Антон Леонтьев - Код одиночества
Ей было только на руку, что ее новый друг, испанский манекенщик Мигель, уверял, будто безумно любит ее. Мигель был крайне хорош собой, неутомим в постели, глуповат и ненавидел бизнес, поэтому она и остановила на нем свой выбор. Они поженились без лишних формальностей в Лас-Вегасе, и уже на следующий день Клаудиа была в Париже, где объявила месье Дольмэ, что его дни на посту президента компании и главы опекунского совета сочтены. Странно, однако новость не ошарашила его, и Клаудиа не могла избавиться от ощущения, что месье Дольмэ затевает какую-то каверзу. А у того в запасе целых три месяца – такой срок после заключения брака был оговорен в завещании, и лишь по его истечении она могла заполучить контроль над концерном.
Восемьдесят с небольшим дней, которые оставались до передачи месье Дольмэ ей дел, Клаудиа упорно готовилась – она знала, что не сможет управлять делами сама, у нее нет ни знаний, ни опыта, однако ей требовалась команда из людей, которым она могла бы безоговорочно доверять и которые способны поправить пошатнувшиеся дела концерна.
Оставалось около трех недель до заседания совета директоров, на котором месье Дольмэ надлежало сложить полномочия и подать в отставку. Клаудиа взяла передышку в несколько дней, заявив о том, что покидает подиум, и посетила ряд стран, стараясь составить представление о том, в каком состоянии ей достанется семейный концерн. Итог был неутешительный – месье Дольмэ на славу потрудился, набив карманы и более чем щедро обеспечив из бюджета концерна себя, свою семью и своих подельников. Однако девушку занимала странная фраза, оброненная Дольмэ на одном из приемов (о ней она узнала от частного детектива):
– Маленькая топ-модель для меня угрозы не представляет. Ведь я останусь главой концерна и после истечения трехмесячного срока!
Клаудиа вместе с Мигелем прибыла на Менорку – она хотела отдохнуть и расслабиться, тем более что у нее не было возможности насладиться медовым месяцем. Супруга она не любила, однако он был столь изобретателен в эротических делах!
Они поселились в большой вилле, расположенной в небольшой уединенной бухте, и занимались сексом не менее трех раз в день. Мигель был в приподнятом настроении, постоянно говорил Клаудии нежности.
Как-то после очередного сеанса любви Мигель отправился в душ, а Клаудиа открыла дверцу шкафа, желая приготовить мужу халат. Внезапно на пол с глухим стуком выпал пистолет. Клаудиа подняла оружие. Она и не знала, что у Мигеля имеется пистолет.
На пороге спальни появился обнаженный Мигель. Заметив Клаудию с пистолетом в руке, он замер, а затем бросился на нее. Мигель, который был в отличной физической форме, легко справился с Клаудией, вырвал у нее пистолет и, тяжело дыша, приставил его ко лбу девушки, лежавшей на полу.
– Ты копалась в моих вещах! – прорычал разъяренный супруг.
Клаудиа, чувствуя прикосновение холодного металла к коже, лихорадочно размышляла. Мигель хочет убить ее, вот чем объясняется то, почему он изъявил желание снять уединенную виллу, поэтому он был так нежен и предупредителен. Только зачем ему ее смерть? Ну конечно, все очень просто: бедный красивый мальчик хочет, убив жену-миллиардершу, стать богатым красивым мальчиком. Надо же, она думала, что использует Мигеля в своих целях, а на самом деле он использует ее для осуществления своего адского плана!
– Ты ничего не получишь, – произнесла Клаудиа. – Не забывай о брачном контракте! А кроме того, у меня имеется завещание, согласно которому все достанется благотворительным организациям, но никак не тебе.
Мигель, надавив коленом на живот Клаудии, самодовольно произнес:
– Не ври, завещания у тебя нет, все достанется мне! Но я не разеваю рот на твои миллиарды, мне хватит и пятидесяти миллионов, которые я получу за то, что ликвидирую тебя. А концерн получит тот, кто этого хочет.
Мысли Клаудии бежали с быстротой молнии. А кто больше всего хочет получить концерн? Разумеется, месье Дольмэ! Как же ловко он вынудил ее искать способ избавиться от него, не дожидаясь двадцать пятого дня рождения, и, зная, что замужество – единственный выход, подсунул ей Мигеля! Недалекий красавец убьет ее, перепишет весь концерн на имя месье Дольмэ, а в случае ее смерти именно совет директоров, находящийся под полным контролем месье Дольмэ, будет определять нового президента концерна. И оставит им самого француза.
– Он обманывает тебя, Мигель. Ты ничего не получишь, Дольмэ не оставит тебя в живых, – прошептала девушка.
– Не заговаривай мне зубы, крошка! – усмехнулся Мигель. – Я не такой дурак, как ты думаешь. Я хотел убить тебя сегодня ночью, но придется ускорить траурное событие. Ну, прощай!
