Анатолий Безуглов - Прокурор
- Постойте, - недоверчиво сказал Виктор. - Так ведь покойников вскрывают...
- Э-э! - махнул рукой Анегин. - В горах... Родственники не дали... Ну, значит, родители ошалели от радости: не умерла дочь, а в глубокий сон впала. Есть такой, летаргия называется. Словно умер человек.
- Читал, - кивнул Виктор.
- Ну, на радостях родня и замяла, зачем Кеша полез в могилу. А ведь мог загреметь в тюрягу за грабеж покойника...
Евгений Иванович замолчал.
- А второй раз? - напомнил шофер.
- Еще похлеще влип. Понес его черт в Узбекистан. Есть там городок один. Слышал?
- Слышал... - неопределенно ответил Виктор.
- Там газовое месторождение. Почему Кешу туда потянуло, не знаю. Наверное, тепло да длинный рубль... - Анегин вдруг приказал: - Остановись у этого дома. Потом доскажу.
Берестов подкатил к двухэтажному дому. Евгений Иванович выскочил из машины, взял тюк и исчез в подъезде. Отсутствовал он минут десять, а когда вернулся, велел ехать назад, к Боржанскому.
- Ну, Евгений Иванович, не томите душу... - сказал шофер.
- Спят, значит, работяги в своих кроватках в общежитии, - с удовольствием продолжил Анегин. - А под утро как шарахнет!
- Что?
- Землетрясение, вот что! Гул, говорит, стоял жуткий, зарево в окнах. Собаки воют. Земля ходуном ходит, как перед концом света... Ну, прихлопнуло их. Многих, в том числе и Кешу, откопали к вечеру. Вот тогда он и тронулся. В больнице лежал...
- Выходит, он все-таки того... - с разочарованием произнес Берестов. - Может, никакой и не экстрасенс? Просто чушь мелет?
- Не знаю, - развел руками Евгений Иванович. - Говорит складно. Но то, что с приветом, видно сразу. Ну скажи, может нормальный человек утверждать, что берет энергию из космоса?
- На этом пунктике он чокнутый, - согласно кивнул Виктор. - А в остальном как?
- Это ты у Капитолины Платоновны спроси, от кого она аборты делает, захохотал Анегин.
- Значит, с бабами все-таки путается, - усмехнулся Берестов. - А я-то думал, он вовсе не от мира сего.
- Иметь дело с бабами, по его мнению, естественно. А вот прочие излишества он отвергает. Считает, что надо ходить пешком и без всякой обуви. Ни к чему приличный харч, одежда и всякие там квартиры, гарнитуры. Говорит: этого в природе нет. А раз так, то и человеку не нужно. Надо, мол, презирать всякое наслаждение, в этом и заключается самое большое наслаждение...
- Так что, всем поселиться в бочках, как он? - засмеялся шофер.
- Да нет, этого Кеша не требует. Видишь ли, он считает нас слабаками. Напрасно суетимся, тело ублажаем. И труды наши бесполезны. А вот он, - в голосе Анегина зазвучал неприкрытый сарказм, - живет для души. Мы черви, а он мудрец. Уверяет, что такие мудрецы, как он, друзья богов. А у друзей все общее... Стало быть, мир принадлежит богам и мудрецам...
- Ну хватил! - покрутил головой Берестов.
- Да черт с ним! - сказал Евгений Иванович. - Пусть жрет свою травку. А я уж как-нибудь перебьюсь, бедолага, икоркой!
Он зычно захохотал.
На дачу вернулись, когда на поселок у моря опустились сиреневые сумерки. Эрна прилипла к экрану телевизора на веранде. Герман Васильевич возился у кустов роз. Гремел цепью и поскуливал запертый в своей будке пес. С берега доносился шум прибоя.
В ответ на вопросительный взгляд хозяина дачи Анегин небрежно сказал:
- Порядок. А у вас?
- Думаю, тоже, - усмехнулся Боржанский, кивая в сторону бочки Иннокентия. - Вы вовремя воротились.
И действительно, буквально через минуту показалась фигура Капитолины Платоновны. Она вынырнула откуда-то со стороны странного жилища Диогена-второго.
- Прекрасный вечер, не правда ли? - произнесла она бодро, но скрыть до конца свое смущение не смогла.
Щеки ее пылали, а в глазах была разлита усталость.
- Да, вечер отличный, - подтвердил Герман Васильевич. - Чайку попьем?
- Спасибо, надо ехать. Мой небось уже дома... Надеюсь, хозяин проводит меня до машины? - жеманно закончила она.
- А с Эрной не хотите проститься? - вопросом на вопрос ответил Боржанский.
- Ах да! - спохватилась Капитолина Платоновна, направляясь к веранде.
- Во дает! - не удержался Анегин.
Боржанский хмыкнул и покачал головой: кофточка на жене директора была застегнута наперекос - пуговицы попали не в те петли.
