Карин Слотер - Инстинкт убийцы
— Смотри, — сказала Фейт, указывая на машину, которую Адам Хамфри купил у отъезжающего за границу аспиранта. Синий «Шеви-Импала» выделялся среди ржавых автомобилей, припаркованных на этом заброшенном участке Норт-авеню. Машину объявили в розыск два дня назад, но никто о ней так и не сообщил. Неужели все это время она стояла здесь и труп Эммы Кампано гнил в ее багажнике? Или Уоррен оставил ее в живых, предоставив природе сделать свое дело? Даже в это время ночи жара была просто невыносимой. Внутри машины было на двадцать-тридцать градусов жарче. От этой температуры ее мозг уже давно просто запекся бы.
Уилл и Фейт вышли из «мини», и он осветил своим мэглайтом прилегающие дома и брошенные участки вдоль улицы. Большинство зданий рухнуло, но три или четыре дома уцелело. Это были практичные деревянные сооружения, возведенные после Второй мировой войны в ответ на демографический взрыв в Атланте.
Дом Бернарда располагался в самом конце улицы. К входной двери до сих пор была приколочена табличка с номером. Окна и двери были заколочены. Для защиты от бродяг дом был огражден штормовым забором, но это не помешало им сделать в нескольких местах подкоп. Впрочем, шприцы на тротуаре и мусор на дороге напротив дома указывали на то, что некоторые не удосужились даже на это.
Один из полицейских из патрульной машины уже осматривал салон «импалы». Его напарник стоял возле машины с ломом в руках. Уилл взял у него лом, сунул конец под край багажника и, не колеблясь ни секунды, взломал замок. Металлическая крышка со скрипом открылась. От запаха фекалий и крови все поперхнулись, подавляя рвотный рефлекс.
Багажник был пуст.
— В дом! — скомандовала Фейт, направив луч фонаря на темное двухэтажное строение с просевшей крышей. — Там могут быть нарики. Везде валяются иглы и шприцы.
Не говоря ни слова, Уилл направился к дому. Опустившись на корточки, он изогнулся и пролез под забором. Даже не обернувшись, чтобы помочь Фейт, он зашагал по разбитой бетонной дорожке, ведущей к входной двери. Дверь была заколочена. Уиллу показалось, что одна из досок на окне болтается, и он без всяких усилий ее оторвал. Посветив фонариком на подоконник, он увидел, что пыль стерта. Кто-то был здесь до него.
Он помедлил. Фейт права, дом давно мог превратиться в притон. Здесь могли проворачивать свой бизнес наркоторговцы и их клиенты. Они могли быть вооружены, могли быть под кайфом, или и то и другое. В любом случае они не обрадуются появлению полиции у них в берлоге.
Скрипнули доски крыльца. У него за спиной стояла Фейт, светя фонариком под ноги.
— Ты не обязана это делать, — стараясь говорить как можно тише, заметил Уилл.
Фейт его, казалось, не услышала и бесшумно скользнула в проем между гнилыми досками.
Уилл оглянулся на остальных копов, чтобы убедиться, что они охраняют не только парадный вход, но и заднюю дверь дома, а затем шагнул вслед за Фейт. Она уже пробиралась по коридору с поднятым пистолетом, к дулу которого был прикреплен фонарь, как это учили делать всех без исключения копов. Дом, с его низкими потолками и кучами мусора в углах, казался устрашающе тесным. Пол был усеян иглами. Кое-где виднелись комки фольги и ложки. Все указывало на то, что дом действительно активно используется в качестве притона.
Фейт показала вниз, давая понять, что осмотрит этот этаж. Уилл поднял пистолет и направился к лестнице.
Он ощупывал ногой каждую ступеньку, прежде чем перенести на нее свой вес, надеясь, что не угодит ногой в труху и не отправится прямиком в подвал. У основания позвоночника он ощущал знакомое покалывание. Светя фонарем в пол, он остановился на верхней площадке. Сквозь заколоченные досками окна пробивался серебристый лунный свет, едва позволявший разглядеть окружающее. Уилл выключил фонарь и осторожно положил его на пол. Он стоял без движения, пытаясь расслышать признаки жизни. Все, что он услышал, — это шаги Фейт на первом этаже и постанывание старых досок, разогретых нещадным летним солнцем.
Уилл уловил в воздухе запах химикалий. Они могли находиться в подпольной лаборатории по производству метамфетамина. За одной из дверей мог притаиться нарик, выжидающий удобного момента, чтобы вонзить Уиллу иглу в сердце. Он сделал шаг вперед. Под ногами захрустело битое стекло. На втором этаже находилось четыре спальни с ванной комнатой посредине. Дверь в конце коридора была закрыта. Все остальные двери были сняты с петель и, скорее всего, сданы в утиль. Из ванной исчезла вся сантехника, даже медную трубу вырвали из стены. В потолке зияли дыры. Штукатурка вокруг выключателей была разбита в поисках медных проводов. Они оказались алюминиевыми. Точно такие провода Уиллу пришлось вырывать из стен своего дома, потому что строительные нормы поставили их вне закона много лет назад.
