Тами Хоаг - Тонкая темная линия
- Почему бы нам не присесть и не поговорить об этом? - предложила Анни.
- Да, да, - закивала Долл. - Я взяла на себя смелость и заказала кофе.
Перед рестораном были расставлены пластиковые столы. Долл уселась за один из них, разглаживая юбку, словно дебютантка на своем первом балу. Анни села тоже, помешала свой кофе, попробовала. Темный и горький, как всегда. Горячий, но пить можно. Она сделала большой глоток, чтобы кофеин прогнал усталость последних бессонных ночей. Под столом она нажала кнопку на диктофоне.
- Мне нечем гордиться, - начала Долл. Одна ее рука лежала на столе, пальцы сжимали носовой платок, который мог в любую секунду понадобиться. Он мой сын. И я должна быть верной семье. - Она замолчала, отпила немного кофе.
Анни сделала еще глоток, терпеливо ожидая продолжения. Она сидела спиной к ресторану и видела всю улицу. Маркуса нигде не было видно, но ему так легко удавалось оставаться неузнанным. Анни представила, как он наблюдает за ними сейчас, его ярость приближается к точке взрыва.
- Я воспитывала мальчиков одна, - наконец заговорила Долл. - Особенно тяжело с Виктором, но он мое дитя, моя ноша, которую я должна нести. Я родила его, выпустила в этот мир таким, каков он есть. Я винила себя в его состоянии, хотя доктора и говорили, что в этом никто не виноват. Но откуда нам знать, что именно передается от одного поколения к другому?
Анни промолчала, но подумала о своей матери и об отце, которого она никогда не видела.
- А что случилось с мистером Ренаром?
Лицо Долл стало суровым.
- Клод предал нас много лет назад. И вот я сижу тут с вами и собираюсь предать моего сына.
- Вы не должны так думать, миссис Ренар. Маркус нуждается в помощи, но вам одной справиться с этим не по силам.
- Я не знаю, с чего начать. - Долл опустила глаза, взглянула на смятый платочек.
- Вы сказали, что вчера вечером поругались с Маркусом. Из-за чего вы поссорились?
- Боюсь, это все из-за вас.
- Из-за меня?
- Маркус очень увлекся вами. Видите ли, с ним всегда так. Он вобьет себе что-нибудь в голову, и его уже не свернуть. И я вижу, что теперь все повторяется. На этот раз с вами. Он убежден, что между вами может быть что-то... личное.
- Я говорила ему, что это невозможно.
- Это не имеет значения, и никогда не имело.
- Такое случалось и раньше?
- Да, с этой Бишон. И до нее... Мы тогда жили в Батон-Руже...
- Элейн Ингрэм?
- Да. Любовь с первого взгляда, так он это называл. Спустя неделю, после того как они несколько раз встретились, Маркус уже был влюблен по уши. Он везде ходил за ней, звонил ей днями и ночами, осыпал ее подарками.
- Я полагала, что девушка разделяла его чувства.
- Какое-то время так и было, но потом ей это показалось чрезмерным. Точно так же Маркус вел себя и с Памелой Бишон. Ему вдруг пришло в голову, что они обязательно будут вместе, хотя ей он был ни к чему. И теперь я вижу, как все повторяется в отношении вас. Я сказала ему об этом.
- И что сын вам ответил?
- Маркус вышел из себя, бросился к себе в кабинет. Он не любит, чтобы туда входили, но я пошла за ним. У меня было дурное предчувствие. Я наблюдала за Маркусом от двери. Он меня не видел. Сын подошел к стене и достал кое-какие вешицы, и я поняла. Я просто все поняла.
- Что за вещицы?
Долл нагнулась к плоской сумочке, лежавшей у нее на коленях. Ее пальцы нырнули туда, что-то достали. Женщина помедлила немного, потом нехотя вынула руку.
Когда она протянула маленькую рамку с фотографией, Анни сразу догадалась, что это. На какое-то мгновение все расплылось перед глазами, потеряло четкость. Справившись с внезапным приступом головокружения, Анни сосредоточилась на снимке. Именно эта фотография пропала из кабинета Памелы Бишон в "Байу риэлти". Одна из улик, которые детективы безуспешно искали, чтобы доказать причастность Ренара хотя бы к угрозам в адрес Памелы.
Анни взяла снимок и стала разглядывать его в рассеянном свете, лившемся из витрины ресторана. Филигранная работа, старинное серебро, стекло треснуло. Фотография оказалась крошечной, всего два дюйма на три, но портрет удался. Снимок стал воплощением любви матери и ее ребенка. Джози, которой было не больше пяти, сидела у Памелы на коленях и смотрела на нее с ангельской улыбкой. А Памела, обнимая дочку, не сводила с нее глаз с улыбкой, полной обожания.
Маркус Ренар украл эту фотографию и разрушил отношения, запечатленные на ней. Он отнял у ребенка мать. Он убил душу женщины, которая любила сама и была любима многими.