От Эрны Капитолина Платоновна вышла с приведенной в порядок одеждой...
...На следующее утро Фадей Борисович дал указание своему шоферу, чтобы тот не только привозил и увозил из дома отдыха журналистку с телевидения, но и вообще избавил ее от поездок на общественном и случайном транспорте. Куда бы она ни ездила.
- Переработанное время тебе компенсируем, - пообещал Заремба Берестову. - Что хочешь, отгулами или премию выписать?
- Деньгами вроде бы лучше, - сказал на это шофер.
* * *
У всех анонимщиков по телефону одинаковая интонация, мертвый, обесцвеченный голос. Их Измайлов определял по первым же словам. Так говорил и незнакомый мужчина, позвонивший Захару Петровичу в прокуратуру, когда он только зашел в кабинет.
- Измайлов, ты читал сегодня газету "Вперед"?
Захар Петрович не успел ответить - трубку тут же бросили. Чертыхнувшись про себя, он вызвал секретаря.
- Вероника Савельевна, почту принесли?
- Заканчиваю разбирать, Захар Петрович.
Она вышла, и опять звонок.
- Приветствую, Захар. - Это был Межерицкий. - Читал?
- Что?
- "Вперед".
- Еще не успел.
- Тогда я позвоню попозже. - Борис Матвеевич помолчал, потом осторожно сказал: - По-моему, ты должен радоваться...
- Я ведь ничего не знаю, - сказал прокурор.
Звонок приятеля его удивил, пожалуй, больше, чем звонок анонимщика. Если Межерицкий и звонил на работу Захару Петровичу, то только по служебным делам.
- Конечно, это было бы смешно, если бы не было немножечко грустно, сказал Борис Матвеевич. - Но Самсонову оказали медвежью услугу. Даже дурак, и тот поймет, что это явное передергивание...
В дверях появилась Вероника Савельевна с газетами.
- Мне как раз принесли газеты. Я тебе позвоню...
- Обязательно, - попросил Межерицкий. - Я дома.
Секретарь положила на стол почту и ушла. Измайлов развернул областную газету. На второй полосе целый подвал занимала статья под заголовком "Палки в колеса". Автор - все та же Большакова, которая недавно была у Захара Петровича.
Вначале были восторженные слова в адрес зорянского машиностроительного завода. На этот раз автор напомнил его историю, этапы развития, из каких руин построили его после войны. Затем - как и в предыдущей статье корреспондентки о заводе - снова о научно-технической революции, модернизации, увеличении мощностей чуть ли не втрое. Изделия, мол, на уровне мировых стандартов, культурно-бытовое строительство... Автор не забыл ни нового микрорайона, ни Дворца культуры. Целый абзац был посвящен будущим зорянским Лужникам...
"Было бы ложной скромностью умолчать, - писала Большакова, - что в немалой степени успехам ныне передового промышленного предприятия способствовало его руководство во главе с директором Г. А. Самсоновым. Это признают в министерстве, в областных и районных организациях. Рабочие завода любят своего руководителя, что, прямо скажем, играет немаловажную роль в деле выполнения государственных заданий. Мы порой стыдимся простых человеческих понятий. Уважать и любить своего директора... Кажется, избитая фраза. Но за ней стоит доверие, готовность трудиться под его началом до полной самоотдачи, до самопожертвования. Если начальник нашел путь к рабочему сердцу, сумел так поставить себя, что его личный настрой, деловитость и энтузиазм передались во все звенья и подразделения предприятия, успех дела заранее обеспечен..."
Дальше зазвучала минорная музыка. Речь шла о том, что заводу вставляют палки в колеса.
"Вызывает удивление позиция городской прокуратуры Зорянска (прокурор З. П. Измайлов), занятая по отношению к ведущему предприятию города, говорилось в статье. - Спору нет, надо следить за исполнением законности. Но плохо, когда это переходит в мелочную опеку, в следование букве закона ради самой буквы, а не существа..."
В общих, расплывчатых фразах Захар Петрович опять увидел знакомое, слышанное от Самсонова, его подчиненных и самой Большаковой.
Короче, можно было сделать вывод, что прокуратура города (дальше фамилия Измайлова не фигурировала) сознательно мешает людям спокойно трудиться. По словам корреспондента, дирекцию замучили проверками, вмешательством в производственные дела, настраиванием рабочих против руководства. Большакова уверяла читателей, что администрация, профсоюзный комитет и общественность завода по первому же сигналу устранили недостатки в своей деятельности, на которые им указали в прокуратуре...
Когда Захар Петрович кончил читать, то удивился своему отношению к статье: она его не задела. Как не задевает иногда несправедливая брань, если понятно, чем она вызвана.
Измайлов спокойно проанализировал это звено в цепочке действий Самсонова и его защитников. Звонок Бармина, разговор у Чибисова насчет квартиры для Ермакова, теперь - выступление Большаковой...
