Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

- Вот именно.

- Когда же вы изменили свое мнение о ней?

- Она… Ну… убедила меня, что она не…

- Что «не»?

- Что не неопытная.

- Итак, вы решили, что можете, не испытывая угрызений совести, спокойно взять ее с собой в Данию?

- Ну, положим, угрызения-то у меня были, но с девчонкой было так… ну, весело, что ли, что неохота было с ней расставаться…

- Значит, вы с ней поехали за границу, выдав ее за жену?

- Да.

- А она не боялась, что семья будет о ней беспокоиться?

- Нет. Она мне сказала, что у нее еще две недели каникул и дома будут думать, что она у тетки в Мэйншиле. Тетке она сказала, что едет домой, а домой написала, что осталась у тетки.

- Вы помните, когда именно вы уехали из Ларборо?

- Помню. Двадцать восьмого марта во второй половине дня я договорился с ней встретиться на автобусной остановке в Мэйншиле. Там она меня и ждала и села ко мне в машину.

Перед тем как задать следующий вопрос, Кевин сделал паузу, чтобы присутствующие успели полностью оценить важность этого сообщения, и Роберт подумал, что если бы в зале суда не было ни одного человека, и тогда наступившая тишина не могла бы быть более мертвой.

- Итак, вы взяли ее с собой в Копенгаген. Где вы остановились?

- В отеле «Красные башмачки».

- Сколько пробыли там?

- Около двух недель.

В зале послышался ропот удивления…

- А затем?

- Ну, вернулись в Англию пятнадцатого апреля. Она мне сказала, что ей надо быть дома шестнадцатого. А по дороге вдруг говорит, что должна была вернуться одиннадцатого, и, значит, выходит, что уже четыре дня неведомо где пропадает…

- Она нарочно ввела вас в заблуждение?

- Да.

- Объяснила она вам, зачем это сделала?

- Да. Чтобы ей уже невозможно было вернуться. Заявила, что напишет домой, будто нашла работу, что живется ей хорошо и пусть они не беспокоятся.

- Ее не тревожило, что она причиняет страдание людям, которые ее любят?

- Ни капли. Она сказала мне, что жизнь дома ей давно осточертела.

И вновь Роберт, не удержавшись взглянул на миссис Уинн, но тут же отвернулся. Было видно, что она испытывает крестную муку…

- Ну, и как вы отнеслись к сложившейся ситуации?

- Обозлился поначалу. Она ведь поставила меня в жуткое положение!

- А за девочку вы не беспокоились?

- Да не так чтобы очень…

- Почему же?

- К тому времени я уже понял, что она из таких, которые не пропадут!

- Что именно вы хотите сказать?

- А то, что если что-то идет не так и кому-то от этого плохо, то уж во всяком случае не Бетти Кейн!

Это имя напомнило аудитории, что девушка, о которой идет тут речь, - Бетти Кейн! «Их» Бетти Кейн! Та самая, что похожа на святую Бернадетту! И в зале послышался звук, будто множество людей одновременно вздохнули.

- Итак?

- Итак, мы долго тянули резину…

- Что-что? - спросил судья.

- Мы долго обсуждали положение…

- Продолжайте, - сказал он, - но придерживайтесь общепринятого языка.

- Ну, значит, мы долго все это обсуждали, и наконец я решил, что отвезу ее в мой дачный домик, в окрестностях Лондона. Мы с женой ездили туда на конец недели и на летние каникулы, но в другое время года - редко. Она согласилась, и я отвез ее туда.

- И вы с ней провели там ночь?

- Да. На другой день вернулся домой, а через недельку вновь приехал в дачный домик и провел там несколько дней.

- Ваша жена удивлялась тому, что вы не ночуете дома?

- Ну, не так чтоб сильно…

- А что было дальше?

- А дальше было то, что однажды я приехал на дачу и увидел, что девочка исчезла.

- Как вы это себе объяснили?

- Видите ли, последние дни она стала скучать. Ей поначалу нравилось заниматься домашним хозяйством, но это развлекало ее всего денька два-три, а потом надоело. И я подумал, что я тоже ей надоел и она нашла кого-нибудь или что-нибудь поинтереснее.

- Позже вы узнали, куда она делась и почему?

- Узнал.

- Вы слышали, как Бетти Кейн давала сегодня показания?

- Да.

- Она утверждала, что ее насильно держали в доме неподалеку от Милфорда. Это та самая девушка, которая ездила с вами в Копенгаген, а затем жила на вашей даче?

- Та самая.

- Никаких сомнений у вас в этом нет?

- Нет.

- Благодарю вас.

Пока Кевин усаживался, а Бернард Чэдуик оставался на месте, ожидая вопросов Майлса Эллисона, в зале слышались вздохи. Роберту хотелось знать, способно ли лицо Бетти Кейн отражать иные чувства, кроме испуга, кроме торжества. Дважды видел Роберт, как на этом лице было написано ликующее торжество, и однажды, когда в гостиной дома Фрэнчайз старая миссис Шарп вплотную приблизилась к Бетти, на лице ее отразился испуг. Сейчас же она глядела так спокойно, будто тут не о ней говорили. И Роберт подумал, что это впечатление спокойствия вызвано ее наружностью: широко поставленные глаза, гладкий лоб и маленький невыразительный рот, всегда немного по-детски надутый. Эта маска много лет скрывала истинное лицо Бетти Кейн, скрывала даже от ее близких. Великолепная маска! Фасад, прячась за которым она могла делать все, что ей заблагорассудится!

