Наталья Солнцева - Золотые нити

– У вас богатая фантазия!

– Приходится. По вашей милости, между прочим.

– Простите. – Тина сказала это, совсем не чувствуя себя виноватой, а напротив, очень довольная, – неизвестно, чем.

– Не стоит. Я рад, что могу помочь вам. Честно говоря, никогда ни с чем подобным сталкиваться не приходилось… Моя жизнь внезапно изменилась, а у меня такое чувство, что она, наоборот, стала такой, как прежде. Как будто я был кем-то другим, и только сейчас стал самим собой. Вернее, становлюсь. – Он помолчал. – Да, вернемся к Будде: такая же фигурка была у Виолетты Францевны, к которой вы поехали погадать. Безобидная, казалось бы, вещь. Но вдова тоже мертва, и ничего рассказать вам не успела. И было ли что рассказывать? Мы не знаем. Это тоже область догадок. Но Будда исчез. Значит, события между собой все-таки связаны.

– Есть кто-то, кому многое или почти все известно. И по причинам, которые скрыты, этот кто-то предпринимает все возможное, чтобы предотвратить нежелательное распространение информации, и в то же время остаться в тени. Причины должны быть очень серьезные.

– Именно. Внезапно появившийся племянник тоже фигура странная. Теща говорит, что он недавно попал под машину, был практически мертв, чудесным образом выздоровел, – причем очень быстро, – и после этого стал совершенно другим человеком. Область фантазий здесь необъятно широка, но что-то реальное обязательно за этим стоит.

– Но почему его убили?

– Я вижу здесь связь между внезапной переменой в Сташкове после больницы и его контакте с антикваром. Прежний Сташков не подозревал, что у него есть дядя, и не поддерживал с ним никаких отношений. Когда эти контакты состоялись – дядя убит, племянник убит. Черт, шутками тут и не пахнет!

– Но это все может быть нашими домыслами… – робко возразила Тина, хотя на самом деле ей так вовсе не казалось.

– Разумеется. Разумеется… Но есть одно правило – когда совпадений слишком много, это должно настораживать. Из десяти случайностей есть пара закономерностей. А по большому счету, я в случайности не верю. Кстати, киллер, которого вы “случайно” видели, тоже убит.

– Но мы действительно…

– Знаю. Вы не нарочно. Но жизнь раскладывает свой пасьянс не как попало, а по вполне определенным правилам. И то, что мы этих правил не знаем, еще не говорит о том, что их нет.

– Пожалуй, в этом я могу с вами согласиться. А арбалет? Я думаю, что Альберт Михайлович совершенно не случайно оставил его в подвале. Это тоже подсказка. И знак на нем… Все это вписывается в цепь наших предположений.

– Точно не случайно. Мне даже показалось, что я узнал это оружие, что я когда-то сам стрелял из него!

– Мне тоже. Я вообще безумно люблю старинное оружие, особенно стрелковое. В детстве отец водил меня в музейные запасники, – там работал его друг. Тогда я всякого понавидалась!

Знаете, есть такая вещь, как предчувствие непредвиденного. Этим обладают далеко не все люди. Но у меня оно всегда было – предчувствие, предвосхищение, предощущение… Как правильно сказать?

– Судя по всему, это правда – иначе бы вы ни за что не взяли эти бумаги с чердака. – Сиур кивнул в сторону кучи полуистлевших писем, тетрадок и пожелтевших листов.

– Удивительное письмо! И самое непонятное – знак на описанных там серьгах. Снова совпадение? Наверное, сам дом, – тоже символ. Неплохо было бы узнать, кто в нем жил раньше. Это возможно?

Сиур задумался. Пожалуй, можно попробовать. Успех не гарантирован, но все же…

ГЛАВА 40

“Где же причина причин, потому на все почему?”

Дело с переездом детей в загородный дом Влада было улажено гораздо быстрее, чем можно было рассчитывать. Костик принимал активное участие, свекровь была в восторге, дети веселились от души, собака лаяла, подпрыгивала, таскала в зубах чьи-нибудь тапочки и мешала под ногами.

Людмилочка представила Влада как знакомого подруги, который сдает на лето дом и любезно согласился помочь. Костика заставили собирать вещи, но в машину не взяли, объясняя это отсутствием места. Впрочем, он и сам не рвался. Несмотря на это, пришлось ездить два раза из Москвы и обратно, чтобы перевезти всех и все. Наконец, дело было закончено.

Свекровь осматривала дом, сарай и небольшой запущенный сад. Несколько яблонь, грушевых и вишневых деревьев, калина, рябина, одичавшие кусты малины и смородины – вот и все. Огорода никакого нет, даже ни одной грядки. Зато колодец во дворе, и магазин рядом.

