Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов
– То есть подготовка на высоте?
– Преступник очень старался.
– Но тем не менее, как я понимаю, Август справился с задачей и вычислил дом? – улыбнулась Дарья.
– Августа этому учили, – в тон ей ответил Александр. – И учили очень хорошо.
– Определив дом, Август провёл разведку?
– Август наблюдал за домом в течение нескольких часов и отправился внутрь лишь убедившись, что хозяин на месте.
– Август понимал, что он мог ошибиться? – неожиданно жёстко спросила следователь.
– Август был на сто процентов уверен, что не ошибается, – прежним тоном произнёс Александр, ничуть не смущённый резкостью Дарьи. – И как видите, не ошибся.
– Как Августу удалось незамеченным проникнуть в дом? Там всюду видеокамеры.
– С этим Августу повезло, – не стал скрывать Александр. – Хозяина дома отвлекли.
Вербин едва слышно выругался.
– Что было потом? – быстро спросила Дарья.
– Понятия не имею, – добродушно рассмеялся Александр. – На этом месте моя фантазия заканчивается и начинается ваша история. Если, конечно, вы захотите мне её рассказать.
Вполне логичное завершение рассказа: говорить о том, что произошло в подвале, Александр не станет даже под соусом «плода воображения». И никто не станет. Яковлев мёртв, дело закрыто.
– Что с девушкой? – отчеканила Дарья по-прежнему холодным тоном.
– Мне говорили, что с ней всё в порядке. Физически. – Александр выдержал короткую паузу и грустно улыбнулся: – Психологическая помощь ей будет требоваться ещё очень долго, но я хочу верить, что Валентина справится. Хотя досталось ей крепко.
И было очевидно, что он не играет, а в самом деле искренне сочувствует несчастной девочке, чудом вырвавшейся из лап серийного убийцы. И ещё было очевидно, что Александр не раскаивается ни в одном своём поступке.
Правильно ли это? Ответа на этот вопрос у Феликса не было. Он знал только то, что небеса – грязные, и многие считают, что ради их чистоты можно слегка запачкаться. Вербин это мнение не разделял, будь у него доказательства – без раздумий использовал бы их против Александра, но ответа на вопрос, правильно ли поступил питерский франт, у него не было. Потому что помнил, с каким выражением лица Сергей рассказывал о посещении пыточной. Сергей, который побывал в нескольких «горячих» точках и видел много больше Вербина. На Сергея посещение пыточной произвело сильнейшее впечатление.
И потому ответа не было.
– И ещё… – Александр допил вино и с улыбкой посмотрел на Феликса: – Август просил передать, что сильно извиняется за уличное недоразумение. Ему было неприятно делать то, что он сделал, но Август просит учесть, что в этот момент был на работе. И очень надеется, что бутылка хорошего коньяка или виски – на твоё усмотрение – поможет ему загладить свой поступок.
– Можно обойтись и без этого, – проворчал Вербин.
– Значит, на его усмотрение. – Александр подозвал официантку, что-то ей прошептал и поднялся на ноги: – Было приятно пообщаться, друзья мои, а с кем-то – познакомиться. Надеюсь, я был достаточно забавен в своих фантазиях, а теперь вынужден откланяться – дела призывают меня в другой город.
– Увидимся, – буркнул Сергей.
– Всё может быть.
Александр покинул ресторан, официантка водрузила на стол коробку с коньяком, которую Вербин тут же попросил убрать, и друзья переглянулись.
– Я не нашёл в рассказе нестыковок, – вздохнул Сергей. – Всё логично, последовательно и всё объяснено. Яковлеву просто не повезло похитить дочь уважаемого человека, который заволновался и послал по её следу опытного человека. Окажись на её месте простая девчонка, то в лучшем случае мы сумели бы её спасти – благодаря Феликсу, в худшем – нашли бы потом в колодце.
Вербин молча кивнул.
– Александр убил Яковлева, – хмуро сказала Дарья. – Но мы не сможем это доказать. Никак не сможем. – Она посмотрела на Сергея и поморщилась: – Да, я тоже видела колодец. И была в той комнате. – Следователь избегала называть пыточную – пыточной. – Я всё понимаю, но Александр убил человека.
– Не докажем, – вздохнул Феликс.
– Не докажем, – согласился Сергей.
Дарья же подозвала официантку и попросила убрать со стола следы пребывания питерского франта: его бокал и тарелку с нетронутым салатом. Они её раздражали. А затем подняла бокал:
– Дело закрыто.
– Дело закрыто, – согласился Сергей. – Как бы там ни было, зверь остановлен.
– Дело закрыто… – протянул Вербин после того, как бокалы соприкоснулись.
– Не чувствую уверенности, – заметил Сергей, сделав глоток вина. – Что тебя опять смущает?
