Тайна умрёт со мной - Заязочка
— Нет, — сказала Айрис. — Всё не так.
— По-вашему, Фенвик лжёт? Всё выдумала?
— Она не знает всей правды.
— А вы знаете всю?
Глава 24. Женщина в чёрном
— Нет, я знаю не всю правду, — ответила Айрис, — но достаточно, чтобы понять, что на самом деле произошло. Например, я знаю, как на самом деле зовут Руперта и почему именно его усыновила леди Клементина. Знаю, из-за чего разозлилась леди Клементина. Но про это вы ведь уже и сами подумали?
— Да, я подумал, — сказал Годдард. — Мы уже выяснили… Ладно, это вы, мисс Бирн, выяснили, из-за чего леди Клементина была так зла: она получила письмо из школы Руперта и узнала, что он солгал насчёт машины. Но это не значит, что у неё не было другого повода злиться. И черновик письма, с которым вы так носитесь, ясно говорит, что ссора была по другому поводу, не из-за машины и поезда. И мисс Фенвик говорит другое: леди Клементина хотела лишить права носить фамилию приёмного ребёнка. А приёмный, как мы теперь знаем, — это Дэвид.
— Ничего мы не знаем! — заявила Айрис. — Я уже говорила вам: Фенвик может ошибаться.
— Как же вам хочется верить в его невиновность… — разочарованно протянул инспектор Годдард.
— С этими детьми всё не так просто, как говорит Фенвик! Или вы на самом деле думаете, что из ниоткуда взялся какой-то случайный сиротка, и Клементина Вентворт тут же бросилась его усыновлять?
— Никто не знает, что происходило у неё в голове. Но факт остаётся фактом: она поменяла детей, и тому есть надёжный свидетель. И у Фенвик есть доказательства.
— Доказательства?
— Именно. Мисс Фенвик мне ещё кое-что рассказала. Когда началась война, от прислуги пришлось отказаться, и Дэвиду взяли в няньки девочку из деревни, подростка. Она что-то там натворила, и облилась горячим молоком, которое только-только вскипятила, и на Дэвида попало несколько капель. Фенвик говорит, что остались рубцы: два кружочка с горошину, под волосами, немного выше правого уха. Сэр Джон возил няню с ребёнком в Стоктон к доктору, у него должны остаться записи. Можно проверить, у кого есть ожоги, и узнать, кто на самом деле Дэвид.
Айрис задумалась:
— Сколько было лет этой девушке? Няне?
— Не знаю. И какое это имеет значение?
— Я спрошу потом у мисс Фенвик. Потому что…
Айрис прервал звонкий хриплый лай из-за двери в гостиную.
Годдард резко обернулся.
— Это Наггет, — Айрис пошла к двери. — Он любит спать в кабинете, а все двери закрыты.
Когда Айрис открыла дверь, Наггет лишь на секунду задержался, чтобы ткнуться холодным носом в лодыжку Айрис, а потом деловито протрусил к двери в кабинет.
Такое происходило уже не в первый раз, и обычно Айрис просто приоткрывала Наггету дверь, но сейчас, когда там находились и горячо спорили Дэвид и Руперт, она не решалась. Айрис вопросительно посмотрела на Годдарда, но тот ничего не успел ответить, как Наггет снова громко тявкнул. Говорившие его как будто и не слышали.
Наггет тявкнул ещё раз, а Айрис постучала.
Голоса стихли.
Айрис приоткрыла дверь и сказала:
— Прошу прощения, что прерываю, но с вами хочет поговорить инспектор Годдард.
Наггет проскользнул в кабинет.
— Пригласите его, — отозвался Дэвид.
— Мисс Бирн, нам нужно будет договорить, — предупредил Годдард, проходя в дверь.
Сначала Годдард разговаривал с Дэвидом. Руперт в это время сидел на диване. Он, кажется, даже не заметил, что в библиотеке оставалась Айрис. Сначала он ходил вдоль одной из витрин с картами и атласами, но, видимо, быстро устал и сел в кресло.
Он смотрел в одну точку перед собой и сидел неподвижно, только левая рука время от времени подрагивала. Потом он вдруг согнулся и уронил лицо в ладони. Его плечи тряслись, как будто от рыданий. Но потом Айрис поняла, что он смеётся.
Когда Руперт наконец выпрямился, на его губах была длинная, узкая улыбка, счастливая и мучительная одновременно. Как будто он изо всех старался спрятать её и не мог.
Айрис стало неловко, как будто она подглядела за чем-то личным или сама сделала что-то, что хотела бы скрыть ото всех.
Она отвернулась и посмотрела на раскрытый журнал со списком книг, на стопку уже готовых карточек с ровными строчками напечатанного на машинке текста.
А что, если не рассказывать Годдарду, что она знает об этой истории, а написать? Так могло получиться яснее и доходчивее. Когда она говорила, то получалось путано. В мыслях Айрис представляла, что будет эффектно излагать свои выводы, как детектив из романа миссис Кристи, а на деле всё выходило сбивчиво и неубедительно.
Айрис положила перед собой листок бумаги, но никак не могла решить, с чего начать. С самого начала? Или, наоборот, лучше идти назад от событий двадцать восьмого августа 1958 года?
Она долго мучилась, подбирая слова. И то, что в этой же комнате находился Руперт Вентворт, порядком мешало. Айрис попыталась представить, что она находится в читальном зале библиотеки колледжа. Там сосед мог сидеть в пяти-шести футах от тебя, и это не сбивало с мыслей.
Несколько раз Айрис касалась кончиком ручки листа, но останавливалась, думая, что начинает не с того или же пишет слишком очевидные вещи.
В итоге она написала следующее:
Настоящее имя мальчика, которого усыновили Вентворты, — Энтони Хьюз. Энтони Хьюз родился 22 февраля 1939 года в Стратфордской больнице. Пропал без вести в Лондоне 27 марта 1941 года.
Дэвид Вентворт родился 22 февраля 1939 года в Стратфордской больнице.
Айрис держала ручку над листом, готовясь написать следующее предложение, но потом поняла, что ничего больше не нужно.
Годдард поймёт. Пусть сам сделает выводы, самостоятельно. Так сработает лучше.
* * *
Годдард беседовал с Дэвидом недолго, минут пятнадцать, а потом пригласил Руперта.
Когда тот шёл к кабинету, его пошатывало — сильнее, чем когда-либо раньше.
Дэвид проводил его ничего не выражающим взглядом. Айрис даже не была уверена, что он понимал, на что смотрит.
Она быстро сложила свою записку вчетверо, сунула в карман юбки и встала.
— Дэвид… — неуверенно позвала она.
Она не рассказывала ему про Тони Хьюза, про один и тот же день рождения, потому что хотела найти ещё какие-нибудь факты, чтобы её