Речка оказалась на удивление чистая и прозрачная, с болотистыми берегами, заросшими камышом. Дети сразу стали бегать по покрытому высокой травой пляжу, собака за ними, подпрыгивая вверх и хватая их за рукава и за полотенца, которыми они специально размахивали. Пришлось разрешить купанье, несмотря на вечер и огромное количество непуганых лягушек, бросившихся врассыпную с громким кваканьем. Людмилочка и сама с удовольствием бы искупалась, но в суете сборов она забыла взять купальник. А Влад плавал и нырял вместе с детьми и собакой, брызгался и хохотал так же, как они.

В нагретом за день воздухе стоял запах клевера и полыни. Комары вились вокруг в огромных количествах.

– Посмотри, какой месяц – будто рога на шлеме викинга!

Влад уже оделся и подошел к одиноко стоящей Людмилочке, которой хотелось домой, к телевизору и горячей ванне. К тому же комары досаждали ужасно.

Они вернулись в дом, помогли растопить печку, выложенную светло-коричневым кафелем, попили душистого чаю из трав, с медом вместо сахара, и стали собираться в Москву.

По дороге в город они почти все время молчали, думая об одном и том же. Что будет теперь с их жизнью? Какие еще усилия могут от них потребоваться? Что вызвало такой поворот событий, собрав вместе таких разных людей и предъявив им фантастически-неправдоподобную ситуацию в качестве реальности? Кто играет против них? И почему?

Вопросы и вопросы… Кому задавать их? От кого ждать ответа?

– Влад, скажи мне одну вещь. – Людмилочка посмотрела на его сосредоточенное лицо, – Я ведь знаю, что ты тоже об этом думаешь… Вот мы хотим все понять, во всем разобраться, – а ты уверен, что это вообще возможно? Ты уверен, что мы не перемещаемся в тумане непознанного, где шаг влево, шаг вправо означает смертельную опасность?

– Мы что-то несем в себе, какую-то тайну. Те, кто играют против нас, заинтересованны помешать нам войти в эту область… я не знаю, что это… Я думаю, узнать все – это все равно что перестать быть человеком, в обычном смысле этого слова… Я уже начал это чувствовать.

Людмилочка зябко поежилась. Ей стало по-настоящему страшно, – впервые после того, как Тина поделилась с ней своими опасениями по поводу Альберта Михайловича. А может быть, она просто устала. Очень сильно устала. И этим все объясняется.

– Что мы теперь будем делать?

– Жить, думать, защищаться, предвидеть – мы не можем выйти из этого круга. Когда-то давно закрутилась вся эта карусель – а дети на лошадках и слониках так давно катаются, что забыли, как можно остановить ее, если вдруг надоест. Спрыгивать на ходу – удел слабых. Да и кости можно переломать.

– Как же быть?

– Попытаться разгадать устройство этого механизма… Преследуется вполне определенная цель. Какая? Вдруг мы сможем узнать это? На сцене идет драма, занавес закрыт. А нас даже не впускают в театр.

Людмилочка закрыла глаза и вздохнула. Боже, как все запутанно! А между тем в Москве теплый вечер, пахнут акации, горят витрины, и хочется… она сама не знала, чего. Музыки, вина, поклонения, предвкушения любви…

– Так мы пойдем в ресторан?

Влад замолчал на полуслове. Женщины – удивительные создания. Никогда нельзя предугадать ход их мыслей.

Сиург, рыцарь Святого Грааля, молодой, полный сил и отваги, в красивой дорогой одежде и при оружии, ехал по вымощенной булыжником узкой улочке. Лошадь, ухоженная и лоснящаяся, лениво помахивала длинным расчесанным хвостом. Высокое ясное небо сквозило холодной голубизной, бледное солнце скупо золотило шпили собора и крыши домов. От ноздрей лошади шел пар…

Он всегда знал, что в нужный момент жизнь обязательно подаст ему знак, главное – это быть настороже, чтобы не пропустить его. И теперь, когда это, наконец, произошло, они с Тиннией будут наполнять каждый дарованный им миг жизни до краев. Воспоминание о ней обдало волной нестерпимого жара, так что сердце едва не остановилось. О, Боги, вот как это бывает! Любовь к женщине – это, оказывается, неизвестность, совсем не то, что ожидаешь, дыхание опасности, риск – это захватывает. Ловит, чтобы не отпускать вовеки. Самая изощренная ловушка на этой земле…

Высокие резные двери собора полураскрыты… Солнечный свет слабо играет на каменных ликах барельефов, проникает сквозь разноцветные витражи, ложится персидским ковром на серые плиты пола. Ярко горят бесчисленные свечи в тяжелых подставках…