Зажмурившись, манекенщик отвернулся, а Клаудиа поняла – сейчас он спустит курок. И изо всех сил ударила ногой голого Мигеля в пах. Супруг страшно завыл, Клаудиа отшвырнула его и схватила упавший пистолет. Мигель, корчась на полу, хныкал:
– Ты... гадина, ты кастрировала меня...
– Поднимайся! – велела Клаудиа.
Ее муж, стеная и чертыхаясь, с трудом поднялся, прикрывая руками самую чувствительную часть своего организма. Клаудиа держала Мигеля на мушке и думала. Его можно сдать полиции, однако, во-первых, он наверняка будет все отрицать, представляя случившееся как супружескую ссору, во-вторых, грянет скандал, который негативно скажется на имидже концерна.
Тогда она приказала:
– Возьми видеокамеру и установи ее на штативе!
Мигель повиновался. Когда он исполнил требуемое, девушка включила камеру, навела ее на испуганное лицо своего благоверного и сказала:
– А теперь, милый мой муженек, поведай о том, как тебя нанял месье Дольмэ для того, чтобы ты убил меня, а он сам в результате завладел бы концерном!
Мигель заколебался. Однако Клаудиа пригрозила ему пистолетом, и манекенщик, запинаясь, начал исповедь. Полчаса спустя, когда он завершил свой рассказ, Клаудиа выключила камеру, вынула из нее кассету, подошла к шкафу, извлекла оттуда плавки и швырнула их нагому Мигелю.
– Одевайся!
Испанец радостно воскликнул:
– Ты мне ничего не сделаешь? Ты отпустишь меня? Детка, я же люблю тебя!
– Любишь до такой степени, что был готов убить меня? – спросила девушка. – На террасу!
Они вышли на террасу, нависшую над морем. Солнце заходило, золотя легкие волны. Нет, убивать Мигеля она не будет.
– Прыгай вниз, – велела Клаудиа, указывая пистолетом в море.
Глаза Мигеля округлились, голос задрожал:
– Крошка, ты что?
– У тебя имеется три пути: или я убиваю тебя прямо здесь, на месте, или сдаю на руки полиции, и ты оказываешься за решеткой до конца своих дней, или ты прыгаешь в море. Доплывешь до берега – считай, что повезло. Ты же спортсмен...
Мигель стал белее мела. Клаудиа пожала плечами:
– Ну, как знаешь. Итак, я сейчас застрелю тебя...
– Нет, подожди!
Мигель перелез через перила, прижался спиной к ограждению – и прыгнул. Клаудиа подошла к перилам, перегнулась через них и посмотрела вниз. До воды было не меньше пятидесяти метров. Да и нельзя забывать о прибрежных скалах и больших валунах: Мигеля она не увидела – ну что ж, он сам принял решение. Ведь у него был выбор, мог бы сдаться полиции, но не захотел...
Тело ее супруга было обнаружено береговой охраной. Согласно показаниям вдовы, молодой муж отправился купаться, но, видимо, неудачно нырнул и пробил себе череп.
Три дня спустя Клаудиа была в Париже. Ее встретил чрезвычайно любезный месье Дольмэ, принесший свои искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной супруга. Клаудиа, заметив бегающий взгляд француза, сразу поняла: он пытается узнать, известно ли ей что-то о той роли, исполнение которой было поручено Мигелю.
– Кстати, месье Дольмэ, – сказала Клаудиа, протягивая ему кассету, – у меня имеется чрезвычайно интересный материал. Не хотите ли с ним ознакомиться? Только сразу предупреждаю – это копия. Оригинал находится в надежном месте и, если со мной что-то случится, будет немедленно передан полиции и в Интерпол.
Месье Дольмэ хватило первых десяти секунд просмотра, чтобы все понять. Проворно выключив видеомагнитофон, он придушенно заговорил:
– Мадемуазель, произошло страшное недоразумение...
– Ну если так, – усмехнулась Клаудиа, – то вы, вероятно, не будете иметь ничего против, если сегодня вечером пленку прокрутят на одном из частных телеканалов?
Дольмэ побледнел:
– Чего вы хотите?
– Вашей немедленной отставки, – заявила Клаудиа. – И возвращения всех средств, украденных вами с моих счетов.
Месье Дольмэ оказался на редкость понимающим субъектом: на следующий день было издано коммюнике, извещавшее о том, что он покидает пост президента концерна по состоянию здоровья. Кресло занял другой менеджер, которому Клаудиа полностью доверяла. А через год, когда ей исполнилось двадцать пять, она заняла этот пост сама. К тому времени молодая женщина уже училась в Сорбонне, а месье Дольмэ был мертв – с ним случился инсульт во время отдыха на Карибах.