- Не находите ли вы, мистер Чэдуик, что ваши показания несколько запоздали? - спросил Майлс Эллисон.

- Как это запоздали?

- Ведь об этом деле шумят газеты вот уже три недели, если не больше. Если то, что вы тут рассказали, правда, вам должно было быть известно, что двух женщин обвиняют в преступлении, которое они не совершили. Если Бетти Кейн и в самом деле была с вами, почему вы не уведомили об этом полицию?

- А потому что я ничего об этом не знал.

- Это каким же образом?

- А я снова ездил за границу по делам фирмы. Я узнал об этом деле всего пару дней назад.

- Понятно. Вы слышали показания девушки и вы также слышали свидетельство врача, сообщившего о том состоянии, в котором она явилась домой. Это вы избили ее?

- Нет.

- Вы сказали, что, приехав однажды, обнаружили, что она исчезла?

- Да.

- Собрала свои вещи и исчезла?

- Да. Так мне тогда показалось.

- Вы хотите сказать, что ее вещи, ее чемодан исчезли вместе с нею?

- Да.

- Ведь она явилась домой в одном платье на голом теле!

- Я об этом узнал гораздо позже.

- Значит, явившись в свой дачный домик, вы нашли его пустым, без каких-либо признаков внезапного, поспешного отъезда?

- Да.

Затем для дачи показаний была вызвана Мэри Фрэнсис Чэдуик. В зале произошло движение: все поняли, что это жена.

Фрэнсис Чэдуик была высокая, хорошенькая блондинка с лицом и фигурой манекенщицы, но для этого занятия она уже не годилась: располнела. Но, судя по добродушному выражению ее лица, она этим фактом отнюдь не была огорчена.

Она сообщила, что предыдущий свидетель в самом деле ее муж. Нет, детей у них нет. Она все еще работает в магазине дамской одежды - не потому что нуждается, а лишь для карманных денег и еще потому, что ей эта работа нравится. Да, она помнит, что муж ездил в Ларборо, а затем в Копенгаген. Приехал из Копенгагена на день позже, чем обещал, и эту ночь провел дома. Ну, а на следующей неделе Фрэнсис заподозрила, что у мужа кто-то появился. Подозрение подтвердилось, когда приятельница сообщила ей, что в их дачном домике живет кто-то посторонний.

- Вы говорили об этом с мужем? - спросил Кевин.

- Нет. Какой смысл? Девчонки летят на него, как мухи на мед.

- Что же вы предприняли? Что решили делать?

- А то, что всегда делаю с мухами.

- Именно?

- Бью их!

- Итак, вы поехали на дачу. Что же вы там обнаружили?

- Я поехала вечерком попозже, думая застать там Барни…

- Барни? Это ваш муж?

- А кто же? Еще как… - и тут, поймав взгляд судьи, Фрэнсис поспешно добавила: - Я хотела сказать - да, мой муж.

- Ну, а дальше?

- Дверь была не заперта, и я вошла в гостиную. Из спальни слышу женский голос: «Барни, ты? Я так без тебя соскучилась!» Вхожу и вижу, что она валяется на кровати в эдаком кружевном одеянии, какое носили женщины-вампы в фильмах десятилетней давности. Валяется и поедает шоколадные конфеты из огромной коробки, стоящей тут же, на кровати…

- Прошу вас, миссис Чэдуик, говорите о главном!

- Извиняюсь. Ну, произошел обычный обмен…

- Обмен?

- Я, хочу сказать, обмен любезностями на тему - какого черта ты тут делаешь и в таком роде, сами понимаете… Оскорбленная жена и любовница, застигнутая врасплох. Обычно я головы не теряю, меня все это не слишком расстраивает. Бывало, мы как следует поорем, а особо сильных чувств друг к другу не испытываем. Но в этой потаскушке было что-то такое, что я…

- Прошу вас, миссис Чэдуик!

- Ладно, извиняюсь. Но вы же сами просили, чтобы я своими словами рассказывала. Ну, короче говоря, эта маленькая… эта девчонка сильно подействовала мне на нервы. Я просто себя не помнила. Сдернула ее с кровати и как следует хватила по физиономии. Она так удивилась, что я чуть со смеху не померла. Видно, ее никогда еще не били. Сказала: «Ах, вы меня ударили!» Умереть, ей-Богу! А я ей: «С этой минуты, моя куколка, жди, что еще многим захочется тебя отлупить!» Ну, и дала ей еще разок. Началась у нас драка. Сознаться откровенно, так преимущество было на моей стороне: и выше я ее, и полнее, и уж больно была зла! Сорвала я с нее это дурацкое кружевное одеяние и колотила ее, пока она не споткнулась о ночную туфлю, рядом валявшуюся, и не растянулась на полу. Я думала, она вот-вот встанет, а она все лежит, ну я и подумала, что она в обмороке. Пошла в ванную, намочила полотенце холодной водой и пошлепала им ее по лицу. Потом на кухню пошла кофе сварить. Тут я уж поостыла и подумала: надо бы и девчонке кофе дать. Сварила, оставила его настаиваться, а сама иду в спальню, и гляжу - девчонка пропала. Видно, обморок ее был притворством! У нее было время одеться, и я подумала, что она оделась и смылась…