Игра в наперстки - Николай Иванович Леонов
Лев Иванович закрыл папку с делом и призадумался. Он поймал себя на странной мысли: вроде бы возникает все больше вопросов, но вместе с тем усиливается ощущение, что разгадка все ближе и ближе. Им с Крячко надо обязательно найти Олега Симонова. Но и торопиться с этим тоже не стоит. Ибо фигурант – товарищ ушлый, знает, почем фунт лиха. Поэтому нужно действовать осторожно. Установить адресок, потолковать с теми, кто был в курсе давней истории. А там уже действовать по обстоятельствам.
А еще Гуров продолжал размышлять не только над ролью Симонова в истории с убийством Бурцева, но и о журналисте Мише. Да, то, что пытался исподтишка навести подозрения на сожителя сестры – это есть факт. Даже Стас согласился и заметил. Но вот есть ли связь между двумя этими явлениями, между Олегом и Михаилом? Было бы очевидным, если бы у Спивака были хорошие, дружеские отношения с Симоновым, но в этом сыщик, откровенно говоря, сомневался после недавнего разговора с журналисткой. Потому что ему Рита прямо дала понять, что ее брат и родственник его жены явно не закадычные приятели, хоть и знакомы друг с другом. А может, тут вообще никакой связи нет, да и кузен супруги тут совершенно ни при чем. Но Мишу могли попросить очернить Винницкого. «Хотя нет», – сказал Гуров сам себе. Больно уж мудрено выходит. Да и Леня – не того полета птица. С его-то осторожностью и трусостью да пакостить влиятельным людям – вот тут Лев Иванович был однозначно уверен, что такого не было. Да и такие люди предпочли бы разобраться с Винницким по-другому и уж явно не через журналиста.
Так, в раздумьях, сыщик вернулся к себе. Крячко сидел за столом и что-то записывал, перебирая какие-то бумажки.
– Что, Лева, как поход по пыльным углам и закоулкам? – спросил он, не поднимая глаз.
– По-всякому, – ответил Гуров.
– То есть никак? – Станислав дописал то, что ему было нужно, и посмотрел на напарника.
– Не скажи, – заметил Лев Иванович и сел за стол. – На кое-какие мыслишки навело.
– Ну-ка, послушаем. – Майор откинулся на стуле и с интересом посмотрел на сыщика.
– Мысль первая, она же самая дерзкая: на ограбление ресторана Симонов пошел вместе с Бурцевым.
– О, как, – Стас покачал головой. – Действительно смело. И на чем основано?
– На мутных показаниях Олежкиного приятеля. Тот рассказал, что у Симонова был друг, с которым они друг за дружку в огонь и в воду. Это якобы сам Олег поведал по пьяни.
– Ну, если вспомнить, что рассказывал Агеев, в принципе, небезосновательно. Хотя, сам знаешь, пьяный «базар» разным бывает.
– Не спорю. Тем более что подельника Симонова так и не нашли. Между прочим, Бурцев в том уголовном деле отметился.
– Неужто опять в качестве свидетеля?
– Высоко метишь, дружище. Его спросили, как давно он видел своего школьного приятеля, и Андрюша сообщил, что разок после окончания и то, за полгода до ограбления, пардон, до кражи.
– Ну тогда формально к нему никаких претензий нет. Особенно если его показаниям поверили и даже решили в суд не вызывать.
– Все так. Но если Симонов в компании с Бурцевым нигде и ни перед кем не засветился, то это, сам понимаешь, недоказуемо.
– Естественно. А какие еще мысли посетили твою головушку?
– Как связано участие Симонова в убийстве Бурцева и то, что твой журналист Миша пытался оговорить Винницкого?
Крячко призадумался.
– Если честно, не вижу связи. Даже несмотря на то, что Мишкина жена – двоюродная сестра Олега. Ну, если только они не дружат.
– По словам Риты, не дружат. Мол, Миша с такими типами не общается.
– Раньше – да. Но он-то сейчас сам понимаешь, где работает. А профессия журналиста предполагает находить общий язык с самыми разными людьми. Хотя, с другой стороны: на кой хрен Мишке сдался судимый воришка и отморозок? Ладно, бизнесменом был бы или просто влиятельным человеком, а тут какая-то шантрапа.
– О чем и речь. Но мне почему-то кажется, что все это как-то связано.
– Может, оно и так, – пожал плечами Стас. – К слову, о Симонове. Я установил, где обитает его отец. Он, оказывается, местный уроженец, какое-то время, точнее, после женитьбы, жил в Пушкино, а после развода вернулся обратно сюда. А развелся он еще лет так пятнадцать назад.
– Значит, та пропитая мадам, которую мы застали в Пушкино, – матушка Олега?
– Скорей всего. Видишь, Лева, муж ушел от нее пятнадцать лет назад, а она до сих пор празднует.
– Да уж, заметно, – хмыкнул Гуров. – А папаша сам не засвечен перед нами?
– Нет. Не судим, не привлекался. Еще не на пенсии, работает на каком-то предприятии. Ну и, вероятно, недавно освободившегося сынульку у себя привечает.
– А куда ему деваться? Сын все-таки, какой бы ни был.
– Понятное дело. Что, Лев Иванович, делать будем? Трясти Симонова?
– Мне кажется, пока рано. Понаблюдать бы за ним. Где его отец живет?
Майор назвал адрес.
– Нормально. У меня там как раз один «человечек» обитает. Если не ошибаюсь, то в одном из соседних домов. Так что попрошу, будет поглядывать. Потому что, скорее всего, Олег именно у отца и живет. Из друзей мало бы кто его пустил, а денег на то, чтобы квартиру или комнату снять, у него после выхода с «зоны», скорее всего, нет.
– А мы с тобой чем займемся?
– Ты знаешь, думаю, надо проверить версию, что Бурцев был сообщником Симонова в той краже из ресторана.
– Потолковать с операми и следаками, которые дело крутили?
– Не только. Узнать про приятелей Симонова. Если это Андрюша, то где-нибудь да выплывет. Я, конечно, понимаю, что уже не один год прошел и не все все вспомнят.
– Особенно Олежкины приятели, – ехидно заметил Станислав.
– Они в первую очередь. Кстати… – Лев Иванович неожиданно замолчал, а потом посмотрел на напарника: – Ты фотку Симонова видел?
– Ну да. – Крячко слегка недоуменно посмотрел на напарника. – В базе была. Правда, небольшая и изображение не ахти какое, но была. А что?
– Можешь описать, как он выглядит?
Стас призадумался.
– Короткие светлые волосы, глаза с прищуром, квадратный подбородок… Если честно, морда лица у этого Симонова не шибко приятная. Хотя, как подозреваю, фото с того самого времени, когда дело и суд были. Но за восемь лет он вряд ли лучше выглядеть