– Мы ничего не узнали о Докторе, – ответил Феликс.
– И что?
– В принципе, наверное, ничего, – медленно произнёс Вербин. – Но я вот о чём подумал: в записной книжке Рины был телефон Кейна, да Кейну и не требовалось скрывать свою связь с Риной – о ней все знали. И его все знали, если не все, то многие. И все знали, что он был членом сообщества. Его фотографировали. Его имя и адрес мне назвали на третий день поисков, а если бы я имел возможность плотно работать с нынешними участниками сообщества, то узнал бы и в первый день. Кейну не имело смысла прятаться.
– К чему ты ведёшь? – нахмурилась Дарья.
– Не получилось ли так, что сайт уничтожил не Кейн, а Доктор? И он же забрал телефон Рины и лазил в её планшет.
– Но зачем?
– Затем, что в результате этих действий мы ничего о нём не знаем, – развёл руками Феликс. – И узнать нам неоткуда, потому что нет ни одной зацепки, понимаешь? Нет имени, нет адреса, нет места работы. Нет ничего. Единственное, что нам известно о Докторе – это то, что он заболел.
10 лет назад, сентябрь
И опять – надежда.
Ничего, кроме надежды.
Анализы сданы в самую лучшую профильную клинику, причём я специально попросил её работников ни в коем случае не сообщать о результатах до приёма у врача. Никаких намёков. Хранить полное молчание. В клинике отнеслись с пониманием, полагаю, я не был первым обратившимся с подобной просьбой. И, что приятно – они сдержали данное обещание.
Сам же я старался не думать о результатах анализов.
Заставил себя не думать о результатах, и знаете, у меня получилось. Признаться, я не ожидал, что у меня настолько сильная воля, но у меня получилось. Разумеется, я нашёл себе массу дел на эти дни, но важно не то, что я был занят с утра до позднего вечера, важно то, что занимаясь делами, я почти не думал о результатах. А когда вспоминал – немедленно переключался на работу. По вечерам – тут я лгать не буду – меня спасали женщины, алкоголь или таблетки.
Так и протянул.
К клинике подъехал за полчаса до назначенного времени, поэтому внутрь зашёл не сразу. Припарковался в паре домов, неспешно дошагал до парадного, но даже у моей выдержки есть предел – у дверей остановился и закурил. А через минуту отступил в сторону, чтобы не мешать вышедшему на улицу мужику. И поймал на себе его взгляд. И услышал вопрос:
– Уже можно или уже всё равно?
Уточнения не требовались: большая часть посетителей клиники имела схожие проблемы. Страшные проблемы. Угадывающиеся по облику, а особенно – по взгляду.
– Скоро узнаю, – ответил я.
– Понятно. – Он жестом попросил у меня сигарету, и я, разумеется, не отказал. – Мне уже всё равно.
– Сочувствую.
– Удачи.
Он пошёл вверх по улице. Спокойной походкой уверенного в себе человека.
Приговорённого к смерти.
Понадобится ли мне его удача? Не знаю. С одной стороны, удача нужна всем и всегда, глупо отказываться от такого подарка. С другой, всё, что я мог сделать – я сделал. И речь теперь идёт не об удаче, а о том, удалось ли мне договориться. Сейчас я приехал за результатом – во всех смыслах, а удача требовалась мне раньше. Тем не менее я не отказался и тихо сказал вслед приговорённому к смерти:
– Спасибо.
Сказал очень искренне, от всей души. Потому что в его положении трудно остаться таким человеком, каким остался он. Поэтому – спасибо. Затем я бросил окурок в урну и вошёл в клинику, оказавшись в кабинете врача за семь с половиной минут до назначенного времени.
А врач…
Врач меня узнал, я это видел, но он не рискнул начинать серьёзный разговор, не заглянув в документы, что стоило мне ещё полутора минут ожидания. Но, учитывая раннее появление, я всё равно оставался в плюсе.
– Да, всё верно. – Врач постучал пальцами по папке и выдал мне Самую Лучшую Улыбку: – У вас ремиссия!
Судя по всему, на моём лице не отразилось то, что должно было отразиться, или то, на что рассчитывал добрый доктор, поэтому он повторил:
– Результаты анализов прекрасны! – воскликнул врач с таким энтузиазмом, словно имел к этому хоть какое-то отношение. – Они абсолютно не похожи на те, что были в начале лета. У вас ремиссия!
– Вы уверены?
– Абсолютно!
Признаюсь честно – такого я не ожидал. Я гнал от себя слово «ремиссия», не желая надеяться на…
– То, что вы говорите, похоже на чудо.
– Ремиссии случаются не так редко, чтобы называть их чудом, но у вас идеальный случай! Для учебника! Это потрясающе!
Не заразиться
