Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата
– Вообще-то, эту мысль подсказал мне Саттерсуэйт, – сказал он. – Он мнит себя тонким знатоком человеческой натуры.
– Он действительно хорошо разбирается в людях, – заметила мисс Уиллс. – Изучать их – его хобби.
– И он твердо убежден в том, что, если что-то и заслуживало внимания в тот вечер в «Мелфорт-Эбби», вы непременно это заметили.
– Он так и сказал?
– Да.
– Должна признаться, мне было очень интересно, – медленно произнесла мисс Уиллс. – Понимаете, прежде я никогда не видела убийство со столь близкого расстояния. Писатель нечасто оказывается очевидцем описываемых им событий, и обычно ему приходится пользоваться чужим опытом, разве не так?
– Я полагаю, это общеизвестная аксиома.
– Поэтому, естественно, я старалась замечать все, что заслуживало внимания.
– В поведении гостей?
– В поведении гостей.
– И что именно вы заметили?
– Ничего, заслуживавшего внимания. Если бы я что-то заметила, то, разумеется, сказала бы полиции.
– Но вы ведь всегда все замечаете.
– Да, ничего не могу с собой поделать. Это происходит непроизвольно. Вот такая я смешная.
Она хихикнула.
– Но что же все-таки вы заметили?
– Говорю же вам, ничего. Ничего, что могло бы заинтересовать вас, сэр Чарльз. Просто кое-какие наблюдения. Я нахожу людей чрезвычайно интересными. Очень типичными, понимаете?
– В чем же они типичны?
– Они типичны сами по себе. О, я не могу это объяснить. Я всегда говорю глупости.
Она опять хихикнула.
– Ваше перо опаснее вашего языка, – с улыбкой сказал сэр Чарльз.
– Не думаю, что это очень любезно с вашей стороны, сэр Чарльз, говорить подобное.
– Дорогая моя мисс Уиллс, согласитесь, что, взяв в руку перо, вы становитесь безжалостной.
– Вы ужасный человек, сэр Чарльз. Это вы безжалостны ко мне.
Нужно прекращать эту болтовню, подумал Картрайт.
– Итак, мисс Уиллс, ничего определенного вы не заметили?
– Нет, ничего примечательного. Разве что… Был один момент… Мне следовало рассказать об этом полиции, но я забыла.
– Что вы имеете в виду?
– Дворецкий. У него на левом запястье красноватое родимое пятно. Я заметила его, когда он подавал мне овощи. Думаю, подобная информация может оказаться полезной.
– Чрезвычайно полезной. Полиция сбивается с ног, разыскивая этого человека… В самом деле, мисс Уиллс, вы просто замечательная женщина. Никто из слуг и гостей не упомянул это родимое пятно.
– Большинство людей не пользуются своими глазами, вы не находите? – сказала мисс Уиллс.
– В каком именно месте находится пятно? И какого оно размера?
– Пожалуйста, протяните руку.
Сэр Чарльз расстегнул рукав рубашки и вытянул руку.
– Спасибо. Вот здесь.
Мисс Уиллс уверенно ткнула пальцем в запястье сэра Чарльза.
– Размером оно с шестипенсовую монету, а формой напоминает очертания Австралии.
– Благодарю вас. Вполне исчерпывающее описание.
Сэр Чарльз застегнул рукав рубашки.
– Вы думаете, мне следует рассказать об этом полиции?
– Вне всякого сомнения. Это может помочь им в розыске дворецкого, – ответил Картрайт. – Черт возьми, в детективных романах злодей всегда имеет какую-либо особую примету. Очень жаль, что в реальной жизни далеко не всегда бывает так, как в книгах!
– Обычно в романах лицо преступника обезображено шрамом, – задумчиво произнесла мисс Уиллс.
– Встречаются и родимые пятна, – заметил сэр Чарльз, и на его лице появилось по-мальчишески довольное выражение. – Проблема заключается в том, – добавил он, – что большинство людей имеют неприметную внешность. В них нет ничего такого, за что мог бы зацепиться глаз.
Мисс Уиллс вопросительно посмотрела на него.
– Например, старик Баббингтон, – продолжал сэр Чарльз. – В нем не было ничего примечательного, ничего запоминающегося.
– У него были очень характерные руки, – сказала мисс Уиллс. – Руки ученого. Они несли на себе следы артрита, но пальцы у него были тонкими, а ногти – красивыми.
– Как вы наблюдательны!.. А-а, ну конечно – вы знали его прежде.