Сердце в груди Анни стало тяжелым, как камень. Она едва нашла в себе силы, чтобы остаться на месте, а не убежать прочь от всего этого кошмара. Фуркейд во всем оказался прав. Следы, логика, все вело к Ренару.
- Маркус украл это, верно? - спросила Долл.
- Да.
- Там были и другие веши, но я побоялась их брать. Я знаю, что он украл и вещи, которые принадлежали мне, - призналась Долл. - Например, камею, это семейная реликвия, ее мне оставила моя мать. Медальон, который я носила многие годы, с момента рождения Виктора. Одному богу известно, где они теперь.
"Богу и мне", - подумала Анни, внутренне содрогнувшись. И Памеле Бишон. И, возможно, Элейн Ингрэм. Дрожь пронизала Анни. Она старалась вдохнуть поглубже сырой ночной воздух. Анни смотрела на снимок, но тот начал расплываться у нее перед глазами, и голова снова закружилась.
- Я не могла поверить, что он еще раз решится на такое, - продолжала Долл. - Навязчивая идея и все такое прочее.
- Вы полагаете, миссис Ренар, что Маркус убил этих женщин? - Анни задала вопрос, с удивлением отметив, что язык едва повинуется ей. Она сделала еще глоток кофе, чтобы стряхнуть наваждение.
Долл закрыла лицо рукой и начала всхлипывать.
- Маркус... мой мальчик! Он все, что у меня есть. Я не хочу его потерять!
И все-таки она принесла улику.
- Мне очень жаль, - негромко сказала Анни. - Но нам придется отнести это шерифу.
Она отодвинула стул, встала и покачнулась, земля ушла у нее из-под ног, голова закружилась, в ней будто поселился пчелиный рой. Анни казалось, что она сейчас оторвется от земли и полетит, и ее тело ей совершенно не подчиняется.
- О боже! - Голос Долл Ренар прозвучал откуда-то издалека. - С вами все в порядке, помощник шерифа Брусcap?
- У-у м-меня немного закружилась голова, - вынуждена была признаться Анни.
- Может быть, вам лучше присесть?
- Нет, сейчас все пройдет. Просто слишком много кофеина, вот и все. Нам необходимо найти шерифа.
Анни попыталась сделать еще шаг и тяжело рухнула на колено. Рамка с фотографией выпала у нее из руки.
- О господи! - выдохнула Долл. - Позвольте помочь вам!
- Мне так неудобно, - держась за пожилую женщину, Анни кое-как встала на ноги. - Простите меня.
Долл втянула носом воздух и поморщилась:
- Вы пили, помощник шерифа?
- Нет, нет, эт-то п-просто так получилось... - Анни не узнала звук собственного голоса. Она говорила, как пьяная, запинаясь, нечетко выговаривая слова, растягивая их. Ее тело вдруг стало необыкновенно тяжелым, словно она двигалась в киселе. - Я просто плохо себя чувствую. Сейчас мы поедем в участок. Со мной все будет в порядке.
Они медленно двинулись к "Кадиллаку". Долл Ренар шла справа от Анни и поддерживала ее. "Она куда крепче, чем кажется", - подумала Анни. Или это потому, что у нее самой вдруг совсем не осталось сил? В ногах и руках началось какое-то странное покалывание. Укол от шипа розы пульсировал, как открытое сердце.
Яд. Господи, этого она никак не ожидала. Но это определенно поэтично дар любви стал орудием смерти, когда любовь была отвергнута. Именно так Ренар все себе и представлял, псих, ненормальный сукин сын.
- Миссис Ренар? - Анни буквально рухнула на сиденье машины. - По-моему нам следует ехать сразу в больницу. Мне кажется, я сейчас умру.
Ему хотелось убить ее, обхватить руками шею Анни Бруссар и смотреть ей в лицо, пока он будет душить ее. Она выставила его дураком. Но смеяться последним будет он. Жестокая фантазия рисовала дьявольские картины, пока Маркус Ренар проталкивался сквозь толпу.
Ритмичная танцевальная музыка казалась ему какофонией. Свет и краски стали вдруг слишком яркими, слишком кричащими на фоне темной ночи и его мрачного настроения. Ему улыбались лица, смеющиеся губы и уродливые маски. Он натолкнулся на "Рональда Рейгана", и мужчина расплескал пиво на тротуар.
- Пьянь чертова! - проорал "Рейган". - Смотри, куда идешь!
В отместку мужчина сильно толкнул его, и Маркус отлетел к другому весельчаку в маске Зорро и соломенной шляпе. Это был Стоукс.
Детектив неловко покачнулся, оступился и полетел на землю, увлекая Маркуса за собой. Ренар рухнул на Стоукса, их окружал лес чужих ног. Маркусу отчаянно захотелось, чтобы у него был нож. Он представил, как вонзает его в Стоукса, пока они падают, а потом встает и уходит, пока никто ничего не понял.
- Проклятый ублюдок! - рявкнул Стоукс, вставая.