— Уилл? — прошептала Фейт, осторожно поднимаясь по лестнице.
Он дождался, пока она окажется рядом, и молча указал на закрытую дверь в конце коридора.
Уилл остановился перед этой единственной в доме дверью и потянул за ручку, но она оказалась заперта. Он кивнул Фейт, чтобы она отступила назад, и, размахнувшись, ногой вышиб дверь. Потом упал на колено и направил пистолет в дверной проем. Луч фонаря Фейт, разрезав темноту подобно ножу, уже обшаривал углы и открытый встроенный шкаф.
Комната была пуста.
Уилл вернул пистолет в кобуру, Фейт последовала его примеру.
— Она такая же, как и та, другая.
Фейт посветила на выцветшие розовые стены и грязную белую отделку. На полу лежал голый двойной матрац, в центре которого темнели какие-то пятна. Перед ним была установлена тренога с фотоаппаратом.
Уилл взял у Фейт фонарь и осмотрел гнездо карты памяти.
— Пусто.
— Надо позвать Чарли, — прошептала Фейт, видимо думая о необходимости собрать улики, о ДНК на матраце.
— Он слишком умен, чтобы оставить следы, — отозвался Уилл.
У него перед глазами продолжало стоять самодовольное лицо Эвана Бернарда. Он был абсолютно уверен, что поймать его не удастся. И оказался прав. Все, в чем они могли обвинить его на данный момент, так это в том, что он занимался сексом с Кайлой Александр. Он не знал, что говорит закон об исковой давности в случае с Мэри Кларк, как не был уверен, решится ли эта женщина давать показания против мужчины, которого до сих пор продолжала считать своим первым возлюбленным.
Раздался скребущий звук. Уилл обернулся, чтобы посмотреть, что делает Фейт, но она не двигаясь стояла в центре комнаты. До него снова донеслось царапанье, и на этот раз он понял, что звук идет с потолка.
— Нарик? — одними губами спросила Фейт.
Уилл обвел лучом фонаря низкий потолок и углы комнаты. Как и во всем доме, штукатурка вокруг выключателя была разбита. У дыры в стене темнело пятно, отдаленно напоминающее отпечаток ноги. Прямо над ним в потолке было отверстие, из которого свисали обломки гипсокартона и обрывки изоляции.
— Эмма? — Уилл с трудом выговорил имя девушки, настолько страшно ему было произнести его и лишить себя надежды. — Эмма Кампано? — Он ударил ладонью по потолку. — Эмма, это полиция!
Снова какой-то шорох и отчетливый топот крысиных лапок.
— Эмма?
Уилл уже срывал с низкого потолка листы гипсокартона. Решив, что действует недостаточно быстро, он принялся расширять отверстие фонарем.
— Эмма, это полиция!
Сунув ногу в дыру в стене, он подтянулся и заглянул на чердак.
И замер. Горячий воздух окутал его таким непроницаемым облаком, что стало больно дышать. Девушка неподвижно лежала на полу. Ее кожа была покрыта мелкой белой пылью, глаза открыты, губы крепко сжаты. В нескольких дюймах от ее руки сидела большая крыса, ее глаза, подобно зеркалам, поблескивали в свете фонаря. Уилл подтянулся на руках и забрался на чердак. Крысы были повсюду. Одна из них пробежала по руке девушки. Он увидел царапины там, где когти животных вонзались в кожу.
— Нет, — прошептал Уилл, на коленях подползая к Эмме.
На ее животе и бедрах запеклась кровь, шею опоясывали рубцы. При виде девушки сердце Уилла сжалось от боли. Как он скажет Полу, в каком состоянии нашел его дочь? На чердаке не чувствовалось запаха разложения, в ее плоть еще не вгрызались мухи. Как смогут они все жить, зная, что жизнь и смерть Эммы разделяли считаные часы?
— Уилл? — окликнула Фейт, и по ее голосу он понял: она догадалась, что он нашел.
— Прости, — прошептал Уилл.
Он не мог вынести этот пустой, безжизненный взгляд. Ни разу за все расследование он не поверил в то, что она умерла, даже когда все улики указывали на обратное. Он настаивал на том, что этого просто не может быть, и все, о чем он мог сейчас думать, так это о том, что его самонадеянность сделала правду просто невыносимой.
Уилл протянул руку, чтобы закрыть ей глаза, и осторожно нажал кончиками пальцев на веки, пытаясь их опустить.
