза!
— Господи, вы разбудите соседей, — предупредил Эллери, потом улыбнулся, наклонил голову и удалился, прихватив под мышкой маленький пакет.
* * *Он потянулся к одному из телефонов возле стойки и разбудил ночного портье, сидевшего в вестибюле отеля «Чэнселор».
— Эй, постойте! — завопил портье. — Вы соображаете, что делаете? Вам известно, что уже почти половина третьего?
— Полиция, — сухо ответил Эллери, и мужчина осекся, разинув рот. Эллери сказал оператору связи: — Соедините с мистером Дональдом Керком, двадцать второй этаж, пожалуйста. Да, это важно. — Он подождал, насвистывая веселую мелодию. — Кто это? А, Хаббл. Это Эллери Квин… Да-да, именно так: Квин. Дональд Керк у себя?.. В таком случае поднимите его с постели!.. А, Керк. Нет-нет, ничего особенного. Просто у меня хорошие новости. Вы будете рады, что я разбудил вас в столь неприличный час. У меня есть для вас кое-что — назовем это маленьким подарком по случаю вашей помолвки… Нет-нет. Я оставлю его у портье. Позвольте сказать вам, Керк, что ваши проблемы закончились. Да, я насчет мисс М… Вот именно! О, не надо так громко кричать, старина. Что касается И. Л., то мы хорошенько подрезали ей когти. Она больше не будет вас беспокоить. Держитесь от нее подальше, как хороший и послушный мальчик, и посвятите себя — и везет же вам, черт возьми! — даме по имени Джози. Спокойной ночи! — Улыбнувшись, Эллери передал пакет портье и вышел из гостиницы, слегка пошатываясь от усталости, но с приятным чувством человека, отлично выполнившего свою работу.
* * *Эллери поразил отца и Джуну, появившись за столом инспектора во время его завтрака, иными словами — в очень ранний час.
— Эге, смотрите-ка, кто пришел, — не совсем внятно произнес старый джентльмен, пережевывая тост с яйцом. — Ты не болен, Эл? Наверное, стряслось, что-то ужасное, раз ты поднялся в такую рань?
— Скорее что-то прекрасное, — зевнул Эллери, протирая покрасневшие глаза, и со вздохом опустился в кресло.
— Когда ты пришел?
— Около трех… Джуна, роял-офс, пожалуйста.
— Офс? — подозрительно спросил Джуна. — Какое еще офс?
— Не какое, а какой; общество юнцов с Восемьдесят седьмой улицы явно не идет тебе на пользу. Офс, Джуна, означает яйца на исковерканном французском. Я с удовольствием проглотил бы пару хороших яиц. Встряхни их как следует сверху и тщательно перемешай снизу. В общем, как обычно.
Джуна усмехнулся и ушел на кухню. Инспектор пробурчал:
— Ну?
— Баранки гну, — ответил Эллери, потянувшись за сигаретами. — Счастлив сообщить, что мы достигли явного прогресса.
— Хм. Если ты соизволишь объяснить мне, в чем дело, может быть, я это и пойму.
— Вкратце ситуация такова, — начал Эллери, откинувшись назад и выпуская клуб дыма. — Я попросил тебя убрать с дороги мисс Левис — чертовски, кстати, соблазнительная женщина, — чтобы проверить кое-какие мои догадки. Было очевидно, что она держит Керка на крючке с помощью какой-то компрометирующей улики, которой помахивала перед носом этого несчастного молодого идиота, чтобы держать его в узде, и ради уничтожения которой он готов был пожертвовать остатками своего состояния. Вопрос только, чем она махала у него перед носом? Опять же, было ясно, что это нечто материальное и вещественное. И сей предмет — как я объяснял себе изящным слогом былых времен — находится где-то неподалеку от ее очаровательной персоны. Где? В ее номере, конечно. Она слишком опытна и хитра, чтобы связываться с сейфами и банками, где все регистрируется в книгах. Вот почему я попросил тебя сделать мне одолжение и занять ее милой беседой на Сентр-стрит, пока я буду обчищать ее номер.
— И без всякого ордера! — воскликнул инспектор. — Это уже второй раз, болван. Когда-нибудь ты влипнешь в хорошенькую историю. А если бы там ничего не оказалось? Кстати, ты нашел эту вещицу?
— Разумеется, нашел. Квин никогда не проигрывает, как говорят на Сентр-стрит.
— Не важно, что там говорят на Сентр-стрит, — проворчал старый джентльмен. — Важно, что тебе скажут в Сити-Холл. Выкладывай!
— Пожалуй, я не стану рассказывать о том, как во время обыска натолкнулся на молодого Керка. Очевидно, нам обоим пришла в голову одна и та же блестящая идея…
— Что?!
— Не надо делать такие глаза; это неприлично. Бедный мальчик совсем отчаялся — по крайней мере, таким он был до половины третьего ночи. Я уложил его в кровать и вернулся в американское логово мисс Левис, чтобы обнаружить… кое-что; а потом долго ждал возвращения восхитительной леди в уже упомянутое логово из полицейской штаб-квартиры, где, я полагаю, ты угощал ее вторым завтраком. Краснея от смущения, я должен признаться, что мне удалось обратить ее в истинную веру. Представь себе, она даже вернула трофеи, взятые у Керка!
— Удивительно, как тебе удалось до этого додуматься, — проворчал инспектор. — У меня разрывалось сердце, когда я ей их отдавал. Продолжай, продолжай; покажи мне, что это такое было… чем бы это ни было.
— Странная вещь, — протянул Эллери. — Я совершенно не могу вспомнить, куда я их задевал. Мне так дьявольски хотелось спать…
Старый джентльмен вспыхнул:
— Что ты этим хочешь… Господи, Эл, перестань валять дурака. Покажи мне эти бумаги!
— Возможно, — спокойно заметил Эллери, — тебе их лучше не видеть. Я могу сказать тебе, что в них было, и оставить улику при себе.
— Но почему, черт возьми, ты не можешь мне их отдать?
— Потому что ты слишком ревностно служишь закону. Бумаги останутся у меня. А у тебя не будет искушения предать гласности эту печальную и прискорбную историю.
Некоторое время инспектор что-то неразборчиво бормотал себе под нос.
— Ладно, самонадеянный молодой нахал! Я-то надеялся, что ты сможешь мне помочь… Выкладывай, в чем там дело.
— Сначала ты должен дать мне обещание…
— Вылитая тетя Тили!