– Я? Знала мистера Баббингтона?
– Да, помнится, он говорил мне об этом. Вот только я забыл, где вы с ним познакомились…
Мисс Уиллс решительно покачала головой.
– Должно быть, вы меня с кем-то перепутали – или же он. Мы никогда с ним прежде не встречались.
– Наверное, я ошибся. Я думал… в Джиллинге…
Он пристально смотрел на нее. Мисс Уиллс выглядела совершенно невозмутимой.
– Нет, – твердо сказала она.
– Мисс Уиллс, вам не приходило в голову, что его тоже могли убить?
– Я знаю, что вы и мисс Литтон-Гор так думаете.
– А что думаете вы?
– Мне это представляется маловероятным, если вообще возможным.
Слегка озадаченный явным отсутствием у нее интереса к этой теме, сэр Чарльз зашел с другой стороны:
– Сэр Бартоломью упоминал когда-нибудь некую миссис де Рашбриджер?
– Нет, ничего подобного я не помню.
– Она была пациенткой в его санатории. Страдала нервным расстройством и потерей памяти.
– Он рассказывал об одном случае потери памяти, – сказала мисс Уиллс. – Говорил, что человека можно загипнотизировать и вернуть ему память.
– В самом деле? Интересно, что бы это могло значить?
Нахмурившись, сэр Чарльз погрузился в размышления. Мисс Уиллс молчала.
– Больше вы ничего не можете мне сказать? О гостях?
Ему показалось, что, прежде чем ответить, мисс Уиллс сделала едва заметную паузу.
– Нет.
– О миссис Дейкрс? О капитане Дейкрсе? О мисс Сатклифф? Или, может быть, о мистере Мандерсе?
Перечисляя имена, Картрайт внимательно наблюдал за выражением ее лица. В какой-то момент ему показалось, что ее пенсне блеснуло, но он не был в этом уверен.
– Боюсь, мне нечего вам сказать, сэр Чарльз.
– Ну ладно, – сказал он, поднимаясь со стула. – Саттерсуэйт будет разочарован.
– Мне очень жаль, – холодно произнесла мисс Уиллс.
– Мне тоже очень жаль, что я доставил вам беспокойство. Вы, наверное, заняты сочинительством.
– Да, я сейчас пишу.
– Очередную пьесу?
– Совершенно верно. Говоря откровенно, я подумывала о том, чтобы использовать в качестве ее персонажей некоторых из гостей загородной вечеринки в «Мелфорт-Эбби».
– Не боитесь, что вам предъявят иск по обвинению в дискредитации личности?
– С этим всё в порядке, сэр Чарльз. По опыту я знаю, что люди никогда себя не узнаю́т. Если только быть к ним безжалостным, в чем вы меня только что обвинили.
– Вы хотите сказать, что люди имеют преувеличенное мнение о собственной персоне и поэтому не узнают себя, когда их изображают такими, какими они являются в реальности? Я был прав, мисс Уиллс. Вы действительно жестокая женщина.
Мисс Уиллс рассмеялась.
– Вам нечего опасаться, сэр Чарльз. Как правило, женщины не проявляют жестокость по отношению к мужчинам – если это не какой-то конкретный мужчина; они проявляют жестокость по отношению к женщинам.
– То есть вы вонзаете нож своего психологического анализа в какую-то несчастную женщину. В кого же? Насколько мне известно, Синтия не пользуется популярностью среди представительниц своего пола.
Мисс Уиллс молчала, продолжая улыбаться своей несколько кошачьей улыбкой.
– Вы пишете сами или диктуете?
– Пишу сама, а потом отдаю рукопись в печать.
– Вам, наверное, не помешал бы секретарь?
– Наверное. У вас еще служит эта умная мисс… мисс Милрэй, кажется, так ее зовут?
– Да, служит. Она уезжала в деревню, чтобы присмотреть за своей матерью, но уже вернулась. Чрезвычайно деловитая женщина.
– Пожалуй. Разве что несколько импульсивная.
– Импульсивная? Мисс Милрэй?
Сэр Чарльз с изумлением воззрился на мисс Уиллс. По его мнению, мисс Милрэй могла быть какой угодно, только не импульсивной.
– Ну, может быть, она бывает такой лишь время от времени…
Сэр Чарльз покачал головой.
– Мисс Милрэй – это настоящий робот. До свидания, мисс Уиллс. Извините за беспокойство и не забудьте сообщить полиции об этой штуке.
